Пиратские делишки

Кузьминов Ярослав Иванович

«Врагом номер один» для него стала вера, исповедуемая абсолютно всеми жителями Конфедерации. Она сводилась к тому, что морская изоляция необходима как единственный способ спастись от эпидемии и гибели. Страх перед эпидемией имел глубокие исторические корни, если верить учебникам истории (Михаил им не верил, прежде всего потому, что они говорили одно и то же).

История Конфедерации

Утверждалось примерно следующее. Лишь по вынужденным причинам вышлюди (такого было самоназвание этноса, к коему принадлежал Михаил) заселили Обод (узкую полосу пригодной суши между круглым грязевым болотом Гноблево и безжизненным плато, его окружающим) и основали Конфедерацию. Ранее вышлюди занимали Народный Архипелаг, были многочисленнее, находились в режиме вялой (по причине огромного расстояния) конфронтации с двумя другими известными нациями — Краснолицей и Желтолицей — и обладали непревзойденно мощным флотом. В океане в те далекие времена зверствовали пираты. Они держали под контролем почти все острова Глубинного

океана, но редко осмеливались нападать на корабли Архипелага. Поскольку пираты не были для них большим препятствием, вышлюди вели активную разведку. В частности, они обнаружили Горный континент. Он был неприступен, поскольку вздымался из моря трехкилометровыми скалами. На всем побережье спустя годы исследований нашлось единственное место, где плато прерывалось. Там был залив, бухта и плодородная долина шириной в дневной переход, зажатая между обрывистыми уступами плато. В этой долине возникла небольшая колония. Она оставалась весьма хилым форпостом Архипелага, поскольку была чрезвычайно удалена и, к тому же, время от времени уничтожалась агрессивными грязевыми быками из болота Гноблево. Существа раз в несколько десятилетий сбивались в неисчислимые стада и нападали на все живое между болотом и заливом. По-видимому, именно по причине грязевых быков на место не претендовали пираты. Они никогда не могли позволить себе операции, требующие массовости. Им, в отличие от Архипелага, всегда не хватало живой силы. Место это так и осталось бы малозаметной периферией, если бы не случилась величайшая катастрофа в истории вышлюдей. На Архипелаге вспыхнула болезнь, получившая название зеленый мор.

О ней говорилось, что она распространялась «стремительно и разнообразными путями, а избежать заражения было практически невозможно». Вот это вот расплывчатое «разнообразными путями» всегда смущало Михаила. Не меньше смущали и симптомы. Они как-то очень сильно походили на усиленный, смертельный вариант болезни, распространенной в сельской местности и называемой, устойчиво и повсеместно, «червь», хотя все исследования Изучилища медицины говорили, что ни к каким червям она отношения не имеет, а представляет собой аллергическую реакцию на слишком многочисленные укусы болотного гнуса. При «черве» места укусов и лицо опухали, наступала слабость и потеря аппетита, и несколько дней из носа, глаз и других выходов тела сочился зеленоватый гной. Легендарный же зеленый мор также сопровождался слабостью и зеленым гноем, но гной, якобы, еще скапливался под кожей и внутри тела, потому что, якобы, в гной «переплавлялись» все ткани и органы.

