Пир стервятников
Шрифт:
— Последнее, ваше величество, — извиняющимся тоном промолвил Уотерс. — Не хотелось бы занимать совет пустяками, но в гавани ходят странные слухи. Моряки с Востока говорят о драконах…
— А также о мантикорах и бородатых снарках? — усмехнулась Серсея. — Когда услышите что-то о карликах, милорд, приходите ко мне. — Она поднялась, давая понять, что заседание окончено.
На дворе дул резкий осенний ветер, и колокола Великой Септы продолжали звонить. Два десятка рыцарей, сражавшиеся с мечами и щитами, тоже производили немалый
— Что вас так рассмешило?
— Близнецы Редвин, — сказала Таэна. — Они оба влюблены в леди Маргери. Раньше они дрались из-за того, кто будет лордом Бора, а теперь вознамерились оба вступить в Королевскую Гвардию, чтобы быть рядом с маленькой королевой.
— Веснушек у них всегда было больше, чем мозгов. — Впрочем, это полезно знать. Если Орясину или Боббера застукают в постели у Маргери… Любопытно, нравятся ли маленькой королеве веснушки. — Позови сюда сира Осни Кеттлблэка, Доркас.
— Слушаюсь, ваше величество, — вспыхнув, ответила девушка.
— С чего это она так раскраснелась? — полюбопытствовала Таэна Мерривезер, когда Доркас вышла.
Теперь пришла очередь Серсеи смеяться.
— Любовь. Она положила глаз на нашего сира Осни. — Он младший из братьев Кеттлблэков, тот, что бреет бороду. У него, как и у Осмунда, волосы черные, нос крючком и улыбка всегда наготове, но на щеке, стараниями одной из шлюх Тириона, остались глубокие борозды. — Он, должно быть, пленил ее своими шрамами.
— Вот-вот, — с озорной искрой в глазах подтвердила леди Мерривезер. — Шрамы придают мужчине опасный вид, и это воспламеняет женщин.
— Как откровенно вы говорите, миледи, — поддразнила ее королева. — Если опасность так возбуждает вас, зачем же вы пошли замуж за лорда Ортона? Он очень мил, спору нет, однако… — Петир как-то заметил, что Ортон имеет большое сходство с рогом изобилия, украшающим его герб: волосы у него морковного цвета, нос как свекла, а вместо мозгов разварной горох.
— Милорд скорее добр, чем опасен, это так, — засмеялась Таэна. — Впрочем… надеюсь, ваше величество не подумает обо мне слишком плохо, но я была не совсем девицей, когда ложилась в его постель.
Все вы в Вольных Городах шлюхи, что уж там говорить. Еще одно полезное знание — когда-нибудь оно может ей пригодиться.
— Скажите же мне, кто был ваш первый любовник… такой опасный?
Таэна покраснела, сделавшись еще смуглее.
— Не стоило бы говорить… но ведь ваше величество сохранит мой секрет?
— У мужчин — шрамы, у женщин — тайны. — Серсея поцеловала Таэну в щеку. Ничего, голубушка, скоро ты мне все расскажешь.
Доркас привела сира Осни, и королева отпустила своих дам.
— Присядьте со мной у окна, сир. Вина? — Она наполнила его чашу собственноручно. —
— Белый? Разве кто-нибудь умер?
— Пока нет. Вы хотели бы служить в Королевской Гвардии вместе со своим братом?
— С позволения вашего величества, я предпочел бы служить в гвардии королевы. — Осни усмехнулся, отчего царапины у него на щеке сделались ярко-красными. Серсея провела по ним пальцами.
— У вас дерзкий язык, сир. Вы заставляете меня забываться помимо воли.
— Это хорошо. — Он припал губами к ее руке. — Возлюбленная моя королева.
— Вы злой. Рыцари так не поступают. — Его ладонь гладила ее груди сквозь шелковую ткань платья. — Довольно.
— Нет. Я хочу вас.
— Я уже была вашей.
— Всего один раз. — Он грубо стиснул ей грудь, и ей вспомнился Роберт.
— Одна славная ночь для одного славного рыцаря. Вы оказали мне услугу, и я вас вознаградила. — Пальцы Серсеи переместились к завязкам его бриджей, где чувствовалась твердая плоть. — Тот конь, на котором вы скакали вчера во дворе, у вас новый?
— Черный жеребец? Да. Подарок от брата Осфрида. Я назвал его Полуночником.
— Прекрасный боевой конь, но для развлечений лучше подходит резвая молодая кобылка. — Ее пальцы легонько сжались. — Скажите правду — вы находите маленькую королеву красивой?
Сир Осни настороженно отстранился.
— Пожалуй, да — для девицы. Мне больше нравятся зрелые женщины.
— Можно иметь и ту, и другую, — прошептала она. — Сорвите для меня эту розочку, и я в долгу не останусь.
— Розочку… речь ведь о Маргери? — Серсея почувствовала, что пыла у него поубавилось. — Но она жена короля. Один королевский рыцарь уже лишился головы за то, что спал с женой короля, верно?
— Это было давно. — Тот рыцарь спал с любовницей, а не с женой, и голова как раз осталась при нем. Все остальное Эйегон велел ему отрубить на глазах у женщины. Не нужно, впрочем, чтобы Осни задумывался над этой старой историей. — И Томмен — не Эйегон Недостойный. Он делает то, что велит ему мать, я же хочу, чтобы головы лишилась Маргери, а не вы.
Рыцарь пораздумал.
— А заодно и невинности?
— И ее тоже, если допустить, что она все еще невинна. — Серсея вновь провела пальцами по шрамам у него на лице. — Или вы опасаетесь, что Маргери не поддастся вашим… чарам?
— Я ей нравлюсь, — обиделся рыцарь. — Ее кузины вечно подшучивают над моим носом, но в последний раз Маргери велела Мегге замолчать и сказала, что лицо у меня красивое.
— Вот видите.
— Вижу, — с сомнением подтвердил Осни, — но что со мной будет после того, как…
— Как вы сделаете то, что задумали? — с колючей улыбкой подсказала Серсея. — Связь с королевой — это государственная измена. Томмену, хочешь не хочешь, придется послать вас на Стену.
— На Стену? — опешил рыцарь.