Пират.Дилогия
Шрифт:
– Не надо завтра, – донесся вдруг шепот парнишки. – Я слышал почти все. Я согласен… насчет Аньезы.
– Эх, тебе бы еще волосы вымыть… шампунем.
На следующий день, как видно перед заходом в порт, усевшись в разболтанную, вывешенную за борт люльку, Мартин и Головешка красили судно, обновляя деревянные статуи на носу и корме, да так до конца дня и не успели. Правда, выбираясь обратно на палубу – как раз с левого борта, – Пташка споткнулся, под общий смех растянувшись голым пузом на досках… как раз рядом с Аньезой.
Быстро прогнав улыбку, девчонка озабоченно спросила:
– Ты не очень ушибся?
– Не очень, – улыбнувшись, подросток повел загорелым плечом. – Меня Мартин зовут.
– А я – Аньеза.
– Я знаю. Можно я к тебе ночью приду? Посидим, поболтаем.
– Пприходи… конечно… – девушка улыбнулась в ответ. – Я воон там сплю, за пушкой.
– А ну хватит болтать! – со свистом вспоров воздух, боцманская плетка опустилась на спину мальчишки, оставив на ней узкую кровавую полосу.
Мартин скривился, закусив от боли губу… а Аньеза… Аньеза дернулась, словно это ее ударили! Не убоявшись, сверкнула на боцмана голубыми глазищами, тряхнув копною золотистых волос:
– Что вы его бьетето? Зачем?
– Тебя забыл спросить, девка!
Боцман еще добавил грязное ругательство, однако больше плеткой не махал – чтото бурча себе под нос, отправился на корму, по пути раздавая указания вахтенным матросам.
Красивая девочка, – уходя к себе, на правый борт, Громов оглянулся. Конечно, пока еще маленькая, ребенок почти, но… глядишь, годика через три расцветет да начнет сводить с ума многих. А Мартинто, Мартин какой радостный – ишь ты! Небось, и боли не чувствует да весь в предвкушении свидания. Интересно, выйдет из всего этого чтонибудь? Укладываясь на подстилку, молодой человек грустно вздохнул, вспомнив Бьянку… И снова, который раз уже, корил себя, словно бы это изза его оплошности погибла юная баронесса.
Все ссыльные, включая молчуна Деревенщину Санчеса, предложенную подготовку побега горячо одобрили, ибо прекрасно осознавали, что их там, в Чарльстоне, ждет. А здесь, может быть, появится хоть какойто шанс, так надо не сидеть сложа руки, а действовать. Роль главного организатора заговора както сама собой перешла к Андрею – он всех выслушивал, запоминал, давал задания и – самое главное – думал, весьма часто советуясь с остальными.
Вот раненько утром проснулся, в нетерпении дожидаясь Мартина. Тот как раз и явился, прошмыгнул под реей, улыбающийся и довольный.
– Что так долгото? – шепотом поинтересовался Громов. – Всю ночь тебя ждал, думал, уже не случилось ли чего?
– Не, не случилось, – парнишка рассеянно посмотрел в небо, и восторженная улыбка не сходила с его губ. – Просто Аньеза такая милая девушка. И очень несчастная – сирота, а воспитывал ее дядька, зеленщик. Так в черном теле держал, а как разорился, продал хижину да решил податься в Америку. Аньеза, конечно, с ним – не одной же оставаться девчонке? Вообще, она такая… такая…
– Хватит о девчонке, – строго перебил Андрей. – О поселенцах чтонибудь узнал?
– А? – подросток поморгал и придал лицу деловитосерьезное выражение. – Дада, узнал коечто. Тут почти все – крестьяне, но есть – двое – и бывшие владельцы сукновальной мельницы, так, вдвоем, на паях, ею и владели, пока ктото не отсудил – мол, на его земле стоит.
– Тактак, – Громов задумчиво покусал губы. – Вот что, об этих мельникахсукноделах выспросика поподробнее. Думаю, они не крестьянствовать в Чарльстон плывут, и не внаем наниматься.
– Земля! – перед самым обедом закричал со своей площадки марсовый. – Земля прямо по курсу. Земля!
Глава 8
Весна – лето 1706 г. Атлантика
Фрегат
Земля…
Это был ПортРойал, английский порт на Ямайка, некогда бывшая пиратская столица, а ныне – после знаменитого, случившегося лет пятнадцать назад землетрясения и недавнего пожара – небольшой, приятный с виду городок с белыми каменными домами и пальмами. Вход в гавань прикрывал старинный форт, сложенный из дикого камня, в сторону моря грозно торчали пушки, а на башнях прохаживались часовые. Громову невольно вспомнился Монтжуик, пьянки с усатым капитаном Педро, капрал… Бьянка.
Все же в чемто неплохие были времена… если б так вот грустно не закончились. Както в последнее время Андрею некогда было чтото вспоминать или предаваться пустым размышлениям о прошлом, но вот сейчас как раз выдался такой момент, когда невеселые мысли лезли в голову будто сами собою, и на душе стало так тоскливо и тошно, что молодой человек заскрипел зубами.
– Ты чтото сказал, Андреас? – звякнув цепью, немедленно повернулся к нему Рамон.
Андреас – именно так теперь звали Громова товарищи по несчастью, оставив «Висельника» команде «Святой Эулалии». Андрей сейчас стал старшим, и даже обзавелся заместителем – каменщиком Рамоном Каредой, что вышло вроде как само собой. Просто они оба думали больше других и деятельно направляли всех участников подготовки побега. Как вот Мартина… Парень сидел сейчас у самого борта, глядя затуманенными глазами кудато вдаль. Любовался красивыми видами? Ну нет, скорее – вспоминал Аньезу, время от времени посматривая на противоположный борт и вздыхая.
Поселенцы собрались в город – уже принарядились, как уж смогли, и теперь нетерпеливо посматривали на капитана, обрядившегося по случаю «выхода в люди» в яркокрасный кафтан с желтыми латунными пуговицами и обшитую шелковыми позументами треуголку.
– Поторапливайтесь, разрази вас дьявол! – высморкавшись прямо на палубу, рыкнул капитан на матросов.
Рыкнул так, для порядку – команда «Эулалии» и без того делала все быстро, четко и слаженно: зарифили все паруса, оставив один блинд на бушприте, так вот, под ним, и шли, медленно и осторожно приближаясь к причалу.
– Убрать блинд! – повернув штурвал, закричал чернявый шкипер. – Швартовые – к борту.
Матросы бросились исполнять приказание, и вот уже до причала осталось метров десять… семь… три… Ктото из команды перепрыгнул на пирс, принимая брошенные концы… Бумм!!! Тихо, както совсем подомашнему, судно стукнулось о причал вовремя вывешенными кранцами.
– Спустить трап, дьяволы! – деловито распорядился «сэр Якоб» и, глянув на столпившихся поселенцев, продолжал так же строго, но уже без особой ругани: – Можете бродить в этом чертовом городке, сколько хотите, однако ж помните – «Святая Эулалия» снимается с якоря на рассвете, так что если кто опоздает – ждать не будем, и пропадите вы пропадом!