Певец тропических островов
Шрифт:
Задние колеса занесло, машина чуть не въехала на клумбу, но удачно вывернула и с урчанием помчалась к воротам. Чистое безумие! — так вести машину мог лишь человек, в высшей степени легкомысленно относящийся к собственной жизни. К счастью, владелец автомобиля не успел включить полный свет, и на этот раз фары не ослепили Леона. Расставив ноги, он стал посреди дороги и, сорвав с головы панаму, принялся ею размахивать. Желтоватые огни приближались; Леон не успел сосчитать до трех, а машина была уже перед ним. И резко остановилась.
— Ну как вам мои тормоза? — донесся из автомобиля смеющийся голос.
— Речь идет о человеческой жизни… —
Тем временем завеса туч истончилась, и луне удалось проглянуть сквозь нее.
Какая-то сила отбросила Леона назад, вдавив позвоночник в спинку сиденья, автомобиль же буквально прыгнул вперед. Снопы света ворвались в улочку, переполошив извозчичью лошадь, которая на мгновенье возникла перед ними, потом мелькнула сбоку и исчезла позади. Мотор урчал все громче. Молодой человек прибавил газу.
— А какая, простите, связь между Польским театром и чьей-то болезнью? — спросил он с еще большим любопытством.
— Я разыскиваю токсиколога… кажется, он на спектакле.
— А что, из больницы не могли ему позвонить?
— Они уже звонят кому-то другому, только, похоже, никого нет дома… Я решил… на свой риск.
Возбуждение или сильное волнение, приближаясь к наивысшей точке, иной раз внезапно сменяется прострацией. Это и произошло сейчас с Вахицким. Он сидел как истукан.
— Вы прекрасно говорите по-польски, — услышал он.
И схватился за дверцу, так как в эту минуту машину сильно тряхнуло. Разговаривать ему не хотелось.
— А почему бы и нет, ха… — все же ответил он. — Я с рождения так говорю.
Молодой человек, держа руль одной рукой и нисколько не заботясь о том, что на мостовой перед ним может появиться неожиданно препятствие, повернулся к Леону лицом.
— Серьезно?.. Голову бы дал, что вы приехали из Аргентины или из Гонолулу. Да мало ли откуда!.. Ваш костюм и шляпа — такое только в кино увидишь. Любопытно! Я уж решил, что вы владелец кофейных плантаций.
Пс-с… пс-сс… зашуршали шины, и машина, резко повернув, накренилась набок. Фонари то наклонялись, то выпрямлялись. Какой-то прохожий отскочил в сторону. Все мелькало с такой быстротой, что Вахицкий не успевал следить за дорогой. Наконец он узнал маленькую площадь и памятник Копернику. С правой стороны от них, немое и равнодушное, высилось здание кассы Манёвского [74] , а с левой, на углу, тускло светились лампочки за стеклянной дверью ресторанчика "Под карасем". Кучка прохожих с бранью отскочила с середины мостовой к памятнику.
74
Полуофициальная общественная организация, оказывающая материальную помощь людям, занимающимся наукой; Манёвский — ректор Главной школы (высшего учебного заведения).
— Вы всегда так ездите? — спросил Леон.
— Всегда…
Просигналив и по-прежнему не снижая скорости, молодой человек нырнул в узкую улочку Карася. Спустя мгновение машина с шипеньем подкатила к Польскому театру и застыла перед подъездом. Рубашка еще раз вздулась и опала на груди красавца блондина. Он был хорошо сложен, но его грудная клетка решительно ничем не была примечательна: она не казалась ни чересчур атлетической, ни чересчур впалой. Однако…
…Однако через каких-нибудь несколько лет
— Эй, ты куда? В "Адрию" не заглянешь? — вдруг крикнул он, высунувшись из машины.
Мимо театрального подъезда как раз проходил какой-то человек. Услыхав оклик, он посмотрел в их сторону и помахал рукой.
— Загляну, но только не раньше часа, — крикнул он в ответ.
— Ну, пока!..
Прохожий скрылся за углом, а красавец блондин наклонился к уху Вахицкого.
— Знаете, кто это был?.. Никогда не угадаете… Один из тех, что меня били…
Леон, как мы знаем, очень спешил. Кто кого бил, он понятия не имел. Да и почему его должны были интересовать пьяные потасовки, особенно… особенно в такую минуту!
— Спасибо, — сказал он, выходя из машины. — Сами понимаете, я очень спешу…
— До свиданья, желаю вашей больной поправиться! — Леон увидел протянутую руку с перстнем на пальце и пожал ее. — Тадеуш Доленга-Мостович [75] , очень приятно. А вас как, простите?
Но тогда фамилия эта Леону абсолютно ничего не сказала, не вязалась с литературой, да и вообще ни с чем.
История ночного похищения Доленги-Мостовича, когда его втащили в машину, пинали и били, а затем вывезли за городскую заставу и бросили на дороге, достаточно хорошо известна, чтобы ее повторять. Однако не все знают, что по удивительной прихоти судьбы Мостович впоследствии столкнулся и якобы даже подружился с одним из активных участников этой темной истории. Возможно, в данном случае судьба была обряжена в белую куртку бармена из того же ночною дансинга "Адрия" и распорядилась столь удивительным образом, когда за стойкой бара была совместно выпита не одна бутылка вина? Так или иначе, тот, кто бил, и тот, кого били, уже называли друг друга на "ты". Подобные пещи иногда случались в Польше в тридцатых годах.
75
Тадеуш Доленга-Мостович (1898–1939) — известный польский писатель, автор популярных романов.
Однако у Вахицкого не было времени во всем лом разбираться. Вход в Польский театр выглядел тогда так же, как сейчас: сплошной ряд стеклянных дверей, смыкающихся в прозрачную стену. Мелькнули по бокам желтые афиши и чья-то увеличенная фотография. Леон вошел в подъезд, окошечки касс были закрыты. У дверей стоял скучающий капельдинер. Рядом на деревянной подставке висел плакат. В глаза бросилось слово "Сегодня!" и опять фотография. Что сегодня давали в театре, Леон не заметил. В подъезде было пусто, представление приближалось к концу. Вахицкий подошел к капельдинеру.
— Я из больницы… Произошел несчастный случай, — начал он. — Надо отыскать в зрительном зале одного человека… Пропустите меня, пожалуйста…
— Только не во время спектакля. Обождите, он скоро закончится.
— Мне дорога каждая минута. Немедленно… немедленно меня впустите!..
— Я понимаю, дело серьезное, но — не могу. Да и как искать станете? Зал набит битком. Входить туда воспрещается… — Он посмотрел на часы. — Вы что, десять минут не можете подождать?
Леон сунул капельдинеру в кулак пять злотых.