Пионеры, или У истоков Сосквеганны (др. изд.)
Шрифт:
— Хлестнул! Вывернулся!.. — хохотал судья. — Дик, если бы не этот смелый молодец, ты и твои или, точнее говоря, мои кони разбились бы вдребезги… Но где же мосье Лекуа?
— О, мой дорогой судья! Друг мой, — донесся приглушенный голос, — я еще жив! Мистер Агамемнон, сделайте одолжение, пожалуйте сюда и помогите мне встать!
Богослов и негр схватили увязнувшего француза за ноги и вытащили его из глубокого сугроба, откуда его голос звучал, точно из могилы. Хорошее настроение вернулось к нему, лишь только мосье Лекуа убедился, что цел и невредим, но он не сразу понял, что, собственно, произошло. — Как, мосье, — сказал Ричард, помогавший негру отпрягать переднюю пару, —
— Хорошо, что я не слетел вниз, в озеро, — возразил француз, на лице которого выражение боли, причиненной царапинами, полученными при падении, боролось с выражением привычной для него любезности. — Ну, мой дорогой мистер Дик, что же вы станете делать теперь, что вы намерены предпринять?
— Первое, что ему следует сделать, это научиться править, — сказал судья, вытаскивая из саней оленя и часть багажа. — Тут найдется место для вас всех, джентльмены! Мороз усиливается, и приближается час службы мистера Гранта. Мы предоставим нашему другу Джонсу возиться с четверней при помощи Агамемнона, а сами поспешим к теплу. Вот, Джонс, несколько картонок Бесс, потрудись их захватить с собой, когда повернешь сани, а вот олень, которого я застрелил, прихвати и его, пожалуйста… Эгги! Не забудь, что сегодня сочельник!
Негр осклабился, понимая, что ему обещают подарок, если он будет молчать о случае с оленем, а Ричард с нетерпением возразил, перебивая судью:
— Научиться править, кузен Дюк? Да найдется ли в округе человек, который лучше меня умеет управляться с лошадьми? Не я ли объездил кобылу, на которую никто не решался сесть? Правда, ваш кучер уверяет, будто он объездил ее раньше, чем я к ней притронулся, но всем известно, что он врет, он всегда был вралем… Это что, олень?
Ричард бросил лошадей и подбежал к тому месту, где Мармадюк положил оленя.
— Олень! Удивительно! Каково, две раны: он стрелял из обоих стволов и попал оба раза! То-то будет хвастаться Мармадюк! Он ведь отчаянно хвастается всяким пустяком. Нет, вы подумайте, Дюк убил оленя под сочельник! Да где ему, впрочем! Оба выстрела наудачу… попал случайно. Вот я так никогда не стреляю два раза: или попал, или промахнулся; зверь или падет, или бежит; разве на медведя или пантеру могут понадобиться оба ствола. Послушай, Эгги, далеко ли был олень, когда судья стрелял в него?
— Э, масса Ричард, шагах в семидесяти, — ответил негр, нагнувшись, как бы для того, чтобы поправить сбрую, но на самом деле скрывая усмешку, раздвинувшую ему рот до ушей.
— Семьдесят шагов! — воскликнул Ричард. — А вот олень, которого я убил прошлой зимой, был на полтораста шагов, Эгги, да, если не на двести. Я бы не стал стрелять в оленя за семьдесят шагов. Кроме того, помнишь, Эгги, я стрелял только раз.
— Да, масса Ричард, я это помню! Второй выстрел был Натти Бумпо. Вы знаете, сэр, люди говорят, будто Натти убил его.
— Люди врут, черный мошенник! — крикнул Ричард с гневом. — Я ни одной белки не убил за последние четыре года без того, чтобы этот старый мошенник или кто-нибудь за него не приписал этого выстрела себе. Этот свет так завистлив, люди всегда стараются умалить чужую заслугу!
Ричард на минуту остановился и откашлялся, чтобы прочистить глотку, негр же в почтительном молчании продолжал приводить в порядок сани. Квакерские нравы запрещали судье владеть рабами, и Эгги был как бы невольником Ричарда на срок [7] и тот, конечно, требовал повиновения со стороны молодого негра. Подождав немного, Ричард продолжал:
— Вот и этот молодой человек, что был в ваших санях, наверное, будет
7
Уничтожение невольничества в Нью-Йорке совершилось не сразу. Когда общественное мнение стало резко высказываться против невольничества, Развился обычай покупать услуги раба на шесть или восемь лет, под условием освобождения по истечении этого срока. Квакерам, которым «религиозные убеждения» не позволяли открыто пользоваться рабами, тем не менее поощряли подобное рабство «на срок». Таким образом и «волки были сыты, и овцы целы». (Примеч. ред.).
Негр вспомнил намек судьи на подарок и объяснил в коротких словах, что они захватили незнакомца на вершине горы, но умолчал о ране и прибавил только, что он иностранец. В то время было в обычае забирать в сани пешеходов, бредущих по снегу, так что Ричард удовлетворился этим объяснением. Он внимательно выслушал негра и заметил:
— Ну, если парнишка не испорчен темпльтонцами, то, может быть, он, действительно, скромный молодой человек, и так как намерения у него были хорошие, то я им займусь… Может быть, он охотник, а? Эгги, охотник?
— А, да, масса Ричард, — отвечал негр не без смущения, — кажется, охотник.
— Был у него какой-нибудь узел, топор?
— Нет, сэр, только ружье.
— Ружье! — воскликнул Ричард, заметив смущение негра. — Да ведь это, значит, он и убил оленя! Я знаю, что Мармадюк не мог попасть в оленя на бегу. Как это было, Эгги? Расскажи мне все, и я поджарю Дюка прежде, чем он успеет зажарить оленя. Как это было, Эгги? Парень убил оленя, а судья купил его, ха! И взял с собой молодца, чтобы заплатить ему.
Удовольствие по поводу этого открытия привело Ричарда в такое хорошее настроение, что страх негра несколько рассеялся, и, помявшись немного, он ответил:
— Вы забываете, что было два выстрела, сэр!
— Не лгать, черный мошенник! — воскликнул Ричард, подняв бич и подвигаясь к негру. — Говори правду или получишь трепку.
Убедившись, что бича не избежишь, негр сдался. В нескольких словах он рассказал своему хозяину о происшествии, заклиная Ричарда заступиться за него перед судьею.
— Заступлюсь, заступлюсь, малый! — воскликнул тот, потирая руки от удовольствия. — Будь покоен, я слажу с Дюком. Я хотел бы оставить оленя здесь, пусть он посылает за ним сам; но нет, я предоставлю Мармадюку еще похвастать, а затем и накрою его. Ну-ка, торопись, Эгги, я должен помочь при осмотре раны молодого человека, этот янки [8] доктор ничего не смыслит в хирургии — я держал ногу старика Миллигэна, пока он резал ее.
Говоря это, Ричард уселся на козлы, негр поместился на заднем сиденье, и сани тронулись в путь. Спускаясь во весь дух с холма, Джонс повернулся лицом к Агамемнону, продолжая разговор, так как минутная ссора не помешала восстановлению между ними наилучших отношений:
8
Термин «янки» происходит от «ингиз», как произносили индейцы слово «инглиш» — англичанин. Так как Нью-Йорк был первоначально голландской колонией, то его обитатели к себе это название обычно не применяли (Прииеч. ред.).