Поветрие возникло на одном из южных островов Архипелага после того, как там «исследователи раскопали древний подземный город». Поначалу правительство думало, что болезнь локализуется на одном острове. Болезнь, однако, распространилась на соседние острова «с кораблями контрабандистов». Когда она захватила весь юг и центр Архипелага, на севере приняли решение о тотальной эвакуации. Его связывают с выдающимся правителем Денисом Решительным, который казнил несогласных с эвакуацией чиновников, нарисовал на карте линию, севернее которой не было еще ни одного случая заболевания, и приказал войскам уничтожать любого, кто попытается пересечь эту линию с юга. Он согнал население на достройку транспортных кораблей, стоявших в верфях, и придумал таблицу категорий, где указывалось, какие типы людей и в каком соотношении понадобятся на новом месте. Он подавил несколько восстаний, поднятых недовольными, которых лишили шанса на спасение в пользу более способных. Один такой бой вспыхнул у стен экзаменационного пункта. Взбешенная толпа стремилась ворваться внутрь. Войска удерживали сначала вход, потом были оттеснены в коридоры, им стало не хватать рук, и Денис Решительный встал в строй с рядовыми солдатами и бился «свирепо и отважно», больше часа, пока не подошли войска, не атаковали толпу с тыла и не убили всех бунтовщиков, которых смогли блокировать в здании. Денис Решительный, потеряв в бою два пальца, отказался поначалу от помощи лекаря, чтобы успеть собственноручно добить как можно больше раненых бунтовщиков. Последняя группа кораблей — с гвардией и правительством — выходила из порта под огнем стрел. Часть гвардии добровольно осталась на берегу и заняла портовые укрепления, чтобы связать боем беснующиеся толпы отбракованных и не подпустить к берегу катапульты, пока корабли отходят на безопасное расстояние. Пожалуй, треть торжественных песен Конфедерации была сложена в честь этих героических бойцов. Собравшись в единую флотилию в открытом море, корабли направились к удаленной колонии на Горном континенте.

Тогда могли быть приняты и другие решения, например, рассматривалась возможность завоевать все острова пиратов в океане и расселиться по ним. Но Денис Решительный выбрал самое удаленное от Архипелага место, которое, кроме того, было отлично защищено горами. Первым приказом, который он отдал по высадке, было: «Топить все корабли, которые попытаются войти в бухту с этой минуты и далее». На месте главного поселения колонии заложили столицу нового государства, которое поначалу именовалось Новый Архипелаг и только спустя десятки лет стало Конфедерацией Обода. Поначалу все оборонительные укрепления сооружались только со стороны моря, не считая новых «заградительных полей» против грязевых быков, представлявших собой просто тысячи вбитых в землю под наклоном заточенных кольев. Вход в залив перекрыли от края до края линией кораблей. По приказу Дениса Решительного их скрепили цепями, а в борта врубили бревна, заточенными концами наружу, чтобы предотвратить абордаж. В первую очередь для этого использовали спиленные мачты. На плавучей оборонительной стене в заливе постоянно пребывал гарнизон лучников-поджигателей, в который отбирались лучшие бойцы государства. Бухта же — самая глубоко вдающаяся в сушу часть залива — превратилась в комнату смерти. Все ее побережье было истыкано катапультными расчетами и стрелковыми башнями. Государственная монополия на выход в море сохранялась в Конфедерации все столетия с высадки на континенте.

Очевидно, были веские основания подозревать заговор: во-первых, тотальность страха перед заразой, во-вторых, всеобщее согласие с морской монополией столицы. Эта мысль посетила Михаила на последних годах младучилища. Он сделал четыре вывода: первое, эпидемии и Дениса Решительного никогда не было; второе, возможно никогда не было даже Архипелага; третье, государство в лице Столичной Провинции с ее морской монополией скрывает что-то очень важное, исходя из мотивов корысти и ненависти. И, наконец, четвертое. Тайна сохраняется так долго потому, что существует секретный полурелигиозный орден, который помыкает светской властью.

В Обучилище

Единственным шансом узнать правду было элитное высшее образование. Ведь только лучшие из лучших допускались к морю, точнее к заливу — через службу во флоте. У Михаила было два пути: или Высшее обучилище морского дела, или Высшее обучилище военной разведки. Первая давала гарантированный доступ к морю, вторая — возможный. Михаил и так хорошо учился в младучилище, однако новый мотив подстегнул его быть лучшим. Обучилище морского дела оказалась ему не по плечу. Во время вступительных испытаний его окружали дети губернаторов и столичных министров. С Обучилищем военной разведки у него, однако, все получилось. Блат не был там столь силен, и важную роль играл психологический профиль, который у Михаила был идеальным. Поступив в Обучилище, он знал, что должен оказаться в четверти лучших. Иначе его ждала бы, в лучшем случае, должность стукача в губернаторстве какой-нибудь удаленной восточной провинции Обода. Или агента в преступном клане, тоже в удаленной восточной провинции. Или члена мобильной разведгруппы, которая выискивает несанкционированные оружейные заводы, тоже в удаленной восточной провинции.

