Phantoms and friends
Шрифт:
— Плюс четырнадцать зафиксированных вызовов врача на дом, — Габби вынула из папки несколько листов и шмякнула их на стол перед детективом Бутом. — Ксерокопии регистрационного журнала.
— И нет никаких ссылок на насилие со стороны мужа, — изучив черно-белые копии, заметил Август.
— Никаких.
— А что насчёт самого Нила?
Доусон вновь порылась среди залежей бумаг. Найдя слегка помятый широкий конверт, девушка вытряхнула из него партию рентгеновских снимков. Затем подошла к документ-камере[2] и, включив её, поместила один из снимков на планшет. Камера
— В возрасте семи лет Нил Кэссиди упал, предположительно взбираясь на дерево. Он был в бессознательном состоянии, когда его привезли в операционную, — сообщила Габби, опираясь на данные, полученные из архивов городской больницы. — После обследования и осмотра специалистами был установлен диагноз: открытая черепно-мозговая травма[3]. Это был ушиб головного мозга тяжелой степени со множественными контузионными очагами[4] в обеих лобных долях. К тому же, врачи вовремя успели предотвратить посттравматическое субарахноидальное кровоизлияние[5].
— Он точно с дерева упал? — с сомнением спросил Вэйл, явно впечатлившись зачитанным Габриэлой букетом медицинских терминов. В отличие от остальных он, как человек с медицинским образованием, явно понимал, о чём идёт речь. — Не с бобового стебля?
— Так сказали его родители, — пожала плечами Доусон. — Кэссиди упал лицом вниз и ударился головой о землю.
— Он прямо как киношный злодей, — усмехнулся детектив Бут. — Больно живучий. Получил серьёзные травмы головы — выжил. Ему выстрелили в лицо — выжил.
— Так в том, что он начал убивать невинных людей, виновата вот эта трещина в его черепе? — недоверчиво прищурившись, уточнил Дэвид и кивнул на проекцию снимка.
— Это могло стать одной из причин.
— Да бросьте! — шерифа такой ответ явно не устроил. — Я тоже упал с перекладины, когда мне было восемь лет. Сильно ударился головой. Но я же не режу людей!
— А откуда нам знать? — Август картинно развёл руками, повернувшись к Дэвиду. — У Кэссиди ведь появился помощник…
— Как вы смеете бросаться такими нелепыми обвинениями?! — скрипнул зубами Дэвид. Доусон физически ощутила исходящие от Нолана волны ярости. Ещё немного — и он набросится на бостонского выскочку с кулаками.
— Прислушайтесь к себе, шериф, — поспешила вмешаться Габби. Дэвид перевёл на неё удивлённый взгляд. — Вы бы сейчас с радостью ударили детектива Бута, не так ли? Так что вас останавливает? Что сдерживает? Мораль? Хорошие манеры? Или просто холодная логика, которая подсказывает, какие ошибочные выводы сделают присутствующие после подобного выпада?
Дэвид молчал, не понимая к чему клонит девушка. Доусон поймала довольный взгляд Сойера: начальник оценил её стратегию. Обернувшись к снимку черепа Кэссиди, Габриэла продолжила:
— Видите, где прошла трещина?
— Лобные доли, — как прилежный ученик ответил Вэйл. Габби кивнула и вновь обратилась к Дэвиду:
— Вы понимаете, что применять грубую физическую силу против словесных нападок детектива Бута нецелесообразно. Потому что ваши лобные доли мозга помогают осмысливать вам свои действия и тут же
Теперь во взглядах слушателей скептицизма поубавилось. Все внимательно прислушивались к словам Габриэлы. А она чувствовала себя всё уверенней и уверенней. Ведь Доусон действительно прекрасно владела материалом: сказались годы кропотливой подготовки к работе в отделе Сойера по поимке особо опасных преступников. И пусть у неё не было полноценного собеседования, Габби сможет доказать ему, что достойна этой должности на деле. На деле Кэссиди.
— Время от времени у каждого из нас появляются порочные мысли, — девушка горько усмехнулась, вспомнив о своём жгучем желании отомстить за смерть отца, о своём граничившем с ненавистью недоверии к Роберту Голду. — Под влиянием эмоций, обстоятельств, психологического давления возникает потребность… переступить черту. Навредить кому-нибудь. Сделать больно. Убить. Это всего лишь мысли. Но что, если мы… уступим им? Что, если не сможем остановиться? И это при том, что у нас в голове всё же присутствует сдерживающий механизм. А вот у Кэссиди, судя по всему, «тормоза» отказали. Из-за своей травмы он утратил способность контролировать вспышки жестокости. Он стал целиком отдаваться своим желаниям, не испытывая при этом ни чувства вины, ни душевной боли.
— А это уже явные приметы, по которым распознают психопатов, — заключил довольный Август.
— Именно.
— Но… чёрт, как мы этого не замечали? — покачал головой задумчиво глядевший в пустоту Грэм. — Это маленький городок. И Нил всегда был на виду. Он был…
— Дайте угадаю, — перебил его Бут, хлопнув в ладоши. — Хорошо подвешенный язык. Тонна обаяния. Местный заводила. Весёлый собеседник. И вообще весь из себя бойкий рубаха-парень. Не так ли?
Грэм промолчал, но и без слов было понятно, что Бут бьёт прямо в цель.
— Поверхностный шарм возглавляет список отличительных признаков психопатов[6], — Август снисходительно усмехнулся, откидываясь на спинку стула. — Как по учебнику. А вы проморгали сумасшедшего «убивателя» у себя под носом. Хотя чего ещё можно ожидать от местных блюсти…
— Детектив Бут, — одёрнула его Габриэла, неодобрительно нахмурившись. Этот парень никак не угомонится. — Раз вы так отлично оперируете терминами, то должны понимать, что психопатию нельзя рассматривать с позиции банальных взглядов на психические расстройства. Психопатов едва ли можно называть сумасшедшими.
— Психопаты не дезориентированы, не лишены чувства реальности и не страдают от бредовых идей или галлюцинаций, — поддержал Доусон Сойер, наконец отлепившись от стола. — В отличие от психотических личностей [7] психопаты мыслят рационально и осознают, что и почему делают.
— Поступки психопатов — результат осмысленного выбора, — вновь подал голос Вэйл с видимым удовольствием участвуя в разговоре. Сойер согласно мотнул головой:
— Поэтому, согласно принятым юридическим и психиатрическим нормам, психопатические убийцы не считаются сумасшедшими.