Пир Валтасара
Шрифт:
– Ты уже начинаешь думать не просто о расходовании миллиардов моего отца, но и о прибыли. Ты прогрессируешь…
– То, о чём мы говорили, вовсе не означало выбрасывания денег псу под хвост, – отпарировал Стив.
– Но о прибыли ты упомянул впервые.
– Не цепляйся. Прибыль бывает разная.
– Пожалуй, мы рано заговорили об этом. Надо ещё войти в права наследства…
Стив не ответил, и разговор прервался. Когда спустя некоторое время Стив снова глянул в иллюминатор, внизу простирались белые разводы облаков. Среди них местами ещё проглядывала поверхность
Они благополучно приземлились в нью-йоркском международном аэропорту почти на сутки раньше, чем вылетели из Куала-Лумпура. Вечерело. Подходил к концу сумрачный декабрьский день.
Пока добрались на такси до отеля «Рузвельт» на Мэдисон-авеню, стемнело совсем. Повалил мокрый снег. Стив выбрал «Рузвельт» потому, что никогда раньше не останавливался в этом отеле и рассчитывал, что его тут никто не знает. Кроме того, «Рузвельт» находился в самом сердце Манхэттена, между 45-й и 46-й улицами, невдалеке от офиса Крукса, который помещался на Пятой авеню – в стоэтажной башне «Эмпайр стейт билдинг».
Стив снова воспользовался паспортом на имя Хорхе де Эспинозы и попросил трехкомнатные апартаменты для себя и своего брата. Через несколько минут они с Цезарем уже осматривали своё нью-йоркское пристанище на десятом этаже «Рузвельта». Апартаменты оказались намного скромнее тех, которые Стив занимал в Акапулько, но, главное, тут было тепло и относительно безопасно. На всякий случай Стив проверил все углы и выступы – нет ли подслушивающей аппаратуры, – но не обнаружил ничего подозрительного.
– Для страховки давай говорить о делах только при включённом радио и шёпотом, – предложил Цезарь.
– О’кей. И может быть, по-испански?
– Можно, дорогой брат Хорхе, – кивнул Цезарь, переходя на испанский.
– Ого, да у тебя и испанский – как английский.
– Я довольно свободно владею двенадцатью языками, – скромно признался Цезарь.
– Когда-нибудь ты перечислишь их мне… Я, увы, могу говорить только на пяти.
– Включая родной?
– Ну естественно.
– Я его исключаю, когда говорю о языках.
– Значит, тринадцать… Знаешь, ты мне начинаешь все больше нравиться, Цезарь.
– Не крути… Я-то ведь догадываюсь, что в душе ты считаешь меня инфантильным недотёпой.
– Ну не совсем так, хотя от инфантильности ты полностью не избавился.
– Постараюсь исправиться в кратчайшие сроки, если, конечно, мы с тобой уцелеем.
– Все ещё боишься?
– Здесь даже больше, чем в Сингапуре.
Однако и оживление, и вид Цезаря свидетельствовали, что он преувеличивает. Он явно воспрянул духом, очутившись в Нью-Йорке.
Стив не преминул сказать ему об этом.
Фигуранкайн-младший пожал плечами, но ничего не ответил.
Они условились, что, разобрав вещи и переодевшись, спустятся в город и по уличному автомату позвонят: Цезарь –
Спустя полчаса на пустом перекрёстке Мэдисон-авеню и 46-й улицы Цезарь уже набирал номер телефона Крукса в его офисе.
– Скорее всего, он уже дома, – предположил Стив, – а домой звонить опасно, его домашний телефон может прослушиваться.
– А офис нет?
– Офис едва ли… Все-таки «Эмпайр стейт билдинг»! Цезарь кончил набирать номер, и трубка почти сразу ответила голосом Феликса Крукса.
Цезарь быстро взглянул на Стива, и Стив приблизил ухо к самой трубке, которую Цезарь немного отвернул в его сторону.
– …Крукс слушает, – отчётливо услышал Стив.
– Добрый вечер, Феликс, – сказал Цезарь. – Вы меня не узнаете?
– Извините… Нет.
– Это Цезарь.
Трубка поперхнулась.
– Какой… Цезарь? – донеслось спустя некоторое время до Стива в промежутки между приступами кашля.
– Цезарь… Ну разве вы меня не узнали, Феликс? В последний раз вы переслали мне чек на пять тысяч долларов, и они очень выручили меня.
Трубка молчала.
– Феликс, мне необходимо срочно повидаться с вами.
Трубка продолжала молчать.
– Я для этого специально приехал в Нью-Йорк.
– Значит, ты звонишь из Нью-Йорка? – чуть слышно простонала трубка.
– Да, причём из центра. Это недалеко от вас. —Трубка снова умолкла. – Лучше нам повидаться сразу. Я только что прилетел.
– Как же тебе удалось?.. Нет-нет, не отвечай ничего. Потом… Я все ещё не могу поверить.
– Тем не менее это я, Феликс. Живой и невредимый.
– Ты один… прилетел?
Цезарь быстро взглянул на Стива.
Стив торопливо закивал.
– Один…
– Ну хорошо… Приходи… Но сейчас же… Из холла Эмпайра поднимешься на тридцать восьмой этаж. Постарайся войти в лифт один… Сейчас это нетрудно. Я тебя встречу… И смотри… будь осторожен…
– Понимаю. Спасибо. Иду.
Цезарь повесил трубку и посмотрел на Стива.
– Поехали, – решил Стив. – Не стоит терять время. Я позвоню позже.
На соседнем перекрёстке они поймали такси и через несколько минут были уже у подножия расцвеченной неонами стоэтажной башни Эмпайра. Впрочем, вершина небоскрёба не была видна. Она терялась в снежной мгле.
В облицованный красноватым мрамором обширный холл Эмпайра они вошли через разные двери: Цезарь направился к лифтам, а Стив, покрутившись по холлу, где людей было сравнительно немного, подошёл к телефонным будкам. У междугородных автоматов никого не было. Наблюдая издали за Цезарем, Стив набрал код Лос-Анджелеса и номер Мэй. Телефон не отвечал. Видимо, Мэй дома ещё не было. Стив ждал довольно долго, но телефон так и не откликнулся. За это время Цезарь успел исчезнуть в лифте. Из холла он уехал один. Стив набрал номер Старика в редакции «Калифорния таймс». Тоже неудача… Рабочий день в Лос-Анджелесе, видимо, уже кончился. Мисс Перш на посту не было, и Старика в его кабинете тоже. «Позвоню попозже», – решил Стив и отправился в бар, расположенный в самом верхнем подземном этаже Эмпайра, над гаражами.