Обод — чрезвычайно узкая полоска диаметром больше двух тысяч километров, и восточные провинции так далеки от столицы, что работают в режиме неофициальной автономии. Государственные чиновники, назначенные на губернаторство там, быстро понимают свое положение и начинают произвол. У центральных служб постоянно возникают сложности с оперативным руководством удаленными подразделениями. В результате, их региональные отделы подпадают под контроль губернаторов, которые находятся под контролем местных преступных кланов, которые всегда вынашивают планы создания тайных оружейных заводов и государственного переворота на Восточном Полуободе. Жизнь агентов военной разведки на востоке не бывает долгой, но такая работа была бы интересна Михаилу, если бы не его идея о тотальном морском надувательстве.

Он выбивался из сил, чтобы попасть в число лучших, в надежде стать надзирателем по идеологической дисциплине на «морских крепостях» — так называлась теперь оградительная линия на входе в залив.

После двух лет обучения — посвященных тренировке памяти, внимания, самообладания — наступило время выбора будущей профессии. В конфиденциальной беседе, которая проводилась с каждым учеником, Михаил узнал о том, что существует ветвь отношений с заморскими нациями. Эта новость поразила его, но он не выдал чувства. «Хорошая выдержка, — сказал тогда надзиратель, проводивший беседу. — Вы действительно хороший ученик». Михаил не стал отвечать и задавать вопросов, он старался так делать с детства, а в Обучилище этому, к тому же, учили. «Ваши вопросы выдают ваши мотивы, — говорилось в учебниках. — Ваше молчание заставляет собеседника рассказать вам больше».

Надзиратель перечислил и другие ветви Обучилища, среди них: «ветвь дисциплинарного надзора на морских судах», «ветвь криминальных кланов», «ветвь политики провинций», «ветвь разведки на местности», «ветвь научного шпионажа» и десяток ветвей контрразведки. Контрразведке уделялось большое внимание. Столичная Провинция была озабочена тем, чтобы не давать элитам других регионов залезать своими грязными лапами в секреты ее научных изысканий.

Закончив, надзиратель предложил задать вопросы и выбрать ветвь. Ученикам не давалось времени на размышление. Многим, впрочем, вообще не предоставлялся выбор. Их распределяли, и они так и не узнавали о структуре Обучилища, окончив его. После того, как выбор делался, ученик не возвращался в общежитие, а переводился под конвоем в общежитие выбранной ветви. Михаил задал единственный вопрос: «Международные отношения с заморскими нациями существуют лишь в теории или также на практике?» Ответом надзирателя было: «Вы понимаете, что мой ответ на вопрос лишит вас возможности выбирать?» И Михаил ясно понял, что с самого того момента, когда ему сообщили про ветвь международных отношений, он лишился выбора. Его заранее избрали для этой ветви. «Я согласен», — просто ответил он, и собеседование закончилось.

На ветви международных отношений

Сюрпризы на ветви начались с самого начала. Во-первых, Михаилу завязали глаза и везли несколько часов, во-вторых, здание располагалось на берегу залива, прижатое к уступу плато. Бухта и столица отсюда видны не были, зато видна была граница залива. Водную гладь взрезала стена со стрелковыми башнями. Ощетиненные корабли стояли вдоль внешней стороны стены. За прошедшие столетия власти конфедерации не жалели средств на укрепление линии обороны.