Пир бессмертных: Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Щедрость сердца. Том VII
Шрифт:
Барон сквозь зубы, угрюмо:
— Да, Роберт.
— Любой выход, Эрих, любой!
— Да, Роберт, любой. Отступать некуда.
Фон Зиттарт, незаметно осмотревшись по сторонам, вполголоса:
— Тщательно взвесив все обстоятельства, я пришел к выводу: безопаснее всего начать сотрудничать с большевиками. Для людей нашего круга работать на них не менее отвратительно, чем работать на нашего ефрейтора.
Барон вздрагивает и испуганно откидывается на спинку стула.
Мокрой и туманной весной 1930 года двое мужчин, один помоложе, другой постарше, сидели за столиком привокзального кафе «Эспрессо» в Милане и допивали кофе. Наступала ночь. Их одежда,
— Хуже нет — ждать поезда…
И потянулся к соседнему столу, где лежали оставленные кем-то газеты.
— Ты что? — удивился блондин.
— Почитаю от скуки!
Рыжеватый от нечего делать уткнул свой веснушчатый нос в мятый лист вечерней газетки. Вдруг лицо его оживилось:
— В твоем паспорте отмечено, что ты доктор права, Йозеф? — спросил он блондина.
— Да.
— И член пражской коллегии адвокатов?
— В паспорте об этом не сказано. Но я ношу с собой членский билет, а в портфеле у меня папка бланков коллегии и личная печать.
Рыжеватый минуты две-три думал, потом протянул газету блондину, указав пальцем на одну короткую заметку:
— Прочти! Интересно, где находится в Чехословакии Ки-ральгаза?
— Не знаю, — пожал плечами блондин. — Наверное, где-нибудь в Словакии. Там много венгров.
— Эх, ты! Не знаешь своей маленькой страны!
— Я — немец из Судет, родился в городе, который по-немецки называется коротко и ясно — Ауссиг, а по-чешски длинно и сложно — Усти-над-Лабем. Похоже? Киральгаза в переводе с венгерского на немецкий — Кёнирсгоф, то есть Королевский двор, а где он и как называется теперь у словаков — не знаю. Зачем это тебе?
— Мне ни к чему, а тебе понадобится. Я уезжаю дней на десять. К моему возвращению ты обязан воскресить погибшего графа — он и его тетушка попали сегодня в автомобильную катастрофу на автостраде Рим-Милан. Надо спешить, пока тела не погребены и документы не отослали в посольство с извещением о смерти владельцев. Выезжай сейчас же, пока умершие юридически еще живы.
— Но…
— Никаких «но». Идем.
На рассвете следующего дня в деревушке, прилепившейся на склоне холма, миланский шофер узнал у прохожего ее название, улыбнулся и сказал пассажиру:
— Приехали в самый раз, синьор! — и открыл дверцу. — Жандармская станция вон там — видите вывеску? А рядом Церковь. Жандарм и поп дадут вам все сведения.
Деревня официально именовалась длинно и затейливо: "Святейшие ангелы рая», совершенно по-итальянски, но в быту называлась просто Парадизо. Старший сержант карабинеров внимательно и вежливо проверил документы синьора доктора права и адвоката Йозефа Леппина из Праги и равнодушно спросил:
— Вы собираетесь увезти тела в Чехословакию, господин адвокат?
— Ни в коем случае, господин старший сержант. Чехословацкое правительство разорило эту древнейшую графскую семью, и Италия стала для погибших их второй родиной. Я явился, чтобы похоронить изгнанников достойным образом…
Тут голос господина адвоката задрожал, он отвернулся и краем платочка смахнул с глаз слезы. Жандармы деликатно посмотрели в окно, а один принес кувшин вина и кружку и неуклюже грохнул их на стол.
— Воды, а не вина, свинья! — с угла губ обронил ему сержант.
— Ее у нас никогда не бывало, — оторопел солдат.
Между тем адвокат вынул бумажник.
— Вот эти деньги по своему усмотрению раздайте бедным, господин старший сержант, — с печалью в голосе распорядился он. — Эти отдайте человеку, который у вас ведает погребениями. Присмотрите, пожалуйста, чтобы надгробные плиты были скромными, но приличными.
— Слушаю! — щелкнул каблуками сержант и сунул пачку денег «для бедных» себе в карман. Его опытный глаз оценил пачку в три своих служебных месячных оклада.
— Согласно полномочию, подтвержденному пражской коллегией адвокатов, я прошу выдать мне бумаги, найденные при покойных, — мягко потребовал адвокат,
— Пожалуйста, вот они… — сержант протянул ему тощий портфель. — A-а… носильные вещи?
Раздайте бедным. Кроме бритвенного прибора. Это мой подарок бедному Иожефу.
Адвокат получил бритвенный прибор.
— Вот деньги, найденные в сумочке графини, — сказал сержант.
— Пусть ваши молодцы помянут души погибших…
— Спасибо, синьор адвокат! — хором рявкнули карабинеры.
— А ее обручальное кольцо? — не унимался неподкупный сержант.
— Преподобному отцу на нужды церкви, — распорядился адвокат. И спросил небрежно, хотя в ответе на этот вопрос заключался главный смысл операции: — Надеюсь, все?
— Нет, синьор, как же? Тут их паспорта и метрические выписки. Что с ними делать?
— Я возвращаюсь в Милан и сдам их в консульство Чехословацкой республики. Сейчас я дам вам расписку…
Несколько позже состоялись скромные, но достойные похороны, и неутешный адвокат, честно исполнив свой долг, уехал.
А граф и графиня Переньи де Киральгаза воскресли: на документы были наклеены другие фотокарточки, поставлены нужные визы, и паспорта съездили в Соединенные Штаты. Там паспорт графини остался у женщины, которой надлежало играть роль умершей «тетушки» и снабжать деньгами своего «племянника», а паспорт молодого графа вернулся в Европу уже в нагрудном кармане его нового владельца — пражского адвоката Леппина. Он по указанию Степана «приспособил» его для Сергея, и в конце концов Сергей на пять лет стал графом Переньи де Кирельгаза, а его приятель Йозеф Леппин — его помощником в той же антифашистской боевой группе.
Салон автомобиля Степана. Степан сидит у руля с трубкой в зубах, такой же мешковатый и щеголеватый, как всегда. Он перегнулся через сиденье и помогает Сергею побыстрее войти в машину.
— Входи, входи, Сергей! Поскорей, ну! Привет! Захлопни дверцу и откинься назад: теперь в Берлине стало еще опаснее!
— Здравствуйте, товарищ Степан. Да, положение здесь трудное, и я удивился вызову на свидание в Берлин.
— Ничего не поделаешь. Иштван ждет тебя по новому делу в Париже. Я принял все меры предосторожности: выехал в одной машине, которая известна шпикам, а в одном скверике незаметно пересел в эту — у нее фальшивые номера, ее подвел туда еще с утра один немецкий антифашист. В последний раз, при передаче почты, я сказал, что твоя группа переводится на особую работу — охоту за шифрами. Иностранные дипломаты — люди выдержанные, работа в этом году У тебя будет спокойная. Получил — передал, отдохнул недельки три, снова получил — передал. С таинственным Йоргом кончено — согласно сведениям берлинской полиции, он убыл в Амстердам для руководства своей фирмой «Саризэль». Ты теперь — венгерский граф, у тебя шикарная квартира, машина и личный шофер. Хочу пожелать — не потолстей от такой жизни! Держи себя в форме!