Пикирующий орел
Шрифт:
— Бывает, дорогая, — согласился он, крепко обнимая ее, — Ты уверена, что тебе теперь лучше?
Тесса прошептала «да» и прижалась щекой к его щеке. Какой он внимательный! Разве есть у кого-нибудь более любящий муж?
Немного погодя Пол отпустил ее и пошел в дом переодеваться. Она смотрела, как он идет с палкой, осторожно ощупывая знакомые предметы — ствол фигового дерева, высокую пальму и миндальное дерево. Низкая сосна, затем длинный ряд олеандров будут служить ему. Потом ступеньки веранды, столб, поддерживающий высокую крышу, вокруг которого вьется виноград, поднимающийся
Быть слепым… Тесса закрыла глаза и попыталась представить себе это состояние. Вечная темнота — темнота на всю оставшуюся жизнь. Она открыла глаза и почувствовала, что ее ресницы стали влажными. Солнце освещало сад, цветы, деревья и чудесную белую виллу. Везде был свет…
Она снова села, совсем согревшись, и смотрела на дверь, из которой должен был появиться Пол. Он вышел, и сердце ее наполнилось состраданием, когда она увидела, как осторожно он идет, помогая себе палкой.
Если бы эта авария не случилась… если бы только Люсинда не трогала руль!.. Если… Тогда ее, Тессы, здесь бы не было; и она никогда бы не узнала блаженства этих двух последних недель — потому что небеса были с ней с самого момента ее приезда, когда Пол в своем бесконечном благородстве согласился простить ее и забыть причиненное ему зло. Да, Пол принадлежал ей только потому, что он ослеп.
Позже, когда наступил вечер, они гуляли вдоль дороги, наслаждаясь таким чарующим и таким быстротечным часом между заходом солнца и наступлением ночи. Кристальную чистоту воздуха Пол мог оценить сам, а краски, отражавшиеся на небе, стоило ему описать.
— Это волшебно! — воскликнула она, и они оба остановились. — Огненный горизонт и длинная полоса неба окрашены в оранжевые и бронзовые тона. Маленькие белые облака окаймлены темно-красным, а более тонкие прозрачные облачка просвечивают золотом… ой, а теперь они становятся лиловыми, хотя на горизонте еще видно бронзовое сияние! Это сказочно! — снова повторила она и, поскольку Пол молчал, спросила с беспокойством: — Ты можешь себе это представить, дорогой?
— Я это вижу, — ответил он, слегка смущенный. — Как я раньше не замечал в тебе таких поразительных способностей? Я и не знал о них.
У Тессы забилось сердце.
— Способности?
— Так превосходно обо всем рассказывать. Говорю тебе, я просто вижу заход солнца. — Он нахмурился и казался озадаченным, собираясь снова заговорить.
Но неожиданно тишина нарушилась, и Тесса воскликнула, радуясь возможности сменить тему:
— Послушай, Пол, колокольчики!
Издалека, эхом разносясь в горной тишине, плыл звон овечьих колокольчиков, чистый и нежный в сумеречном воздухе.
— Удивительно. — Его сильные пальцы, державшие ее за руку, расслабились. — Как мало на свете звуков, более приятных, чем эти маленькие колокольчики. Ты знаешь, Люсинда, ведь их звон, может быть, доносится до нас с очень большого расстояния, потому что в этих горах исключительно чистый воздух.
Они долго стояли и слушали, потом повернулись и пошли домой.
— Куда мы сегодня поедем, Пол? — Они сидели за завтраком; это был следующий день после их поездки в Никосию, и Тесса задала вопрос неуверенно, думая, что, возможно, Пол предпочтет провести день дома.
— Куда-нибудь не очень далеко. Послушай, Люсинда, у тебя же были какие-то идеи?
— Ну… если ты не хочешь ехать далеко, может быть, поедем купаться?
— Великолепная мысль. Что ты скажешь о бухте к западу от Кирении? Там песок, и мы будем одни.
Тесса согласилась, сказав, что вызовет такси по телефону.
— Кипрос приедет через полчаса, — сообщила она Полу, возвращаясь в комнату. Он кивнул и задумчиво произнес:
— Нам надо купить машину, Люсинда. Хорошо, что ты умеешь водить.
— Машину? — Ей приходилось ездить по плохим каменистым дорогам, но она боялась, что будет очень нервничать, чувствуя ответственность за Пола при езде по этой узкой дороге, проходящей по склону горы с отвесным обрывом с одной стороны. — Здесь плохая дорога. Пол.
— Ездят же по ней другие машины. — Он сделал нетерпеливый жест, как бы отгоняя несерьезные возражения жены. — Ты привыкнешь.
Ей показалось, что его голос был отрывистым и легкая складка появилась между бровями. Но она прогнала эти мысли, обвинив себя в излишнем воображении.
— Да, наверное, ты прав. Будет намного дешевле иметь свою машину, потому что цены на такси очень поднялись. Я даже не знаю, сколько мы уже должны Кипросу.
— Не забивай свою милую головку этой ерундой. Об этом стоит беспокоиться, если нет денег.
Они съезжали с горы под сверкающим солнцем. На горизонте виднелись пальмы. Высоко в небе над скалистыми утесами парил орел, планируя, как тень.
— Что ты видишь? — ласково спросил ее Пол.
— Мы въезжаем в Беллапаис.
— Ах, да, здесь великолепные готические руины! Расскажи мне об этом.
— Они темные, из песчаника, и очень выветренные, но арки так красивы на фоне голубого неба. А в садах — самые высокие, самые стройные кипарисы, которые только можно увидеть.
— Хотите остановиться? — Кипрос замедлил ход в ожидании ответа.
— Пожалуй, на одну-две минуты.
Кипрос подъехал к кафе. Как обычно, мужчины сидели за столиками, играя в трик-трак, и проигравший покупал напитки — почти всегда турецкий кофе в маленьких чашечках, к которому подавался стакан ледяной воды. Напротив монастырские сады сверкали яркими красками, а под их старинными стенами знаменитое «Дерево праздности» давало тенистый приют местным жителям и немногочисленным туристам, приезжавшим в эту привлекательную чистую деревушку.
Церковь тринадцатого века посещалась жителями деревни, исповедовавшими православную религию, и Пол сказал, что на Пасху они приедут посмотреть службу.
— Тебе будет многое непонятно, но все равно это очень интересно. Часть церемонии проводится снаружи, и все присутствующие держат зажженные свечи.
— А если дождь? — спросила она.
— Дождя не будет. — Пол засмеялся, и у Тессы захватило дух. Господи, как же он привлекателен! Неужели ее всегда будут приводить в трепет его смех и его улыбка? — Единственное, о чем ты должна беспокоиться, — это следить за тем, чтобы твоя свеча не погасла.