Пиранья против воров (Пиранья-5)
Шрифт:
– А вы проникли во что-то пытливой мыслью?– усмехнулся Мазур.
– По-моему, да.
Мазур оглянулся. Оба бодигарда старательно смотрели в другую сторону несомненно, во исполнение неведомого приказа. От реки тянуло приятной прохладой, и стояла поразительная тишина. Как будто не было и нет войны, и мы - в объятьях мирной тишины...
– Я о вас уже составила некоторое... мнение, - сказала она вдруг.– Частью по скудным собственным наблюдениям, частью по более обстоятельным рассказам Котовского.
– И что же он, интересно, рассказывал?
– Достаточно, чтобы вам доверять.
– А что, в наш циничный век кому-то можно доверять?– криво усмехнулся Мазур.
– Можно. Если совсем никому не доверять, недолго и с ума сойти...
– И что же он обо
– Вы - не бандюк и не купленный. Вы просто в силу каких-то сложных и запутанных приятельски-родственных связей согласились в свободное время помочь Коле...
"Ах, вот оно как...– подумал Мазур угрюмо.– Ну конечно, не стал покойничек раскрывать истинное положение дел... но и польстил, пожалуй, невольно, а?"
– Я не знаю подробностей, - продолжала Лара тихонько.– Какие-то знакомые знакомых, одолжения за одолжения... В конце концов, эти детали ничего не решают, а потому неинтересны. Главное, я из его рассказа сделала вывод: вы человек порядочный. В старомодном смысле слова. А это хорошо. Боже, как удачно... Мне очень нужен порядочный человек.
– Приятно слышать, конечно, - сказал Мазур.– Вообще-то, простите за цинизм, в данном бизнесе порядочный человек обычно требуется для того, чтобы совершить особенно утонченную гадость... Я не циник, но такова жизнь...
– Не забывайте, что лично як данному бизнесу отношения, в общем, не имею. Я всего лишь лелеемая супруга...
– Вас я не имел в виду, - сказал Мазур.
– Приятно слышать, конечно...– передразнила она с рассеянной улыбкой.– Я в дурацком положении, Кирилл... давайте без отчеств, а? В дурацком, в скверном, в затруднительном... Вы пообещаете молчать, если я с вами поделюсь такими секретами, которые меня, выражаясь на старинный манер, полностью в вашу власть отдадут?
– Я-то пообещаю, - сказал Мазур задумчиво.– Но неужели вы мне поверите?
– Поверю, - устало сказала она.– потому что нет другого выхода.
– А ведь это искушение, знаете ли - держать такую женщину в своей власти...
– Не шутите и не ерничайте, - сказала она серьезно.– Ну, что такого может со мной произойти в ваших лапах? Постель? Да ради бога, вы мне нравитесь, и я не потаскуха, я просто изголодалась по нормальному мужику... Деньги из меня качать приметесь? Да бросьте. Не в вашем стиле, сдается мне...
– Извините, - сказал Мазур.
– Ну вот видите, - тихонько рассмеялась Лара.– У вас лицо стало старомодное, какого у моих сверстников, пожалуй, и не бывает... Как писали классики, вы человек с раньшего времени. И нужно торопиться этот шанс использовать, пока вы есть... А потому приходится рискнуть. Вот она я, иду в ваши руки, владейте, господин генерал... Как вы думаете, у меня счастливая жизнь?– судя по тону, каким она произнесла последнюю фразу, лирика кончилась, и началось дело.
А потому Мазур вполне серьезно ответил:
– Я этого попросту не могу знать. По недостатку точной и конкретной информации. На вашем месте никак не могу оказаться, а потому не в состоянии и делать выводы...
– Хорошо, - сказала она с бледной улыбкой.– Я вам сейчас постараюсь изобразить мое место, мое положение и мое самочувствие... Все, в общем, укладывается в классическую, банальную формулу: дура девка была, когда замуж выходила... Поверила. Купилась. Нашла тихую, понимаете ли, пристань... Дело даже не в том, что он оказался не просто коммерсантом, а законником. Совсем не в том. Беда в том, что он лагерными привычками пропитался настолько... Не гадайте, не гадайте, я сама расскажу. Вы человек взрослый, жизнь повидали, в обморок не упадете... Так вот, за шесть с лишним лет моего замужества меня, простите за подробности, нормальным образом имели не более раза в год, с превеликой неохотой, когда мои слезные просьбы о нормальном сексе уж настолько достанут... Все остальное время я либо на животе лежу, либо на коленках стою, и не в уютной спаленке, знаете ли. Разоблачаться так разоблачаться. Простите за полную откровенность и за вульгарность речей, но иначе вы моего положения просто не поймете... В поместье, в главном особняке, в подвале есть такая комнатка... Оформленная под камеру.
