Пиковая дама
Шрифт:
– Значит, послания уже были?
Прикусив губу, Эвелин кивнула:
– Твоё уже третье. Подумать только? Гадёныш осмелился нам мстить! – с искренним возмущением воскликнула она.
Откровенно говоря, я была в шоке. Не столько тем, что у меня, оказывается, в списке личных врагов оказался столь сильный маг, который в одиночку сумел противостоять шести противникам. Куда в большее смятение или, уж если говорить откровенно, разочарование, меня привело поведение людей, к которым я уже начала привязываться.
Нет, ну нормально,
И всё. Живи дальше. Зачем такие радикальные меры? Зачем такая травля?
– Он симпатичный, этот некромант? – спросила я.
Может быть, на самом деле это именно он дал Эмме отставку, а самовлюблённая красотка ему отомстила, как могла? Мысль не лишена логики.
– Этот бесстрастный крысёныш? – брезгливо передёрнула плечами Эвелин. – Заморыш, жмущийся по углам.
– Наверное, из бедной семьи?
– У него вообще никакой семьи нет. Он – сирота. На обучение в Институт попал по целевой программе, по рекомендации кого-то из министерских. Сутулое тёмное пятно. Но умен, гад. Ума у него, при всё желании, не отнять. И маг талантливый.
Что-то в горячности, с которой Эвелин произносила свою тираду, мешало ей верить. Слишком уж напоказ она выставляла свою неприязнь. Не сходилось что-то в стройную логическую картинку. Я, конечно, не великий психолог, но сестру Эвелин жалует не особо, чтобы так люто ненавидеть её врага. Где-то рыжая красотка фальшивит.
– Ты что? Сочувствуешь ему? – возмутилась Эвелин, заметив мои колебания. – Да если бы мы опоздали вмешаться хоть на минуту посланный им подарочек разорвал бы тебя на части!
– Я не хочу ссориться, Эвелин. Слишком устала, слишком напугана, чтобы делать какие-либо выводы. Возможно, я просто не знаю каких-то деталей. Но так, как эта история прозвучала… боюсь, каким бы плохим не был этот парень, у него есть моральное право вам мстить.
– И не сомневайся, он этим правом воспользуется.
На этом мы и легли в постель, повернувшись друг к другу спиной.
Сон по-прежнему отказывался идти, хотя вот-вот должен был забрезжить рассвет. На душе – мутно и гадко.
Вот можно ли доверять людям, собравшимся в стаю, чтобы терзать одного неугодного им противника?
Я хотела найти им оправдания. Ну, может быть этот некромант и взаправду тот ещё типчик?
Моя мама всегда говорила, что даже если твой противник негодяй, это не повод становиться негодяем самому.
Она никогда не проповедовала непротивление злу насилием. Бороться нужно, но – достойными, честными методами. Преступник должен быть изолирован от общества и лишён возможности совершать преступления дальше. Но пинать его, плевать в него, а тем более пытать или мучить любым другим способом – это мелко.
Нападать на противника численным превосходством – тоже мелко.
Меня также не оставляло ощущение, что
Она знала о заклинание, поменявших нас телами с Эммой куда больше, чем говорила мне или даже своему отцу.
А возможно у меня после встречи с зомби обострилась паранойя?
ГЛАВА 6. Шантаж
Едва утром перешагнув порог я нос к носу столкнулась с Винтером. Кузен стоял, прислонившись спиной к стене, засунув руки в карманы.
– Что ты тут делаешь? – возмутилась я. – Чего тут стоишь?
В ответ он хмыкнул, не поднимая глаз. Делая вид, что его ну очень интересуют его же идеально налакированные, сверкающие ботинки.
– Стою, где хочу.
– Ты не стоишь, где хочешь… вернее, ты не просто стоишь, где хочешь – ты меня поджидаешь!
– Поджидаю. И что дальше?
– Зачем? – смягчилась я.
Он поднял голову и заглянул мне в глаза:
– Эмма?
– Что?
– Ты действительно совсем ничего не помнишь?
– Какая трогательная забота обо мне, кузен, – приподняла я бровь. – Что именно ты хочешь, чтобы я помнила?
В смеющихся янтарных глазах Винтера было целое море жизнелюбия и столько же азартной злости.
– Вот это!
Почувствовав его руки у себя на талии, я резко повернулась и оказалась с ним лицом к лицу.
Дыхание Винтера щекотало мне щёку.
– Я называл тебя моей богиней, помнишь? – зашептал он жарко.
Я слышала, как медленно и тяжело он дышит.
– В нашу последнюю настоящую встречу я говорил, что никуда тебя не отпущу. Никому не отдам. Никогда. В который раз предлагал сбежать? Мы наслаждались друг другом в последний раз.
Его руки больно сжались на моих предплечьях. В жесте чувствовалась угроза.
– Винтер, пусти! Мне больно.
– Больно?
В его глазах засверкала откровенная злость.
– Моя дорогая, ну разве же это боль? Больно – это осознавать, что то, что для тебя вся жизнь для другого лишь забава. Игры молодого зверька, который на тебе оттачивает свои хищные коготки. Вот это больно, да.
От взгляда, которым он одарил меня, у меня едва не подкосились ноги.
– Не смотри так, – взмолилась я.
– А как ты хочешь, чтобы я на тебя смотрел? После того, что ты с нами сделала?
– Что я сделала? Я не помню…
– Как удобно ничего не помнить, ни любви, ни ненависти!
Я стиснула зубы:
– Веришь или нет, но всё, что сказал отец – правда. Я не та Эмма, которую ты знал. Я не та Эмма, что заслужила твою любовь или твою ненависть. Для меня всё с чистого листа. Наше знакомство. Магия. Верховая езда. Сёстры будто незнакомки. Да я лицо родной матери впервые вижу! Так что прости, не до любви мне сейчас. Ну просто совершенно. И если я когда-нибудь для тебя что-нибудь всерьёз значила, Винтер, дай мне время.