Пиппи Длинныйчулок 1-3
Шрифт:
Пиппи взмахнула своей огромной шляпой.
– Привет, детеныши! – радостно воскликнула она. – Больше вы меня не увидите! Но не забывайте никогда, сколько яблок у Акселя, а не то с вами случится беда. Привет! Ха-ха-ха!
Звонко смеясь, Пиппи выехала из ворот так быстро, что мелкие камешки полетели у лошади из-под копыт, а стекла в окнах школы задребезжали.
ПИППИ СИДИТ НА СТОЛБИКЕ КАЛИТКИ И КАРАБКАЕТСЯ НА ДЕРЕВО
Пиппи, Томми и Анника сидели перед Виллой Вверхтормашками. Пиппи взобралась на один из столбиков калитки, Анника на другой, а Томми – на саму калитку.
Был конец августа, и день стоял теплый и
Вилла Вверхтормашками стояла как раз на том самом месте, где кончался городок и начинался пригород, а улица переходила в проселочную дорогу. Жители маленького городка очень любили прогуливаться в сторону Виллы Вверхтормашками, потому что там-то и находились прекраснейшие окрестности городка.
И вот в то время, когда дети сидели на калитке и ели груши, на дороге, ведущей из города, показалась девочка. Увидев детей, она остановилась и спросила:
– Вы не видели моего папу, он не проходил мимо?
– Гм, – произнесла Пиппи. – А какого вида твой папа? Глаза у него голубые?
– Да, – ответила девочка.
– Он среднего роста, не длинный, но и не коротышка?
– Да, – ответила девочка.
– У него черная шляпа и черные башмаки?
– Да, все правильно, – живо ответила девочка.
– Нет, такого не видели, – решительно заявила Пиппи.
Ошеломленная девочка пошла прочь, не произнеся ни слова.
– Подожди немного, – закричала ей вслед Пиппи. – Он был плешивый?
– Нет, ясное дело, нет, – рассердилась девочка.
– Повезло ему, – сказала Пиппи и выплюнула грушевую кожуру и зернышки.
Девочка торопливо зашагала по дороге, но тут Пиппи закричала:
– У него ужасно длинные уши, до самых плеч?
– Нет, – ответила девочка и удивленно обернулась. – Уж не хочешь ли ты сказать, что видела, как мимо проходил человек с такими длинными ушами?
– Я никогда не видала никого, кто ходит ушами. Все, кого я знаю, ходят ногами.
– Фу, какая ты глупая, я спрашиваю, неужто ты и вправду видела человека с такими длинными ушами?
– Нет, – ответила Пиппи. – Человека с такими длинными ушами на свете нет. Это было бы совсем глупо. Как бы это выглядело? Нельзя иметь такие уши. По крайней мере, не в этой стране, – добавила она после многозначительной паузы. – Вот в Китае – можно, там это немножко иначе. Однажды я видела в Шанхае одного китайца. У него были такие огромные, длинные уши, что он мог пользоваться ими как накидкой. Когда шел дождь, он просто заползал под собственные уши, и ему было так тепло и хорошо, что лучше не бывает, хотя ушам, само собой, было уютно лишь отчасти. Если погода была особенно плохая, он приглашал своих друзей и знакомых разбить лагерь под защитой его ушей. Там они сидели и распевали свои грустные песни, пока сверху моросил дождь. Он очень нравился им своими ушами. Звали китайца Хай Шанг. Вы бы видели, как Хай Шанг бежал по утрам к себе на работу! Он всегда припускал в последнюю минуту, потому что ему очень нравилось долго спать по утрам. И когда он мчался вперед изо всех сил, с ушами, похожими на два больших желтых паруса за спиной, это выглядело очень здорово, поверьте мне!
Девочка застыла на месте и, разинув рот, слушала Пиппи. А Томми и Анника уже не в состоянии были есть груши. Они были целиком захвачены рассказом Пиппи.
– Детей у него было гораздо больше, чем он мог сосчитать, а младшего звали Петтер, – заливала Пиппи.
– Да, но у китайского ребенка не может быть имя Петтер, – сказал Томми.