– Не особенно, - сказал Мазур, глядя в сторону.
– Вот так. Женского, пардон, органа как бы и не существует - то в очко, то, как говорится, за щеку, причем в рот еще и доминошки вставляются для облегчения процесса. Целые спектакли разыгрываются: на мужское имя откликаюсь, монологи закатываю, а в последнее время меня еще и вертухайским сержантом одевают, усики даже приклеивают... Весело, правда? Ну, что вы молчите?
– Не особенно, - повторил Мазур.
– Да уж, надо полагать... Вы знаете, иногда форменным образом, как говорится, едет крыша. Начинает казаться уже, что ты не женщина, а этот самый молоденький пидер с зоны... Но самое грустное в том, что выхода из этого положения нет. Ну какой тут может быть развод? Мне лишь однажды веселым и игривым тоном обрисовали возможные последствия малейшей попытки к разводу - и этого хватило... И признаюсь вам честно: самая заветная мечта - чтобы грохнул его кто-нибудь...
– Можно еще один нескромный вопрос?– спросил Мазур, по-прежнему избегая на нее смотреть, - А вы сами... не пытались?
Она поняла мгновенно:
– Нет. Я свои силы и возможности оцениваю трезво. У меня ни за что не получится это организовать и потом остаться вне подозрений. Остается на фортуну надеяться... Если, паче чаяния, его кто-нибудь пришьет, я, конечно, потеряю очень и очень многое, почти все. О наследстве и думать нечего...
– Почему?
– Господи, старомодный вы мой...– рассмеялась Лара так печально что у него защемило сердце.– Разумеется, по закону я - полноправная наследница. Только закон законом, а понятия понятиями. Все моментально приберет к рукам стая. Прецедентов масса. Никто меня, конечно, не тронет - если буду держать язык за зубами и знать свое место. Останется мне, прикидывая... ну, квартирка, машина и те карманные деньги, что лежали в сумочке. Ну и черт с ним. Главное, буду свободна. Вот только не похоже что-то, чтобы его собирался кто-то убрать... Как вы думаете?
– Вот именно, не похоже, - сказал Мазур медленно.
– Как знать... Как знать... В последнее время, мне кажется, все как раз и идет к тому, чтобы с ним разделаться. Причем инициатор... вы только не падайте... впрочем, вы и так лежите... инициатор, очень похоже - наша милая Томочка.
– Вы серьезно, Лара?– спросил Мазур.
– Абсолютно. Вы с ней, конечно, не знакомы, она сейчас где-то в тайге... Но слышать-то должны были?
– Слышать, конечно, слышал, - сказал Мазур.– По моим сведениям - девчонка как девчонка. Будущий археолог и все такое...
– Ага, - грустно улыбнулась Лара.– Между прочим, этот будущий археолог ох как непрост... Она прочно повязана с "черными копателями". Не слышали о таких в столице? Зря... Весьма даже прибыльный бизнес. У нас в Сибири масса древних захоронений и курганов. У нищей науки руки до них не доходят - зато черные там трудятся, как прежние ударники коммунистического труда. Есть каналы нелегальной переброски - через южную границу, которой и не существует вовсе. Китайцы платят приличные деньги за любой старинный предмет, связанный с их предками - а в наших курганах эти вещички выгребают ведрами, торговля с Китаем в средневековье шла обширная. Я как-никак дипломированный искусствовед, мне эти вещи преподавали еще на первом курсе - я имею в виду, конечно, не обычаи и практику "черных копателей", а древние китайско-сибирские связи, торговые пути... Так вот, наша Тамарочка года полтора как работает с этой милой компанией. У нее в друзьях числятся оч-чень интересные китайцы, она с ними даже в Шантарске засветилась...