Пирамида
Шрифт:
31 декабря. 18 часов 09 минут. Робот поднёс супер резак к повреждённой грани. Пирамида само восстанавливаться не успевает. Громкое гудение донеслось даже до нас. В бинокль и в стереотрубу, с возвышенной деревянной площадки, обитой красным бархатом, наблюдал, как по выбранному участку зеркального слоя зазмеились малахитовые трещины. Осколки пирамиды отлетали, гулко ударяясь о металлическое тело робота, о брусчатку Красной площади.
31 декабря. 18 часов 36 минут. Боковые движения резака отделили плиту слоя, обнажив ячеистую поверхность малахитового цвета, приятного даже в свете прожектора робота. Наметив квадрат, достаточный, чтобы пропустить человека в скафандре, оператор заставил робота энергичным нажимом провести в зелёном стекле глубокий, заполняющийся восстанавливающим желе, разрез. Многочасовая работа резака началась.
Вечер, 31
С представителями российского правительства, с академиками из Российской академии наук, с генералами из Генштаба четыре часа, с перерывами, совещался. По установленным вокруг светодиодным импульсным мониторам слежу за работой робота. Вокруг высокого, полутораметрового, обитого бархатом, постамента, с которого я наблюдаю, расставлены деревянные, покрытые белейшими скатертями, фурше тные столы. Дымит горячий кофе. П ривлека ют бутылки армянского коньяку . Тонкая закуска благоухает. Сервировано чрезвычайно красиво, с большим умением. Торчком стоят твёрдые салфетки. Скрученное в бутоны, н а фарфоровых тарелочках , приютилось масло. Осет ры, красная рыба держат во рту маслин ы . К онфеты, шоколад, цветы привлекают лиц женского пола . Даже обыкновенный хлеб выглядит весьма презентабельно. Блестят серебряные ведра, из которых высовываются , обложенные льдом , бутылки с шампанским. Лёд-то зачем? И так холодно! До нового года осталось чуть более четверти часа. Не соврали эксперты! Пирамида практически вскрыта! Многочисленная свита, состоящая из учёных, генералов , и з членов правительства, радостно засуетилась, открывая бутылки советского шампанского.
Держа резак под углом, робот чертил ломаную линию квадрата.
Генералы, подражая роботу, держали бокалы наклонно, чертили фужерами воздух. Согревались шампанским. Робот задвигал остриём резака взад и вперёд, усиливая напряжение. Разрез в грани увеличился более чем на метр. Когда механический человек прочертил четвёртую сторону квадрата, разрезы стали расходиться, выворачиваясь наружу.
– Осторожно! Все назад! Падайте! А-я-я-я-яй!
– завопил в микрофон оператор, отключая электропитание робота, и откидываясь назад от пульта.
Толстенный кусок зелёного стекла вдруг отвернулся, как крышка консервной банки. Поток радужного пламени хлынул из отверстия по касательной, вдоль грани, прошёл вдоль плоскости брусчатки Красной площади. Огненная струя из пирамиды резко ударила перпендикулярно грани, послышался звук взрыва. Ударная волна перемешала людей и оборудование. По Красной площади покатились огненные шары. Струя огня из пирамиды рассыпалась на множество смертоносных лучей.
Примечание эксперта: в начале лучей было 324. Через три наносекунды - 162. Архив ГРУ. Д-Д-Г81.
Зелёное стекло о плавилось , и закрыло с таким трудом прорезанное отверстие. Основной удар лучей прошёлся по механическому человеку. От могучего робота остался колобок сплавленного металла. Из колобка металлолома жалобно торчали изуродованные металлические ноги. Оператора робота отшвырнуло на каменную мозаику. С кафандр высшей защиты оплавился. И раскололся. На четвереньках, как заяц из норы, из секретного скафандра выскочил тщедушный человечек непонятной национальности. Человечек дрожал от полученного стресса. Его м окрые чёрные волосы, маленькие крысиные глазки ярко выделялись в свете прожекторов. На светодиодном импульсном мониторе можно было разглядеть лицо - хитрое, злое, несмотря на страх, хищное, с бегающими чёрными глазками, и, с опалёнными огнём, чёрными бровями.
Учёные у пирамиды уцелели благодаря предусмотрительно надетым скафандрам. Взрыв бросил их на каменную брусчатку. Ударная волна откинула в сторону спецназ генерала армии Лебедева. Волна разбросала по Красной площади российское правительство. Разметала академиков и генералитет. Взрыв оплавил, откинул к мавзолею резак и , оборвал высоковольтные кабели, выбил стёкла Гума. В спышка, гром выгнал и депутатов Думы на улицу.
Меня сбросило с площадки на фуршетный стол. От ударной волны стол перевернулся. Я медленно поднимался на ноги, глядя на мониторы, держась за перевёрнутую ножку стола. Вокруг валялся битый фарфор, продукты, бутылки. Колени дрожали. Поднялся, держась за руку, подскочившего ко мне, потного и испуганного начальн ика Генерального штаба Балуевского. Начальник поскользнулся на сливочном масле, и чуть меня не уронил.
Через несколько секунд на Красной площади, а может по всей Москве, погас свет. Послышался громкий, дребезжащий крик председателя правления Р АО Е ЭС Анатолия Чубайса. Крик резко оборвался, как и возник. Изображения на мониторах погасли.
Сквозь сознание прошло нечто, что вызвало сокрушающую тоску в сердце, заставило подогнуть колени. Краем глаза, при свете туманной луны, увидел коленопреклонённое Российское правительство. Гордая воля людей сникла, сменившись тупой покорностью.
В липком поту, опираясь на плечо Балуевского, я безвольно шагнул по направлению к спасительным Спасским воротам.
Звонкие крики со стороны храма Василия Блаженного, со стороны людей Трубников а и Примакова , вернули сознание. Остановившись, я оттолкнул Балуевского. Тёмная сила, возникшая в психике, неотвратимо погнала, повела вперёд к собору Покрова Богородицы, что на Рву. Вместе со мной, медленно, останавливаясь и, видимо борясь с собой, шли к Покровскому собору члены правительства России.
Позади тоскливо, нечеловечески подвывая, бесформенными кучками, плелись депутаты Государственной Думы. Вой депутатов оформлялся в молитвенное обращение к истокам, к родителям. Женщины плакали. Вице-спикер думы Любовь Слизка как молитву твердила слово " мама". Анатолий Борисович Чубайс, бывший министр финансов России, идущий в непонятном направлении, непрерывно произносил: "Матушка моя, Раиса Хаимовна!" Вторил ему Борис Ефимович Немцов, бывший заместитель председателя правительства: "Эйдман Дина Яковлевна, мама моя, спаси!". Кириенко Сергей Владиленович, бывший министр энергетики , вспоминал отца, часто кивая головой, повторял его имя как еврейскую молитву: