Пиратские делишки

Кузьминов Ярослав Иванович

Михаил, тогда еще только один из секретарей посольства, пошел напрямую к главе дипломатической миссии и сообщил ему об открытии. Тот ответил ему: «Вы не первый, кто докопался до этого. Я тоже начал с этого». И через неделю его повысили в должности до младшего помощника посла.

История пиратства по учебникам

Между прочим, и это рассказывали им во время учебы, когда к дипломатическим отношениям присоединилась Конфедерация, флаг пришлось изменить. Чтобы он подчеркивал равенство трех наций, нужно было сделать лицо на флаге трехцветным и добавить третью руку. Но разгорелись споры о том, как разукрасить части лица. В любом случае кто-то оставался обиженным. Если разукрашивать горизонтальными полосами или же секторами, кому-то достанется подбородок, то есть нижняя часть лица, что будет символизировать приниженное положение. Если разукрашивать по вертикали, кому-то достанется центральная часть, что будет символизировать привилегии. Пираты предложили решение: вместо лица на флаг ставился череп как нечто, одинаковое у всех трех наций и одновременно символизирующее мудрость. А рук на флаге пираты предложили сделать три, горизонтально, сняв с них кожу и мясо, потому что строение костей у всех трех наций одинаковое. Таким образом, спустя годы и годы после ликвидации морского разбоя, на свое место вернулся старый добрый «веселый роджер», с той лишь разницей, что фон

из черного стал синим (символизирующим морскую стихию, связавшую три нации).

Этим не ограничились изменения, произошедшие с присоединением Конфедерации. Стала необходимой реформа Триумвирата. Превращать его в Квартет, как логично заметили пираты, было бы ошибкой, потому что тогда при голосовании могла возникать патовая ситуация «два на два». Потому они «подарили» Триумвират нациям, но «взамен» добились создания Правительства Острова, в которое нации не допускались. Появилось два органа соуправления. Правительство Острова ведало строительством, правопорядком и розничной торговлей, а Триумвират, состоявший из дипломатов трех наций, вечно шпионивших друг за другом, «утверждал» ключевые решения Правительства. При этом правительство официально считалось всего лишь исполнителем, а Триумвират — высшей инстанцией.

Тогда же был учрежден Совет Острова, состоявший из стариков. Он был создан на базе дома престарелых, размещенного в особняке еще пиратских времен.

Этот момент очень насторожил Михаила, ведь получалось следующее. Если совет существовал и ранее, но это не афишировалось, значит он действительно был нужен островитянам. Очень сомнительно, чтобы в критические годы становления дипломатии могла быть востребована тайная шайка кидающихся фекалиями стариков. Сейчас, спустя века, пиратский народ вполне может их боготворить, ведь остров погряз в роскоши, разврате и новшествах, а значит, в тяге ко всему глупому. Любой психопат может казаться народу пророком в условиях, когда самая бедная пиратская семья имеет собственный погреб с секретной дверью, набитый вином и золотом, а во дворе держит пять коз, на корм которым покупает зеленые морские водоросли. Но так обстоят дела сегодня, думал Михаил. А ведь были времена, когда пиратству угрожала гибель. Один неверный шаг, и разозленные нации стерли бы остров в порошок. В таких условиях авторитетом могли обладать только здравомыслящие лидеры. Значит, если совет существовал с самого начала, то он никак не мог быть горсткой идиотов. Если же совета раньше не существовало, и пираты действительно просто создали его в один прекрасный день на глазах наций, то о потомках пятнадцати проклятых пиратов не может идти речи. Значит, вся эта традиция взята с потолка, и никто не входит по достижении преклонного возраста в «соитие с океаном». Ведь в обратном случае, кидающиеся фекалиями старики были бы замечены на острове и раньше, и говорилось бы, что Совет Острова возник не на базе дома престарелых, а на базе сумасшедшего дома. Получается, в обоих случаях старики не могут быть сумасшедшими.

