Пираты Карибского моря. Проклятие капитана
Шрифт:
У Тетю и Девото мгновенно родилась одна и та же мысль: «Неподвижная мишень. Гант это предвидел!»
— Шлюпки на воду! Заводить якоря! — уже звучала команда капитана. — Боцман, живо!
А Добрая Душа и сам понял, чем такая напасть могла обернуться для «Каталины» и что ему немедленно следовало делать.
Чуть более чем в четверти кабельтова от корабля были сброшены два кормовых якоря. Паруса капитан поставил так, чтобы ветер, хотя и слабый, все же способствовал движению судна в сторону кормы.
— К канатам! — прозвучал звонкий голос де ла Круса.
Все, кто был на палубе, переместились на корму. По три человека с каждой стороны встало к крестовинам двух брашпилей. Остальные ухватились за канаты. Повинуясь общим усилиям, толстые манильские тросы — в тех местах и в то время редкая снасть — послушно ложились на оси кабестанов. Но… по мере того как происходило натяжение канатов, якоря ползли по дну.
— У основания банки сильное подводное течение, — определил Тетю. — Ну и бестия же этот Гант!
Всем было ясно, что якоря ползли потому, что под ними тут же размывало песок, в который уходили их лапы.
— Повторить операцию завода якорей! Потравить канаты до предела! Завести якоря как можно шире! — скомандовал де ла Крус, невольно прикоснулся к эфесу шпаги и поглядел на бочку Зоркого, — откуда с секунды на секунду должно было прозвучать сообщение о движении шхуны Ганта в их сторону.
Гребцы бросились к шлюпкам, чтобы быстрее поднять якоря. Матросы же продолжали наваливаться всей силой на крестовины. И, как бы в награждение за их веру в удачу, с натянувшегося вдруг каната весело посыпался в воду дождь брызг.
— Якорь по левому борту сел в грунт! — прокричал боцман.
Прошло несколько секунд, и крестовины второго брашпиля замедлили свое вращение. Тот же Добрая Душа доложил:
— Оба якоря заведены, капитан!
— Гребцам отставить мою команду! Всем к канатам! Ребята, навались! Или вы не старые морские волки! — Сердце де ла Круса забилось чаще. В порыве радости он обнял стоявшего рядом Девото.
— Когда я был в безвыходном положении, мне повезло, я изловчился и точным ударом пронзил сердце герцога. Потому, слава богу, я здесь, — непонятно отчего, но шепотом произнес Девото.
Все, кто мог стать к крестовинам брашпилей и ухватиться за канаты, приняли участие в работе. Налетевший порыв ветра сильнее ударил по парусам, добавив свою энергию к усилиям людей, и «Каталина», легонько задрожав, поползла с банки.
Громкое «ура» огласило все вокруг.
— Да здравствует наш капитан! Мы спасены!
Опасения моряков и в самом деле были не напрасны. Из устья реки уже выходила шхуна Ганта. Он знал, что проход в залив и устье был сложен, а потому любое судно, не ведавшее фарватера, обязательно должно было наскочить на мель и стать превосходной неподвижной мишенью, способной отвечать лишь пальбой из погонных пушек. Расстрелять такую мишень было делом десяти-пятнадцати минут.
Насколько верно было предположение Педро о цели Ганта, доказывало и то обстоятельство, что как только Гант увидел «Каталину», разворачивавшуюся к нему бортом, быстро поменял паруса, развернулся и скрылся за излучиной реки. По берегам ее тянулась стена тропического леса и отвесных скал.
— Если не знаешь правил игры, первый ход предоставляй сделать противнику. Вы, Поль Эли, частенько так говорите. Что прикажете делать сейчас? Ганту превосходно известны эти места, и нас ждет не одна неприятность.
— Не ждать же его у выхода! — заявил Девото. — Ночью он уйдет одним из рукавов дельты.
— Добрая Душа, — крикнул с мостика капитан, — живо узнай, кто здесь бывал раньше.
— Меняю гамак на иголки морского ежа, если прежде тут не мотался помощник парусного мастера
— Немедленно сюда!
Через минуту довольно пожилой моряк рассказывал:
— Первым открыл это место Лоренс де Графф на своем «Нептуне». На нем было двести десять душ и пятьдесят четыре орудия. И он свободно ходил по многим рукавам. На берегах жили индейские племена. У них можно было выменивать фрукты, мясо черепах, корнеплоды, и женщины-индеанки стоили недорого…
— Ты что несешь? — рассердился боцман. — Дело говори! Если здесь бывал, укажи проход в устье. А то фрукты, корнеплоды, бабы! Старый черт из дырявой бочки рома. Вытрясу душу!
— Капитан де Графф загонял всех в трюмы, когда подходил к заливу. Однако люди говорили — глубина находилась у одного из берегов.
Быстро оценив обстановку, де ла Крус повел «Каталину» к противоположному створу залива. Лотовые, промерявшие глубины на носу, сообщали удовлетворительные данные. «Каталина» вошла в устье и, продвинувшись с кабельтов, вынуждена была прижаться правым бортом к возвышавшейся над берегом скале. Как только судно поравнялась с утесом, с вершины посыпались на палубу камни и горящие шматки густо просмоленной пакли. Девото немедленно отрядил на берег своего помощника по абордажной команде и дюжину вооруженных ружьями и пистолетами молодцов, с Тем чтобы они захватили хотя бы одного человека.
Мелкие очаги пожара, возникающие на «Каталине», быстро ликвидировали, Медико оказывал помощь получившим ожоги.
На скале показались индейцы, которые при виде вооруженных испанцев немедленно разбежались. Однако удалось захватить пирата, пьяного то ли от рома, то ли от индейской коки. Он несвязно лепетал и был передан в руки Медико.
Меж тем де ла Крус отобрал пятнадцать добровольцев, основательно их вооружил, в основном гранатами, и усадил на ту же самую скалу. Коль скоро Гант сумеет их обмануть и первым станет выходить из устья реки в залив, то команда забросает его шхуну гранатами и подожжет.
«Каталина» обогнула широкую песчаную косу и, преодолевая скорость течения, вновь вошла в более узкий проход между скалистыми берегами. Опять над кораблем нависла угроза артиллерийского удара. Хотя ширина реки в этом месте и достигала четверти кабельтова, с высоких ее берегов, покрытых густой растительностью, судно легко могло подвергнуться обстрелу скрытых орудий.
В канатном трюме тем временем, взяв пленного из лазарета, Добрая Душа применял все известные ему средства, чтобы развязать тому язык. Пират стиснул зубы и упорно молчал. Педро был против подобных методов дознания, но сейчас, когда от показаний этого пирата зависела судьба затеи Красного Корсара, он не противился. Пленный должен был указать, где находится штаб-квартира Ганта, в каком из протоков капитан пиратов укрыл свой корабль.