Пираты Короля-Солнца(ч1-5,по главу19)
Шрифт:
И еще мне очень нравится окружение господина де Бофора. Герцог их называет ''мои львята'', и я надеюсь быть достойным их героического общества!
Перечитав свое письмо, нашел важную ошибку. Но не исправляю – Вы меня ругали за исправления. Я написал неверно имя нашей покровительницы. Сейчас ее зовут графиней де Ла Фер!!! Здорово, правда?
Припадаю к Вашим стопам и почтительно целую Ваши ручки.
Ваш любящий сын, шевалье Ролан де Линьет.
В Нант, Бретань. Графине де Линьет''. х х х
''В Китай. Дворянину, называющему
/ Исправлено на Сен-Дени /
Мой любимый!
Яд разлуки с тобой отравляет мою жизнь и наполняет мою исстрадавшуюся душу самой черной меланхолией, адскими муками, бесконечной болью. А мир вокруг прекрасен, но что мне этот мир, синее-синее море, яркое-яркое солнце, белые-белые паруса, когда в этом мире нет тебя, мой любимый!
О Шевалье, я вспоминаю тебя, твои синие глаза, твои нежные уста, твой звонкий голос, твои пламенные поцелуи… Кажется, все… Нет, не все – еще твою шпагу, которая сломалась по моей вине… Надеюсь, ты уже починил ее, и она защищает тебя от всех бед и опасностей в далеком Китае. А еще тебя должны защищать мои молитвы… И твой Ангел-Хранитель…
Мое письмо, конечно, не найдет тебя – я уверена, что не найдет… и все-таки я немного надеюсь на чудо, госпдин де Сен-Дени!
Но, если чудо свершится, и ты будешь держать в руках этот листок – запомни – я люблю тебя и буду любить всей душой и всю жизнь. В этом, господин де Сен-Дени, я поклялась перед всем высшим обществом Парижа. Я дала торжественную клятву, что либо выйду за вас замуж, либо уйду в монастырь, если вы не сможете или не захотите жениться на мне.
Прощайте, Шевалье. Но молю Бога, чтобы мы с вами встретились… И, если всемогущий Господь надо мной сжалится, о мой любимый Шевалье де Сен-Дени, так и не захотевший открыть свое настоящее имя, мы встретимся скорее рано, чем поздно.
Любящая вас Анжелика де Бофор''.
– Вот, – сказал Ролан, – На горизонте показался…
– Пиратский корабль? – ахнул Вандом, оторвавшись от своего письма и взглянув на линию горизонта, – Где?
– Вы не туда смотрите, друг мой.
– Я смотрю на горизонт.
– Я имел в виду не настоящий горизонт. Я просто так сказал. Выражение такое.
– Следите за своей речью, Ролан, вы же писатель, – сказал Анри, – Так что там, на вашем горизонте?
– Не что, а кто, – поправил Ролан, улыбаясь, – Наш Вожак собственной персоной.
– Ой! – пискнул Анри, – Сейчас нас прогонит, как пить дать.
Он поспешно засунул в бутылку свое свернутое письмо и заткнул пробкой. ''Ну, это мы еще посмотрим'', – проворчал Анри.
– Вы испугались, Анри? С чего это нас прогонять? Мы тоже имеем право здесь находиться, как все Пираты!
– Утром он велел мне не высовывать носа из каюты! В весьма резких выражениях!
– Мне тоже Жюль велел здесь не появляться. Но ситуация изменилась. Я забыл вам сказать, извините!
Анри перевел дух.
– Бросайте якорь, Вожак! – сказал паж.
Пиратский Вожак подошел к пажу и барабанщику.
– О,
Ролан просиял, а Анри надулся.
– Еще бы, – буркнул паж, – Вот, – извольте взглянуть, что осталось после вашего ''шторма''. Обломки кораблекрушения, – он брезгливо взял двумя пальчиками апельсиновую кожуру и бросил в корзину, – Такое свинство развели!
– Свинство, – согласился Рауль, – вот я и зашел посмотреть.
А Вандом, расстроенный своим лирическим посланием, продолжал ворчать:
– Не знаю, как вам, а мне очень стыдно за нас всех перед моряками. Львята! Поросята, а не львята!
– Вот как? Господин де Вандом, потом не обижайтесь, что я говорю с вами каким-то не таким тоном! Да еще и герцогу жалуетесь, – последнюю фразу Рауль процедил тоном снисходтельного презрения.
Анри вздрогнул.
– Я?! – вскричал паж, – Я жалуюсь на вас герцогу? На вас? Вы что, с ума сошли? Вы понимаете, что вы сказали?
Пиратский Вожак не снизошел до ответа. Он только небрежно рукой махнул. Этот жест еще больше обидел Анри.
– Вы посмели назвать меня доносчиком! Но это клевета, понимаете, клевета! Это самая гнусная ложь! Я никогда ни на кого не ябедничал! Надо же придумать такую гнусность! Ну почему, почему вы вечно подозреваете меня во всяких гадостях?
Рауль не хотел продолжать эту дискуссию и объяснять маленькому Вандому, что он не считает его доносчиком, если малый и нажаловался герцогу, то не из коварства и подлости, а по простоте душевной. Но объяснение с Вандомом Пиратский Вожак считал ниже своего достоинства. А от разгневанного и оскорбленного Вандома не так-то просто было отвязаться. Анри собрался добавить еще что-нибудь очень резкое, но вдруг шмыгнул носом, и по щекам его покатились слезы.
– Ну вот, теперь еще и слезы, – вздохнул Рауль, – А скажут, что я вас довел до слез.
"Да ты всегда меня до слез доводишь!" – подумал Анри.
Ролан решил вмешаться.
– Вандом действительно не может быть доносчиком, – убежденно сказал барабанщик, – Я за него ручаюсь! Я знаю его лучше, чем вы. Вы зря это, господин виконт. А если герцог что и сказал вам лично насчет Вандома, так это, наверно, потому, что он, Бофор, прекрасный человек, очень добрый и умный, и он хочет, чтобы нас – Анри и меня – тут не обижали.
– Виконту просто напекло голову, – зло сказал Анри.
– А вы не ревите, Анри, – сказал барабанщик, – Тошно смотреть! Было бы из-за чего плакать!
– Было бы из-за кого плакать, – прошипел Анри.
Причиной грусти Анри де Вандома был не столько упрек Пиратского Вожака, сколько печальное письмо в Китай. Сочиняя свое послание, Бофорочка чуть не плакала от нежности к оставившему ее Шевалье, тревоги за него и безвыходности ситуации. Ей было до слез жаль и его и себя, и, стоило с уст Рауля сорваться одному неосторожному слову – она дала волю своим чувствам. Но об этом не подозревали ни Ролан, ни Рауль.
Меняя маски
1. Унесенный ветром
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рейтинг книги
