Пиранья против воров (Пиранья-5)
Шрифт:
И они катят на восток, встречь солнцу, в купе СВ. Очень скоро выясняется, что вверенная его попечению кровиночка весьма даже умна и общаться с ней интересно. А потом начинает исподволь складываться впечатление, что эта вполне взрослая красоточка жаждет еще более тесного общения. Остатки высокой морали и былого кодекса строителя коммунизма, травленого замполитами, школенною особыми отделами, в семи щелоках стиранного партсобраниями поначалу дают о себе знать - и Мазур упорно пытается себя убедить, что принимает желаемое за действительное: в самом деле, зачем этой стильной красотке разменявший полтинник морской волк?
Но постепенно становится невозможно себя убеждать, будто ему все мерещится - Света идет к поставленной цели отнюдь даже не вульгарно, но чертовски целеустремленно. Не понять ее правильно способен лишь импотент либо голубой, а Мазур ни тот и ни этот, хотя первое, увы, когда-нибудь да предстоит.
Символический халатик, взгляды, рафинированные пошлости вслух, в такой упаковке, что пошлостями вовсе и не выглядят...
Ну, и в конце концов - происходит. Что греха таить, к обоюдному удовольствию. После чего путешествие переходит на качественно иной уровень, или как там еще выразиться. Гармония тела налицо, но вот с гармонией духа обстоит далеко не так благополучно - если молодая дама игрива, легкомысленна и спокойна, то господин контр-адмирал К.С. Мазур чувствует себя скверно. Можно бы даже сказать, "не в своей тарелке", но он терпеть не может этого выражения, поскольку оно возникло в старые времена исключительно из-за ошибки невежды-переводчика, слабо знавшего французский и спутавшего два схожих слова: "тарелку" и "плохое самочувствие"...
Нельзя сказать, что он лишился сна и покоя, никак нельзя. Не настолько он субтилен душой и тонок нервами. Но все равно, на душе чувствительно поскребывали кошки. С дочками сослуживцев он в одной постели еще не оказывался - и потому в этой нестандартной ситуации никак не мог подвести свои чувства и эмоции к некоему знаменателю, к четкой определенности...
– Ты опять напряженный, - сказала Света лениво, но на сей раз без всяких игривых подначек.– Чувствуется. Вот не ожидала такого забавного сочетания убивец с мятущейся душой... Вы там все такие?
– А черт его знает, - сказал Мазур.– Другое поколение, наверно. Это плохо?
– Не знаю, честно...– она пошевелилась, чтобы дать ему побольше места на диванчике, хотя и мягком, но узком.– Я очень надеюсь, ты не вздумаешь, доставив меня в Шантарск, тут же оттуда улетучиться? У тебя же все равно отпуск, прекрасно проведем время...
– Я тебе и в Шантарске буду нужен?– спросил он спокойно.
– Ох, как это прозвучало...– она тихонько |рассмеялась.– Вроде бы невозмутимо, по-суперменски, и в то же время с затаенным страхом. В поезде, мол, сойдет и это, а в миллионном Шантарске тучами гуляют молодые загорелые кобели? Ох, до чего ты у меня закомплексованный...
– Проклятые годы, - сказал Мазур.– Сие - суровая реальность. Любопытно, какие будут у тебя комплексы, когда доживешь до моих нет...
– Бр-р!– она непритворно содрогнулась.– Смени пластинку. Это для мужика полтинник - не годы, а женщине, если она не дура, подумать страшно... Особенно если любимая мамочка обладает, пардон, габаритами 90-90-90...
– Ну, это все от тебя зависит...– сказал Мазур.– Вовсе не обязательно становиться точной копией...
– Я буду очень стараться, - сказала она серьезно.– Вообще-то надежды есть. Сиятельная маман жизни не слыхивала о диетах и шейпингах - дите той эпохи, когда благополучные офицерские жены и знать не шали, что тело можно строить... А потом страшно удивлялись, отчего это мужья их бросают.
– Ну, твои же не разбежались...
– Потому что сиятельный папа до колик боялся... как это у вас называлось? Оргвыводы?
