Пираты офшорного моря
Шрифт:
– Каким же образом ему удалось это увидеть? – удивился вице-адмирал. – Случайность?
– Не совсем. Прохоров должен был выкрасть из квартиры Синклера компакт-диск. Нам стало известно, что тот записывал на него ключевые операции, в которых принимал участие. Предположительно, в нем есть еще кое-чего интересное.
– Каким образом вы это узнали?
– Через одного из его любовников. Парень оказался довольно разговорчивым.
– Ясно. Зачем он это записывал?
– Может, обыкновенное тщеславие, а может, как-то хотел обезопасить себя. Предположительно, на диске был записан компромат на одного из руководителей МИ-6. От Синклера могли просто избавиться, ведь рано или поздно о его связях все равно
– Тоже верно. Информация на диске полезная?
– Диск зашифрован. Но кое-что мы расшифровали. Например, получены очень интересные результаты по Гонконгу, выявлена вся резидентура англичан.
– Очень хорошо, – одобрительно кивнул Головин. – И что там было дальше?
– Как сообщил нам Прохоров, любовник был чрезвычайно взволнован.
– Ты полагаешь, что он его и убил?
– Из того, что мы знаем, так оно и выходит. По сообщениям Скотленд-Ярда, выстрел был произведен с очень близкого расстояния, а Ричард Синклер был человеком очень осторожным. Вряд ли он допустил бы к себе кого-то чужого. Нам удалось заполучить фотографию убитого Синклера. На его лице свежая царапина, как будто бы кто-то разодрал его ногтями. И еще одна деталь, на Синклере был только халат. Об этом Скотленд-Ярдом не сообщалось, а значит, дело было взято под контроль МИ-6, которое и решило засекретить расследование. Мне думается, произошла такая история – голубки приятно провели вечер, потом чего-то там не поделили. Любовничек расцарапал физиономию Синклеру. Этого ему показалось мало, и он его пристрелил.
– Похоже на правду. Ты знаешь, что нужно делать?
– Так точно, товарищ вице-адмирал.
– Вот и давай… Приступай!
– Есть, товарищ вице-адмирал!.. Но у меня к вам еще один вопрос, Марк Захарович.
– Что там?
– Я по делу Мещерского…
– А именно? – не скрывая раздражения, уточнил Головин.
– Мне кажется, расследование убийства его невесты было проведено не объективно, нужно провести его заново.
– У тебя есть основания сомневаться в этом?
– Имеются, Марк Захарович. Я еще раз внимательно перечитал дело по убийству его невесты, и у меня создалось впечатление, что оно просто шито белыми нитками. Не совсем понятно, что там вообще происходило. На каком основании ее взяли, почему так долго держали, а потом и вовсе убили. И ведь самое главное – непонятно, кто ее застрелил. Ведь с первых же показаний было понятно, что девушка не принимала участия в боевых действиях. Все это время она находилась в своем селе и никуда не выезжала. Чеченцы в убийстве девушки обвинили нашу сторону, хотя в то время патрулирование и караул были совместными, так что я вполне допускаю, что это мог сделать кто-нибудь из них. – Вице-адмирал поджал губы, решение принималось трудно. – А если это сделал кто-нибудь из них, то нужно понять мотивы.
– Хорошо, – наконец, согласился Головин. – Я свяжусь со смежниками, думаю, что отказа не будет, а чем нужно, они помогут на месте. Но расследование должно проходить в закрытом режиме. О том, что мы подняли это дело, знать никто не должен. А то, знаешь ли… Ведь все как-то понемногу успокоились, и тут опять начнется. Не хотелось бы будоражить людей. Знаешь, кто у нее отец?
– Знаю. Я бы хотел привлечь к расследованию майора Вадима Шевцова.
– Привлеки, – согласился Марк Захарович. – Кажется, он толковый малый, не подведет.