Чтобы объяснить их сумасшествие, нужно предположить, что, либо у пиратов действительно был древний культ стариков, и поначалу их скрывали, чтобы не быть поднятыми на смех, либо исторические документы содержат ошибки. Поскольку Конфедерация Обода пришла на Остров Пиратов позже двух других наций, она вполне могла пасть жертвой исторических подтасовок, например, нации в сговоре с пиратами могли изъять из документов более ранние упоминания о стариках. В конце концов, если Конфедерация додумалась до альтернативной истории, почему до нее не могли додуматься два других государства? Но с другой стороны, смысла в таких тонких и малозначимых подтасовках, насчет стариков, просто не могло быть. Не могли пираты, сговорившись с двумя нациями, вымарывать из старых документов упоминания о стариках. Одна сторона может подтасовывать факты своей истории, но не могут три стороны подтасовывать факты общей истории против четвертой. Михаил верил, что ничто не бывает бессмысленным, а тем более случайным. Применительно к этому случаю, во-первых, никто не будет делать бессмысленные подтасовки в исторических документах. Во-вторых, розыгрыш под названием «а наши старики сумасшедшие», длящийся столько времени, не может быть бесцельным.

На Острове Пиратов: пираты покидают остров?

Имея на руках все эти догадки, Михаил долго ничего не мог с ними сделать. Нужны были новые зацепки. Он терпеливо переносил шпионство жены, наркотические вакханалии шефа и другие мелкие неприятности, продолжая работать. Зацепка появилась во время одного из многочисленных и нудных заседаний по вопросу исключения нации Краснолицых из «Конгресса Наций», как это бессмысленное сборище с недавних пор называлось.

Заседания эти имели долгую историю и составляли порядка трети всех заседаний вообще. Начиналось каждый раз учреждением Комитета по каннибализму после того, как пропадал при неясных обстоятельствах очередной представитель Желтолицых, вышлюдей или пиратов (что случалось реже, поскольку пираты особо славились умением постоять за себя). Настолько неискореним был культ людоедства у Краснолицых и такое постоянство они проявили в похищениях и поедании людей, что любое исчезновение в других посольствах автоматически вызывало сбор Комитета по каннибализму. В этом деле работала презумпция виновности, и каждый раз Краснолицые должны были доказывать, что они никого не ели.

То памятное заседание, по делу об исчезновении работника доков Желтолицых, было, по сути предварительным, и вопрос об исключении (которое, как все всегда понимали, невозможно) в тот раз даже не должен был подниматься. Ничего нового Михаил услышать не ожидал и потому дремал с открытыми глазами. Он полагал, что все будет как обычно. Краснолицые сразу, как обычно, отметут предложение обыска посольства, поскольку территория посольства — суверенная территория нации. Потом они поупрямятся немного и, ближе к обеду, пообещают провести внутреннее расследование. Закрепив это обязательство в письменной форме, все разойдутся по близлежащим закусочным выпить пива и поесть жаренной на углях рыбы. Спустя несколько дней Краснолицые «обнаружат» останки трупа и предложат Желтолицым щедрое возмещение, на что те согласятся. По сути, речь будет идти, думал Михаил, о покупке задним числом рядового и малоценного гражданина у государства Желтолицых. Когда исчезал малопримечательный персонаж желтолицых, заседания долгими не были. Проблемы всегда возникали, если исчезал человек Конфедерации. Тогда речь шла о чем-то гораздо более серьезном, и Краснолицые отпирались изо всех сил. Если в конце всех заседаний принималась осуждающая резолюция, это означало очень простую вещь. Дипломатический работник Краснолицых сопоставимой значимости с жертвой будет в скором времени похищен агентами Конфедерации, подвергнут допросу с пытками и, по-видимому, пожизненному заключению в глубоких подвалах посольства. Требования же Краснолицых собрать комитет по пропаже без вести будет просто игнорироваться тремя другими сторонами.

