Пираты Короля-Солнца
Шрифт:
— Вот то-то и обидно, — стонал Оливье, — Умереть не в бою, как положено рыцарю, воину, дворянину, а в… постельке… от жалких пилюль и отвратительных клистиров. Что ты там вещал о викингских похоронах? Не видеть мне Вальхалы, попаду с моим отравлением в царство богини Хель.
— Он бредит? — спросил де Сабле.
— Он шутит, — сказал Рауль, — Друг мой, Вальхала — это шутка. Мы с тобой христиане как-никак.
— Фрондерские войны, — простонал Оливье, — Вот, юноша, взгляните, — с этими словами Оливье достал пулю на шнурке, что висела на его груди
— Видите, — сказал Оливье слабым голосом, — Эта пуля пробила мою грудь, когда мне и девятнадцати не было.
— А не плечо, ты не ошибся? — спросил Рауль осторожно.
— Грудь! — заявил Оливье.
— Ну, грудь так грудь, — миролюбиво сказал Рауль, — Тебе виднее.
— Я умирал в монастыре, истекая кровью, в голове взрывались миллионы бомб. Такие адские муки я испытывал, когда из моего многострадального тела извлекали эту долбаную пулю, эту вот суку-пулю, эту вот пулю-дуру. Вот она, взгляните, юноша… Я хочу сказать… господин де Сабле! Но эта мука — ничто по сравнению с теперешней. И боль от раны — а рана была тяжелая, скажи, милый мой Рауль? /Рауль кивком подтвердил слова барона/. Боль от раны не то, что мои нынешние мучения.
Молодой де Сабле восхищенно смотрел на 'сувенир' де Невиля. Рауль был в курсе фрондерских приключений барона. Он знал, что рана была далеко не такой тяжелой и мучительной, как Оливье хвастался перед моряком, а еще раньше, в Париже — перед молодыми мушкетерами. Но, конечно, не собирался опровергать барона.
— Барон, — осторожно сказал помощник капитана, — Если вы излечились после такого тяжелого огнестрельного ранения, то теперь-то вы и подавно поправитесь.
Де Невиль ответил жалобным вздохом.
— Ох, — прошептал он, — Он приближается.
— Кто? — в один голос спросили Рауль и де Сабле.
— Мой мучитель, Главный Клистироносец… Я его шаги уже узнаю…
Оливье с отчаянием взглянул на дверь. Рауль и де Сабле повернули головы и увидели доктора Дюпона в сопровождении неизменного помощника.
— Ну, как мы себя чувствуем? — спросил Дюпон.
— Плохо, доктор, очень плохо, — простонал Оливье, — Я прошу только, чтобы меня оставили в покое.
— Конечно, молодой человек. Покой вам просто необходим. Никто вас не будет беспокоить. Но вы должны пройти курс лечения.
Барон взвизгнул. Рауль сосчитал в уме до трех и отважился.
— Доктор, — сказал Рауль решительно, — Можно вас на пару слов?
— К вашим услугам, господин виконт, — любезно сказал Дюпон, и они вышли из каюты.
— Виконт, — произнес Дюпон улыбаясь, — Я рад видеть вас в добром здравии! Сегодня вас не узнать.
— Спасибо на добром слове, господин Дюпон, но не обо мне речь, а о бароне де Невиле. Что с ним? Бедняга так мучается.
— Пусть мучается, — усмехнулся Дюпон, — Это ему хороший урок. В другой раз не будет так напиваться.
— Вы его замучили своими процедурами.
— Не без этого, милый виконт, не без этого. После моих промываний, клистиров и слабительного барон призадумается,
— Я понимаю, он вел себя по-идиотски… Перепил… Буянил… Надоел всему экипажу… Но будьте снисходительны — ему и так плохо. Проявите милосердие!
— Жизни вашего друга, господин де Бражелон, ничего не угрожает. Он вне опасности. Вы и сами это отлично понимаете.
— Что же вы его мучаете? Вы, представитель самой гуманной профессии?
— Ба! Клистир он заслужил в воспитательных целях.
— Еще бы! Вы шантажируете беднягу — когда человек находится перед выбором — клистир или смерть, конечно, он выберет первое. Но ведь это неправда. И больной-то мнимый.
— Вы совершенно правы, виконт. Мнимый больной. Не волнуйтесь за него. Вы же доверяете мне как профессионалу?
— Да. Но на вашем месте, господин Дюпон, я был бы помилосерднее…
— Вы себя, кажется, Пиратом величать изволите? Пират просит врача о милосердии?! Истина наизнанку в духе Вийона.
— Мне его очень жаль.
— Переживет, — сказал врач.
— Эх, — вздохнул Рауль, — 'Недуг желанней исцеленья' , так, что ли?
Дюпон посмеиваясь, продолжил 'Балладу истин наизнанку' .
— Браво, доктор!
— А! Вы думаете, я только рецепты писать умею?
— Вы пишете… стихи?! Вы?
— Было дело — в вашем счастливом возрасте. Видите, я не такой страшный. А то у вас такие испуганные глаза — с луидор величиной! А вы, виконт, не пугайте больше так своего бедного Гримо! Старика чуть удар не хватил — на нервной почве.
— Вижу, доктор, с вами связываться опасно, — смеясь, сказал Рауль, — И моему бедному другу остается только покориться.
— Вы хотели еще о чем-то спросить меня? И не решаетесь?
— Да, но…
— Но не мямлите, смелее!
У Гримо все в порядке с головой? Иногда он ведет себя… неадекватно. Смеется без причины… Разные странности. Это, надеюсь, не старческий маразм?
Дюпон расхохотался.
— Ваш Гримо — чудак, но очень славный и умный. К его чудачествам уже все привыкли. Нет, это, право, сюжет для пьесы Мольера! 'Два психа' … или лучше — 'Психи поневоле' .
— А второй псих — я?
— И вы, сударь мой, в здравом рассудке. Но ваш эксперимент с бедным Гримо вызвал у старика большую тревогу.
— Черт возьми! Гримо решил, что я рехнулся?
Дюпон улыбнулся.
— И вот мой сюжет для господина Мольера. Слуга и господин в какой-то ситуации ведут себя… неадекватно, как вы изволили выразиться. Слуга считает хозяина помешанным, а господин решил, что слуга не в своем уме. И вот завязка интриги.
— А между тем оба 'мыслят здраво' , как вийоновкий влюбленный из цитируемой вами баллады. Забавный сюжет. Подскажите его господину Мольеру, когда вернетесь. Вы ведь с ним знакомы. А знаете, господин Дюпон, я предложил бы господину Мольеру другой сюжет. Мнимые психи — смешно, конечно. Но мнимый больной — еще смешнее. Человек вовсе не болен, а хитрый доктор для пользы дела сочиняет ужасики и держит беднягу в постели.