Пираты Карибского моря. Проклятие капитана
Шрифт:
Зоркий доложил из бочки, что по правому борту видит первый рукав. Промерив глубину, капитан убедился, что ответвление судоходно. Пират продолжал молчать, и де ла Крус, повинуясь какому-то внутреннему голосу, пошел дальше вверх по течению.
Экипаж «Каталины», распаленный не меньше своего капитана, был готов встретить лицом к лицу любую опасность. Каждый каталинец верил в счастливую звезду де ла Круса, в его знания, смелость и находчивость. «Каталина» выходила победительницей и не из таких положений. А поскольку Гант — ему тоже не откажешь в знаниях и храбрости — бежит от них, значит, боится. В этом, однако, они заблуждались…
«Каталина» прошла еще с милю, оставив позади три более мелких протока, глубина которых, возможно, и позволяла шхуне войти в каждый из них. Но де ла Крус был уверен — Ганту не миновать ловушки, уготовленной им же самим экипажу «Каталины». Гант теперь сам окажется в ней, пропусти его де ла Крус в один из рукавов. Его смельчаки подожгут судно Ганта, забросают гранатами и тем самым подадут сигнал «Каталине». Она немедленно возвратится.
Двигаясь по реке, Педро давно обратил внимание на то, что во многих местах «Каталина» при помощи якорей и искусного маневра могла в случае необходимости развернуться почти вокруг своей оси и пойти обратно.
Зоркий доложил, что с правой стороны просматривается еще один рукав. Капитан увидел, как выше по протоку, перед которым они стояли в нерешительности, примерно в полумиле впереди поднялась в воздух дружная стайка белых цапель.
Одновременно Девото и Тетю произнесли одну и ту же фразу:
— Там люди!
— Право руля! Всем по местам! Входим в рукав! — прозвучала команда Красного Корсара.
«Каталина» плавно вошла в проток шириною не более четверти кабельтова. Берега вновь представляли для нее опасность быть в любую минуту обстрелянной из укрытых в густой чаще батарей. Немалый вред могли принести команде и просто залпы из ружей. Толстые стволы деревьев и густые тропические заросли лишали каталинцев возможности ответить врагу прицельной стрельбой.
Но де ла Круса увлекала мысль, что главная опасность впереди. Хотя бомбардиры и стояли у своих орудий с тлевшими фитилями, а ружейная команда была готова мгновенно вступить в бой, все же Красный Корсар рисковал.
Продвинулись вперед еще с четверть мили. Зоркий сообщил, что ничего особого не замечает, но ему кажется, что по обе стороны, в чаще леса, есть люди.
Действительно, не прошло и пяти минут, как с бака прогремело громкое проклятие боцмана:
— Сто чертей вокруг адова котла! Нас собираются поджарить, как цыплят в таверне Веракруса! Капитан, по реке течет огонь!
С юта, где у самого флагштока сидел Коко, донесся его высокий, но потому всем слышный голосок:
— Мы попали в ловушку! В сорока саженях за нами от берега к берегу со дна подняли цепь.
Боцман не добился признания от пирата, и морским разбойником занялся Медико. Он зашел к себе в лазарет, приготовил питье и спустился в трюм к лежавшему там без сил моряку. Тот принял кружку, осушил ее залпом, и через минуту зрачки его глаз непомерно расширились, тело обмякло, а язык сам заговорил в ответ на вопросы хирурга.
Еще через пять минут Медико был на мостике, рядом с Педро.
— Капитан, дальше прохода нет. Гант ловко за манил нас в ловушку. Если не сгорим, то выйти назад не сможем. За нами тут же поднимут тяжелую цепь.
— Все это мы уже знаем, — быстро сказал де ла Крус. — Где сам Гант?
— Он другой протокой через час выйдет в открытое море…
Такой брани на испанском и французском языках прежде не слышал даже такой виртуоз в этом деле, как Добрая Душа.
Обругавшись всласть, Красный Корсар стремглав помчался на бак. Там он лучше оценил ситуацию — к судну, подгоняемые течением, приближались огненные предметы.
Подошел Девото с подзорной трубой.
— Плошки с горящей паклей!
— Спустить носовые сети! С баграми на них самых смелых! Топить плошки! Шлюпки на воду! Гребцам делать то же самое! Отдать носовой! Стравить на тридцать саженей!
Приказы капитана исполнялись с молниеносной быстротой.
Как только сети были спущены с бушприта, ловкие матросы спустились по ним и принайтовленными к шестам баграми стали топить плывшие прямо на судно огненные плошки.
Де ла Крус помчался на ют, где уже находились Меркурий я Адальберто. Они рассуждали, как лучше разбить цепь. Проще всего было бы ударить по ней из пушки, установленной у ватерлинии, но «Каталина» в этом месте реки не могла развернуться к цепи бортом.
С бака юнга принес поднятую на борт горевшую плошку. То был разрубленный пополам сухой кокосовый орех, в котором лежали куски пеньки и пакли, обильно смоченные липкой чрезвычайно горючей смесью масла с загустевшим соком каучуконосной гевея. Коснись такой «фитилек» просмоленных досок судна, и «Каталина» вмиг сама превратилась бы в огромный пылающий факел.
Выполняя приказания боцмана, весь экипаж вооружился, кто чем мог. Наиболее смелые, обмотав себя концами, спустились за борт почти до самой воды и ударами шестов, палок, ведер помогали топить те плошки, которые проскальзывали между шлюпками и сетями на носу.
— На помощь! — раздалось откуда-то снизу у левого борта. — Воспламенилась обшивка.
Призыв о помощи услышал Фиксатор. Он, недолго думая, сбросил с себя башмаки, рубаху и с ней в руках прыгнул за борт. Мокрой рубахой Антонио Идальго стал сбивать огонь с обшивки «Каталины», загоревшейся как раз у того места, где находилась Санта-Барбара, полная пороховым запасом. Любое промедление грозило неминуемой гибелью судна.
— Бить из угонных орудий! Надо отойти. Увеличится расстояние, и шансов почти не останется! — говорил Меркурий, когда Адальберто вдруг сорвался с места с криком: «Я придумал!»
Пожара «Каталина» избежала. Медико оказывал помощь тем, кто, находясь в воде, получил ожоги. У Фиксатора спина покрылась пузырями, но он ими гордился.
Адальберто появился на палубе через пару минут. Он с канониром нес два спаренных между собой пороховых бочонка. К верхней крышке каждого бочонка, где был установлен детонатор, тянулся бикфордов шнур.
— Капитан, прикажите подать шлюпку! Мы пожертвуем ею, но цепь разорвем, — проговорил Адальберто и понес «мину» к правому борту, куда немедленно подошел ялик.