Итак, Михаил дремал с открытыми глазами, ожидая обещания о внутреннем расследовании и обеда. Вдруг председательствующий пират, уже некоторое время изучавший содержимое папки, которую ему поднесли в разгар заседания, заявил: «У нас есть веские основания полагать, что представителям Желтолицей нации достоверно известно о непричастности представителей Краснолицей нации к исчезновению. Если они согласятся признать это и снять претензии сейчас, комиссия пиратов обязуется отказать представителям Краснолицей нации в рассмотрении их встречных претензий по данному делу». Михаил подобрался и сел ровнее, он заметил, что подобрались и сели ровнее и его соратники, а также краснолицые и желтолицые коллеги. Совершенно невозмутимы остались лишь пираты.

Повисло растерянное молчание, какого давно не случалось в Доме Собраний. «Мы не имеем ни малейшего представления о судьбе нашего сотрудника, — решился наконец помощник посла желтолицых Ксинку, которого некоторые в посольстве конфедерации считали тайным главой посольства. — Но в силу характера аналогичных прецедентов предполагаем участие представителей Краснолицей нации».

Председательствующий пират подал знак, стража у входа открыла двери, и в зал вошли двое рядовых работников Дома Собраний, неся кожаный тюк. Они замерли на полпути, неуверенно глядя на председательствующего пирата. Он сделал еле заметный кивок, они подошли ближе, бросили тюк на пол и отошли к дверям. Глухой звук удара не оставлял сомнений. Председательствующий пират в торжественной тишине обошел стол и отдернул полотнище. Михаил увидел одутловатое лицо с закрытыми глазами. Раскосость глаз сохранялась, но желто-коричневый цвет лица сошел. Кожа была почти такой же белой, как у вышлюдей.