– Ага. Партийные взыскания и прочие прелести...
– Вот именно. Потому и не бросил свою кубышечку, хотя тянуло ужасно, я-то знаю... В общем, из кожи буду лезть, чтобы не стать маменькиным клоном. Пока вроде бы нет почвы для опасений, верно?– она грациозным жестом согнула в колене и медленно выпрямила безукоризненную голую ногу с сине-зеленой татуировкой на лодыжке: копия известной картинки из какого-то манускрипта, века шестнадцатого, обвившийся вокруг якоря дельфин, похожий скорее на злобного монстра.
– Верно, - искренне признался Мазур.
Он давно уже уловил, что его последняя женщина отзывалась о дражайших родителях без особой любви. Дело тут, вероятнее всего, не в черствости характера или каких-то семейных сварах. Тот самый квартирный вопрос, что, согласно классику, испортил всех. Нынешний искусствовед с голоду, быть может, и умрет, но на отдельное гнездышко вряд ли заработает. А нынешний адмирал уже не тот ферзь, каким был в советские времена. Отдельное гнездышко любимому чаду, пусть и единственному, вряд ли в состоянии обеспечить. Тяжко девке в ее годы и с ее живым характером жить при родителях, отсюда и напряги...
– Хочешь шокирующую идею? Не шальную, а именно - шокирующую.
– Ну-ну, - сказал Мазур.
– Как насчет того, чтобы жениться на беззащитной совращенной девушке, господин военный?
– Ты серьезно?
– Я серьезно, знаешь ли, - сказала Света, и в самом деле смотревшая на него с некоторой напряженностью в сером взоре.– Давай поженимся?
Как и большинство мужчин, наверное, Мазур был приведен этим неожиданным предложением в нечто среднее меж обалдением и пробуждением мощного инстинкта, повелевавшего немедленно сигануть в окно. Жаль только, что в щель, откуда била приятная прохлада, не протиснулся бы и супертренированный "морской дьявол" то, что поезд мчится на приличной скорости, как раз ерунда, учены, знаете ли, падать...
– Интересная у тебя физиономия, - сказала Света, вновь без малейшей шутливости в голосе.– Кирилл, я серьезно. Я за два дня кое-что взвесила...
– Понятно, - сказал Мазур.– Прагматизм, поколение next. Все просчитано, как на компьютере...
– А почему бы и нет? Ты уж отнесись к этому серьезно. Милый, тебе не приходило в голову, что в твои, уж прости, годы пора и спокойно подумать о браке по расчету? Об уютном очаге и кем таком прочем? Тяжеловато случайными связями перебиваться, не правда ли?
– Ну...– пробурчал Мазур, искренне желая оказаться сейчас в каком-нибудь уютном и безопасном местечке: ну, например, в президентском дворце черного генералиссимуса Олигвенти, когда там громыхал путч, и по всем пяти этажам захлебывались "калаши".
– Я тебя ошарашила?
– Не особенно. Трудно меня ошарашить, знаешь ли...
– Но ты веришь, что я серьезно?
– Пожалуй...– кивнул Мазур, глянув в ее красивое напряженное личико. Это не экспромт...
– Вот именно. Давай просчитаем всё вдумчиво. Тебе со мной хорошо надеюсь, не станешь это нахально отрицать? Вот видишь. Да и меня от тебя не тошнит, отнюдь. Нормальный мужик, та самая каменная стена, положительный, без особых заскоков, я о тебе много хорошего слышала... До импотенции еще ох как далеко - а вот холостяцкое бытие, могу голову прозакладывать, осточертело несказанно. Но кандидатур-то у тебя и нет... Верно? Вот и проистекает отсюда логический вывод: зачем дергаться в бесплодных поисках, если есть я? Симпатичная, очень надеюсь, горячая, и, что немаловажно, вроде бы далеко не дура... В конце-то концов, что плохого в расчете? Давненько считается, что такие барки самые крепкие и есть... К тому же я своя. Из касты. Офицеру без умной и деятельной половинки никак нельзя, адмиралу тем более. Неужели не знаком со старой армейской мудростью?