– То же самое говорила ему и его жена: «Не может у китайского ребенка быть имя Петтер». Но Хай Шанг был страшно упрямый и заявлял, что мальчишка будет зваться Петтер или вообще никак. И вот он, страшно разозлившись, уселся в угол и натянул уши на голову. И тогда его бедной жене пришлось, ясное дело, сдаться, и мальчишку назвали Петтером.
– Вот как, – тихонько сказала Анника.
– Это был самый избалованный мальчишка во всем Шанхае. Капризный в еде, так что его мама была просто несчастная. Вы, верно, знаете, что там, в Китае, едят ласточкины гнезда? И вот его мама сидела там с полной тарелкой ласточкиных гнезд и пыталась его накормить. «Так, миленький Петтер, – говорила она, – сейчас мы съедим ласточкино гнездо за папу». Но Петтер только крепко сжимал ротик и мотал головкой. В конце концов Хай Шанг так рассвирепел, что запретил готовить Петтеру другую еду, до тех пор пока он не съест ласточкино гнездо «за папино здоровье». А уж если Хай Шанг что-нибудь говорил, то это – железно. Одно и то же ласточкино гнездо путешествовало туда и обратно, из кухни в столовую и обратно с мая по октябрь. Четырнадцатого июля мама Петтера стала молить Хай Шанга разрешить ей накормить мальчика мясными фрикадельками, но Хай Шанг сказал «нет».
– Ерунда! – изрекла девочка, стоявшая на дороге.
– Да, то же самое говорил и Хай Шанг, – продолжала Пиппи. – "Ерунда,
– сказал он. – Ясное дело, мальчишка может съесть ласточкино гнездо, если только перестанет упрямиться". Но Петтер все время – с мая по октябрь
– только и делал, что крепко сжимал ротик.
– Да, но как же он мог тогда жить? – удивленно спросил Томми.
– А он и не мог жить, – спокойно ответила Пиппи, – он умер. Из чисто бычьего упрямства. Восемнадцатого октября. А хоронили его девятнадцатого. Двадцатого же влетела ласточка и снесла яйцо в ласточкино гнездо, которое по-прежнему стояло на столе. Так что гнездо уж во всяком случае пригодилось. И никто не пострадал, – радостно заявила Пиппи.
Потом она в раздумье посмотрела на девочку, стоявшую с ошалелым видом на дороге.
– До чего ж ты чудная, – сказала Пиппи. – В чем дело? Уж не думаешь ли ты, что я сижу тут и вру? Что? Попробуй только скажи, что я вру, – угрожающе заявила, засучивая рукава, Пиппи.
– Да нет, вовсе нет, – испуганно сказала девочка. – Не то чтобы я хотела сказать, будто ты врешь, но...
– Не надо, – прервала ее Пиппи. – Именно этим я и занимаюсь. Ты что, не слышишь? Я вру так, что у меня от вранья язык чернеет. Ты и вправду думаешь, что ребенок может прожить без еды с мая по октябрь? Ну уж это чушь, хотя я знаю, что дети могут прекрасно обойтись без еды примерно месяца три-четыре. Но чтобы с мая по октябрь – это чушь собачья. Ты, верно, и сама понимаешь, что это враки. Не позволяй людям вешать тебе лапшу на уши.
Тут девочка пошла прочь, ни разу не обернувшись.
– До чего ж доверчивые люди! – сказала Пиппи Томми и Аннике. – С мая до октября – это же такая жуткая муть! – И она закричала вслед девочке:
– Не-а, твоего папу мы не видали! Сегодня мы ни разу не видали ни одного плешивого! А вот вчера их проходило мимо целых семнадцать штук. Взявшись за руки!
Сад у Пиппи был просто замечательный. Он был не очень ухоженный, нет, но там зеленели чудесные лужайки, где трава никогда не подстригалась, там были старые кусты роз, усеянные и белыми, и розовыми, и желтыми цветами, разумеется, не очень изысканными. Но они так сладко благоухали! Там росло также довольно много фруктовых деревьев, но лучше всех были вековые дубы и вязы, на которые так удобно карабкаться.