«Признают ли представители Желтолицей нации в этом человеке пропавшего без вести?» — спросил председатель. «Да», — твердо сказал Ксинку. Михаил поразился его самообладанию. «Представители Желтолицей нации знали, что Краснолицые не причастны к пропаже, но созвали комиссию с целью оказывать на нашу нацию политическое давление!» — заявил представитель Краснолицых, он был вне себя от счастья. «Протестую! — сказал громко Ксинку и спокойно продолжил. — Очевидно, для Краснолицых была бы крайне выгодна такая ситуация, когда другие стороны по понятным причинам высказали подозрения об их участии в пропаже человека, а потом бы труп этого человека неожиданно нашелся, невредимый. Или внешне невредимый. Это поставило бы под сомнение адекватность созыва Комиссии по каннибализму в случае исчезновения другого человека в другой раз, и не только сотрудника нашего посольства». Лица пиратов оставались непроницаемы. «Помощник посла высказал сейчас оскорбительные для нас подозрения. В таком случае мы требуем назначить вскрытие, которое составит полный перечень внутренних органов и костей!» — заявил краснолицый. «Тот факт, что труп окажется в полной целости, — парировал Ксинку, — не сможет доказать отсутствия политического умысла у людей, похитивших, утопивших этого человека и поспособствовавших затем обнаружению его трупа, в том случае, — поспешил добавить он, останавливая восклицания Краснолицых поднятием руки, — в том случае, если имело место убийство» — «Я не думаю, уважаемый Ксинку, — вмешался председательствующий пират, — что рассуждения о злоумышленниках уместны, поскольку, судя по всему, смерть погибшего не была насильственной… — пират вновь открыл папку и стал читать вслух: — По показаниям Радагата Радагата, жителя острова, сегодня утром он не обнаружил на должном месте своей двухместной весельной лодки. По показаниям Бубы Страшного, капитана семнадцатого быстрохода Островного флота, он сегодня в 10–30, в секторе прибрежных вод вышлюдей заметил малую лодку, находящуюся в тридцати семи километрах от берега, и пошел на помощь, поскольку столь малые суда могут оказываться так глубоко в море только в чрезвычайных обстоятельствах. Когда он приблизился, лодка самопроизвольно перевернулась. Не найдя никого в лодке, несущей фамильную метку Радагатов, капитан передал на маяк световой сигнал „тонущие“. Собравшаяся поисковая бригада в 12–40 обнаружила еще не до конца остывший труп», — Михаил краем глаза отметил время на стенных часах, 14–10, и, в который раз, воскликнул про себя: «оперативные ребята, эти пираты». Председательствующий пират продолжал читать: «Лодка находилась в зоне, которую Конфедерация называет „морская струна“, то есть в пятикилометровом коридоре, по которому подходят к острову все суда Конфедерации. Зная особенности Желтолицей нации, столь же постоянные, сколь и особенности двух других, логично предположить, что целью погибшего было попасть на один из транспортников Конфедерации», — пират закончил читать. «Впрочем, — добавил он, подчеркивая нейтралитет пиратов, — никаких прямых доказательств последнего не существует». Ситуация для Желтолицых изменилась кардинально. Теперь появлялся риск, что будет созван Комитет по заражению и начнутся заседания по исключению Желтолицых. Работник доков не мог похитить лодку и заплыть в «морскую струну» по собственной инициативе. Такое мог осуществить только агент высочайшей подготовки по распоряжению сверху. Михаил посмотрел на своего начальника. Тот не показывал ни малейшего желания что-либо говорить. Краснолицые тоже выжидали, не спеша продолжать нападение. Пират-ведущий уже собирался продолжать, но неожиданно сказал свое слово желтолицый. Его речь была смелой, он ставил под сомнение непредвзятость самих пиратов. «У меня есть вопрос к уважаемым пиратам, — начал он. — Почему труп нашего человека, по вашим словам, утонувшего в открытом море, вы смогли найти за считанные часы? Я спрашиваю это вот по какой причине. С начала этого года утонуло в открытом море три ваших человека. И ни один из трупов не был найден, только сами лодки, и то спустя пять дней, а то и неделю. Почему те лодки не обнаруживались вашими быстроходами так же быстро? Значит ли это, что забота о чужих гражданах настолько преобладает в ваших интересах, что только ради них вы проводите оперативные поисковые работы? Или это означает, что вы знали, где в заданное время должна находиться лодка с нашим человеком? Я вполне могу допустить последний вариант, если исходить из предположения, что наш человек был похищен, посажен насильно в лодку и отправлен в заданную точку, чтобы там его… нашли…»

«Вот оно!» — воскликнул мысленно Михаил. Он приложил усилие, чтобы сдержать дрожь в руках. Желтолицый сделал акцент на том, что пираты не в состоянии найти своих погибших в море, но смогли быстро найти труп докера. Михаила же интересовало совсем другое: за год три пирата пропало без вести.

Лица пиратов оставались непроницаемы и теперь. «Вы знаете, — без промедления ответил председатель, — что мы не вступаем в сепаратные соглашения ни с одной нацией. Это противоречит Базовому дипломатическому протоколу и нашим интересам. Если вы имеете сомнения, вы можете подать запрос, и будет создан отдельный комитет по расследованию обстоятельств гибели вашего человека. И в рамках этого комитета мы предоставим для перекрестного допроса свидетелей — Радагата Радагата и Бубу Страшного, а также других, по вашему желанию». Ксинку не стал отвечать. Он, кажется, считал свои последние слова самодостаточными. «Стороны желают сказать что-нибудь перед обеденным перерывом?» — спросил председательствующий пират. Желающих не нашлось. Тогда сказал он сам: «Нам следует создать подкомитет по надзору за медицинским вскрытием трупа. Каждая национальная делегация должна выдвинуть одного представителя». По залу прошли тягостные вздохи. К счастью для Михаила, участь членства в новом подкомитете его миновала.