Глава 17
Мальчик проголодался
Лабрадор Рекс был едва ли не единственной слабостью Вильяма Уайта, как шутила благоверная: с псом он проводил куда больше времени, чем со своей семьей. В чем-то Сюзанна была права, часто с псом ему было куда интереснее, чем с людьми, а рыжая псина уже давно стала членом семьи. Во всяком случае, этому лохматому плуту Уайт позволял куда больше, чем собственным сыновьям. Особенно приятно было выгуливать собаку по утрам, когда город еще только пробуждался. Идеальное время, чтобы как следует подумать и спланировать предстоящий день. Псина занималась какими-то своими делами: постоянно чего-то вынюхивала и справляла нужду едва ли не под каждым деревом, а он был предоставлен самому себе и, присев на скамейку, мог выкурить толстенную сигару, до которых был невероятно охоч.
Это утро для Вильяма Уайта тоже началось вполне обыкновенно: со звона будильника и радостно-возбужденного повизгивания пса. Тот бывал настолько нетерпелив, что порой стягивал с хозяина одеяло.
Одевшись, Уайт выпил чашку кофе и, выйдя из дома, направился в тенистый и уютный сквер, где обычно выгуливал пса. Город еще не проснулся, попадались лишь отдельные прохожие: не то пылкие возлюбленные, тайно покинувшие логово свиданий, не то труженики, возвращавшиеся с ночной смены. Но, так или иначе, они хоть как-то оживляли пустынные в этот час улицы.
Отстегнув поводок, Вильям отпустил лабрадора. Воспользовавшись предоставленной свободой, тот безотлагательно пометил фонарный столб, с живейшим интересом обнюхал его и, оставшись довольным проделанной работой, отправился осваивать новые территории. По тому, как энергично он шевелил носом, было понятно, что работы у него было непочатый край!
Ближайшие полчаса пес будет предоставлен самому себе, так что можно было дышать свежим воздухом и наслаждаться покоем. Через каких-то пару часов, когда он перешагнет порог своего рабочего кабинета, о таком блаженстве можно будет только мечтать.
– Неправда ли, хорошее утро, сэр, – услышал Вильям Уайт рядом с собой негромкий мужской голос.
Повернувшись, Вильям Уайт увидел на скамейке рядом с собой молодого холеного коротко стриженного шатена, которому на первый взгляд было не более тридцати пяти лет. Вильям невольно нахмурился: нагловатый тип. Скамеек в сквере было предостаточно, но почему он выбрал место рядом с ним? Как и всякий разведчик, Уайт с настороженностью относился к случайным знакомым, справедливо полагая, что такие встречи могут быть профессионально подстроены. Покоробило другое: каким-то невероятным образом мужчина сумел незаметно приблизиться к нему и даже стал его соседом. Видно, он всерьез замечтался, если не расслышал шагов. И пес тоже хорош, даже не предупредил хозяина лаем. И для чего он тогда держит эту паршивую собаку?!
Вильям Уайт постарался скрыть неудовольствие: выжал некое подобие улыбки и продолжал наблюдать за чудачеством лабрадора, сейчас тот энергично принимал песочные ванны.
– Синоптики передавали, что сегодняшний день будет очень жарким. Не знаю, как вы, но я, честно говоря, устал от наших бесконечных лондонских дождей.
– Да, – слегка кивнул Уайт, вяло поддержав беседу. – В этом году лето определенно не заладилось.
Надо было уходить, утреннее одиночество, на которое он так рассчитывал, было беспардонно нарушено, и разумнее перекочевать в соседний сквер, где не будет столь назойливого соседства. Оставалось только позвать пса.
– Рекс! – Лабрадор охотно подбежал, сглотнул слюну, наивно полагая, что его ожидает угощение. – Пойдем, мой мальчик, нам нужно еще немного прогуляться, а то у меня ноги затекли. – Он тряхнул поводком. – Счастливо оставаться, – слегка приподнял шляпу.
– Мистер Уайт, у меня к вам будет одно маленькое дельце.
Вильям с любопытством взглянул на улыбающееся лицо соседа, они не были знакомы, это совершенно точно. Уж на свою зрительную память он мог положиться безоговорочно!
– Хм, вы знаете мое имя? Забавно! Мы с вами знакомы? – натянуто улыбнулся директор внешней разведки и безопасности, подтягивая ближе к себе пса.