Пилюля
Шрифт:
В углу раскорячился на треноге аппарат для съёмки на документы с высоким табуретом напротив. По всей большой комнате стояли осветительные приборы, стулья, табуреты, детские лошадки и игрушки. В корзине лежали шляпы, платки и много ещё всего. Зиночка достала белый бантик и пришпандорила его Пилюльке над правым ухом.
Прямо первое сентября какое-то. А и точно на выпускницу похожа.
Мастер поколдовал с фонами для её белого платья. Настроил тени. Началось колдовство съёмки. Фотограф накрылся чёрным покрывалом, покрутил какие-то колёсики, командовал опустить-повернуть-поднять
Выходим. Убираю кошелёк.
Да, портретики то не дешёвые. А этим бессребреникам хоть бы хны.
Протягиваю руку Пилюле и говорю:
– Поздравляю с днём рождения. Желаю счастья в личной жизни.
Пух.
Анечка прищурившись посмотрела на протянутую руку и голосом Лисы-Алисы певуче произнесла:
– Через месяц поздравишь. Это так. Репетиция.
Вот, чертовка.
Сидим вот, картошку с анисимовскими солёными сыроежками наворачиваем. Он на матч не успел, теперь слушает рассказы двух очевидцев. Я молчу, и дивлюсь, как же люди складно врут. По их словам, мы и не проиграли вовсе, а позволили Яшину и компании выиграть, чтобы не травмировать будущую "звезду" советского футбола.
Колобок вещает:
– На Олимпиаду нас обязательно возьмут. Мы же пол-Европы освободили… Мы – победители.
– А мы правда Олимпиаду выиграем? Следующая в Финляндии вроде? – спрашивает у меня Анисимов, доставая из корзины бутылку мутного самогона.
– Я же тебе говорил, через шесть лет. Где будет? Не знаешь? Ну, вот и я не знаю. – парирует Васечка за меня.
И, продолжает, разглядывая бутылку на просвет, увидев как Пилюля побежала за рюмками:
– "Слеза Комсомолки", – молвил ценитель авторских напитков.
Пьянки не случилось. Поллитра на троих (Пилюля, понюхав, отказалась) – это не серьёзно.
– Харэ, – говорю, – про футбол. Давайте о чём-нибудь другом.
Задолбали. Требуют новых предсказаний.
– Лётчики в штабе балакают, – говорит Анисимов, – В Корее скоро война будет. Наши части на Дальний Восток перебрасывают. Как бы с американцами не схлестнулись. У тех и флот и авиация будь здоров. Раздолбят северных корейцев на раз-два.
– А мы смотреть что ли будем? А китайские товарищи? – вставляет свои "три копейки" Мисс Международная Панорама.
– У нас уже реактивные истребители в войска пошли, – солидно отвечает Колобок, – Освоим и накостыляем любому. Я вот у Изотова анкету взял. Он в Одессе спецшколу ВВС № 14 закончил. Потом лётная школа – сержант. Не повезло – всю войну – в ПВО. Лишь два сбитых в группе… Так, вот он мне анкету. А там у меня всё в масть. (загибает пальцы). И комсомолец, родители – рабочие из рабочих семей, родители – не судимы, не были членами оппозиции, за границей родственников – нет, избирательных прав никто не лишался.
– А семилетка вместо десятилетки? – опускаю я с небес "почти лётчика".
– А давайте чай пить. – дипломатично переводит стрелки Пилюлька.
Дежурка скрылась за поворотом. Дышу ночным морозным воздухом. Проводил подругу. В тёмном ночном небе рассыпаны тысячи звёзд.
А
Глянул через дорогу на похожий дом. Пригляделся. На заборе сквозь сумрак проявилась надпись из побелки: "Не ссыте, сволочи".
Свежая, вчера не было.
30 января 1950 года.
После утренней тренировки Анисимов рассказывал Колобку увиденный в деревенском клубе довоенный фильм "Подкидыш". Я хорошо помнил слова Раневской: "Муля, не нервируй меня". По меркам двадцать первого века очень опасный фильм с точки зрения закона. Старички и мужчины хватают незнакомую девочку, берут на руки. За такое по судам затаскают. У девочки отрицательная длина юбочки. Режиссёра – тоже по судам. Большая собака без намордника гуляет среди детей на улице, а дети просто её обходят как своего товарища. В фильме есть детские драки, хулиганство, самовольное создание общества спасения утопающих. И всё это на деньги "кровавого сталинского режима".
Принесённый Колобком омлет выводит меня из задумчивости. Васечка, начав наворачивать завтрак, травит анекдот:
– Ливень. Приговорённого к расстрелу ведут к стенке. Тот:
– Ну и погодка!
Стрелок расстрельной команды промокший насквозь замечает:
– Тебе то что, а нам ещё троих приводить.
– А вот ещё, – встревает Анисимов, – Друг спрашивает друга: "Ты как на Машке то женился?" – "Да, вот. Лежим с ней в кровати. Тоска жуткая. Вот я и надумал…"
Эх, молодо-зелено. Всё бы им поржать, – думаю, расчесывая отросшую шевелюру на моём юношеском серьёзном лице.
Едем втроём на футбольную тренировку в Лефортово. Там, в парке наш тренировочный стадион. Лёха Анисимов рассказывает про прошлый сезон команды:
– Я за основу почти все матчи отыграл. Начало было ужасное. Выезд в Баку, Тбилиси и Ереван. Три поражения. Потом играли, как на качелях. То продуем "Спартаку" 1:4, то у "Даугавы" твоей 5:0 выиграем. Я тогда им три штуки забил. – хвалится самый опытный среди нас. И, продолжает:
– Помню с московским "Динамо" потом неплохо играли, но в конце пару пропустили. Бесков на последней минуте пенальти забил. Мы домашние игры играли или на стадионе "Динамо" или на "Сталинце" в Черкизово. На "Динамо" народу приходит тьма. Такой гул – свисток плохо слышно. С "Торпедо" битва была. Трибуны ревели – уши закладывало. Сначала они нам одиннадцатиметровый забили. Мы отыгрались, а перед перерывом я забил. Ведём 2:1. После перерыва нам опять одиннадцатиметровый бьют. 2:2. Потом их Пономарёв классно воткнул нам. 2:3. Мы сравниваем. 3:3. А в концовке – я забиваю. 4:3. До раздевалки на руках несли. Верите?
Скорчив нос рассказчик добавил:
– А во втором круге "Локомотив" на том же "Динамо" нас просто размазал. Продули 0:5. Видел матч Динамо – Спартак. Похлеще, чем мы с "Торпедо". Спартачи три раза вперёд выходили, а в концовке Бесков с Савдуниным их уделали. 5:4.
– А у тебя "любимая" команда кому забиваешь какая? – интересуется самый любопытный.
– Я ленинградским забивал. Я и Коршунов.
– Теперь тебе одному придётся, – типа острит Колобок, – А Юрок вон поможет… Да, Юрок?