Пионер. Назад в СССР
Шрифт:
Маша, в отличие от Селедки, которой, похоже, срать глубоко на любые авторитеты, промолчала. В сторону Федьки она смотрела немного испуганно. Не знаю, конечно, что связывает столь непохожих девчонок, но пока Тупикина рядом, Фокина может не рассчитывать на удачную личную жизнь. Ей просто слова никто не даст сказать. Маше, имею в виду. А на свидания она, наверное, ходит под присмотром Селедки.
— Оооо… А кто это тут у нас пищит? Что за мелкая, противная дрянь?– Лапин принялся демонстративно вертеть головой. Типа, не видит перед собой Селедку. Нереально
— Какой же ты придурок, Феденька… — Тупикина буквально озвучила мои мысли. Причем, она ответила ему милым, ласковым тоном, а потом резко, со всей силы, пнула спортсмена по ноге.
Реально. Просто ни с того ни с сего ударила Лапина пяткой в голень.
Тот столь подлых движений от Селедки не ожидал, а потому громко крякнул и немного даже присел. Рожа у спортсмена скривилась так, что захотелось подойти и повторить.
— Ты… да ты совсем, что ли? — Выдал, наконец, Федька. — Дура мелкая…
— Лапин!
Со стороны раздаточной к Федору шел мужик, лет сорока. Высокий, с седыми висками. От него просто за километр отвратительно мерзко разило положительной энергией. Не надо быть псиоником, чтоб почувствовать, мужик — хороший человек во всех смыслах этого слова. Не люблю таких. Рядом с ними у меня начинается аллергия на доброту и порядочность.
— Воспитатель старшего отряда — Евгений Александрович. — Со знанием дела пояснил Ряскин.
Антон вообще знал здесь все и про всех. Я так понял в пионерском лагере «Дружба» он бывал каждый год, а соответственно, разбирался в местных реалиях лучше, чем кто-либо.
Мужик приблизился к спортсмену, который загораживал проход девчонкам, взял его за плечо и подтолкнул к столу. Сделал он это аккуратно, но с очевидным намеком, чтоб Федька угомонился. Фокиной и Селедке Евгений Александрович улыбнулся. Велел топать в корпус. Скоро, мол, состоится торжественное открытие смены. Надо подготовиться. Короче, за одну секунду этот воспитатель старшего отряда все расставил по своим местам.
Правда, я успел заметить недовольный взгляд Лапина. Он явно Евгения Александровича недолюбливал, но опасался демонстрировать свое настоящее отношение открыто. Интересно… Надо присмотреться к этому хорошему человеку…
— Ох, ё-мое…– Вскинулся Толстяк, — Нам ведь тоже надо репетировать. Сегодня — концерт. А мы тут сидим. А у нас с Тохой почти главные роли. Мы, тем более, приготовили сюрприз. Небольшую импровизацию. Потом посмотрите. Будет весело.
Вася подмигнул нам, а потом вскочил из-за стола, на ходу дожевывая остатки завтрака. Остальные тоже поднялись со своих мест и двинулись на улицу. Тем более, практически весь наш отряд как-то незаметно смылся частями из столовой в сторону копуса, только мы отстали.
Елена Сергеевна шла следом, контролируя, наверное, чтоб никто не потерялся. Или не заблудился. Или не сбежал. Не знаю, какой вариант подходит больше. Побег… Заманчиво звучит.
От такой жрачки я бы точно стартанул, куда подальше. Жаль, некуда. От себя, что говорится, не убежишь. Константин Викторович тут же нарисовался рядом
Мы вышли из столовой и без приключений добрались обратно в отряд. Даже удивительно. Единственное, пока шел вместе с пацанами, спиной постоянно чувствовал взгляд вожатой.
В корпусе нас ждал приятный сюрприз. Дали воду. Поэтому все тут же кинулись приводить себя в порядок. Ну, как все… Вася, к примеру, не особо заморачивался. Его вообще в этой жизни мало что волновало, кроме еды. Хотя, надо признать, скоро и я начну думать так же. Хочешь не хочешь, а питаться необходимо. Тупо потребность организма. Тем более, растущего организма. Если я не придумаю, где взять нормальную еду, потому как лагерную есть не способен, то это станет проблемой. Мне нужны силы. Нужна энергия, которую дает пища. В любом случае буду пробовать разбудить свои способности. А на последнем издыхании этого точно не получится.
Пока большая часть подростков умывались, занимались своими делами, прибирали в комнатах, если это можно так назвать, по мне –так наоборот, наводили бардак, главные действующие лица нашего номера для концерта ушли с Еленой Сергеевной и Бегемотом репетировать в комнату воспитателя. Дверь закрыли плотно, чтоб им никто не мешал.
До начала торжественной линейки и праздничного мероприятия оставалось всего ничего.
Я же, пользуясь тем, что все были заняты, смылся из корпуса. Хотел побыть наедине со своими мыслями и заодно попробовать хотя бы самую простую фишку. Например –телекинез. Он — легче всего.
Искать уединенное место пришлось долго. Повсюду ошивались либо дети, либо вожатые. Кто-то играл на площадке рядом с отрядом в бадминтон. Кто-то просто тусовался на лавочках, которые имелись возле каждого корпуса. Кто-то в беседках репетировал предстоящее выступление. Везде… просто реально везде были люди.
С горем пополам, в дальнем углу территории лагеря, где деревья росли особо густо, а тропинка уходила в сторону, я устроился среди кустов. Там обнаружилась небольшая полянка, которую со стороны никому не было видно.
Сел на землю, сложив ноги под себя, закрыл глаза и сосредоточился. Изначально надо понять, есть хоть что-то внутри? Хотя бы крохотные остатки былой силы? Или все, трандец великому псионику.
Минут двадцать пыжился, пытаясь без помощи зрения почувствовать окружающую действительность. Ни хрена. Только задолбали какие-то злобные мошки и муравьи. По итогу, я получил красные следы от укусов, которые безумно сильно чесались, полное разочарование и желание убивать.
— Ничего, ничего… — Бормотал себе под нос, возвращаясь к корпусу.– Я справлюсь. Я — смогу.