Пираты Венеры
Шрифт:
Тут раздался оглушительный рев, который, казалось, мог покачнуть башню.
— Вот и тарбан, — заметил Окал с усмешкой. — Он не ел три дня и не только очень голоден, но и очень зол.
— А что за шестой дверью? — осведомился я.
— В коридоре за шестой дверью спрятаны трубки, из которых польется кислота. Она попадет тебе в глаза и выжжет их, медленно разъест плоть, но ты умрешь не слишком быстро. Вполне хватит времени, чтобы раскаяться в преступлениях, которые привели тебя в комнату с семью дверями. Лично мне кажется, что шестая дверь — самая ужасная из
— Я считаю, что седьмая хуже, — возразил Окал.
— Возможно, — согласился Сов. — В седьмом коридоре смерть приходит не так быстро, и мучения длятся долго. Когда ты наступишь на скрытую пружину в коридоре за седьмой дверью, стены медленно начнут сдвигаться. Их движение так медленно, что его почти невозможно заметить, но в конце концов стены постепенно раздавят тебя.
— А зачем петля над столом? — спросил я.
— Когда ты будешь мучиться от невозможности решить, за которой дверью находится жизнь, — объяснил Сов, — у тебя появится искушение покончить с собой, для чего и висит петля. Но она с умыслом подвешена на такой высоте от стола, что ей нельзя воспользоваться, чтобы сломать шею и принять быструю смерть; ты можешь только задохнуться.
— Похоже, вы потратили много усилий, придумав столь изощренный способ уничтожения врагов, — заметил я.
— Комната с семью дверями предназначена в первую очередь не для уничтожения людей, — разуверил меня Сов. — Она используется как средство убеждения не верящих в торизм, и прямо-таки удивительно, насколько действенна комната, — добавил он со смехом.
— Могу представить, — ответил я. — А теперь, когда вы любезно познакомили меня с худшим, будет ли мне разрешено удовлетворить голод и жажду перед тем, как умереть?
— В последние часы жизни ты можешь делать со всем, находящимся в комнате, что захочешь. Но заранее предупреждаю: из семи блюд на столе одно отравлено. И прежде чем ты удовлетворишь жажду, тебе наверняка будет интересно знать, что из семи изысканных напитков, налитых в сосуды, шесть отравлены. А теперь, убийца, мы покидаем тебя. Последний раз ты глядишь на людей.
— Я с удовольствием встречу смерть, — ответил я, — если в жизни мне не осталось ничего более приятного, чем глядеть на вас.
Один за другим они покинули комнату через дверь жизни. Я внимательно глядел на эту дверь, чтобы хорошенько ее запомнить, а затем тусклый свет погас, и комната погрузилась во тьму.
Я быстро пересек помещение по прямой линии к тому самому месту, где находилась дверь. Улыбнулся про себя — какие же они простаки, коль скоро вообразили, что я немедленно потеряю ориентировку только из-за того, что погас свет. Надо надеяться, они не лгали, тогда я выйду из комнаты почти так же быстро, как они, и потребую обещанную мне жизнь.
С вытянутыми руками приблизился к двери. Неизвестно почему, но слегка кружилась голова. Было трудно сохранять равновесие. Пальцы прикоснулись к движущейся поверхности. Это стена скользила под пальцами влево. Я почувствовал, как поверхность двери проскользнула под ними, появилась и другая, потом еще одна. Все ясно — пол, на котором я стоял, крутился! Дверь, ведущая к жизни, потеряна!
Глава 2
ЗАБЛУДИЛИСЬ
На мгновение я впал в отчаяние и застыл на месте. Внезапно свет зажегся, и стало видно, как стена и двери медленно перемещаются передо мной. Какая из дверей вела к жизни?
Как-то сразу я ощутил страшную усталость и почти полную безнадежность. Меня преследовали муки голода и жажды. Подошел к столу в центре комнаты. Различные вина, молоко и вода, налитые в семь кувшинов, дразнили. Один из семи был безопасный и мог быстро утолить мучившую меня жажду, уже ставшую пыткой. Вдыхая запах, я попытался исследовать содержимое каждого кувшина. Здесь было два кувшина с водой, содержимое одного показалось мне мутным: я решил, что в другом жидкость была неотравленной.
Я поднял кувшин. Запекшееся горло умоляло об одном маленьком глоточке. Поднес кувшин к губам, но тут вновь нахлынули сомнения. Пока оставался хоть ничтожный шанс выжить, нельзя рисковать, и потому кувшин остался на столе.
Оглядев комнату, увидел в тени стул и койку у стены. Поскольку я не мог ни есть, ни пить, то по крайней мере стоило отдохнуть и, может быть поспать. Моим тюремщикам придется подождать осуществления своих ожиданий — так долго, как только возможно. Размышляя, я осторожно приблизился к койке.
Свет в комнате был очень слабый, но все же когда я был уже готов броситься на койку, мне удалось заметить, что кровать утыкана острыми, как иглы, металлическими шипами. Мечты о спокойном сне рассеялись. Ощупав стул, я понял, что и он оснащен колючками.
Как откровенно тористы проявили свою дьявольскую сущность в замысле этой комнаты и ее обстановки! В ней не оказалось ничего, что можно использовать без опасности, кроме, пожалуй, пола. Я так устал, что растянулся на нем во весь рост. На мгновение он показался роскошным ложем. Правда, неудобство моей постели становилось все более ощутимым — пол дьявольски твердый. И все же усталость взяла свое — я задремал, когда почувствовал, как что-то прикоснулось к спине — холодное и липкое.
Сразу поняв, что это какой-нибудь новый дьявольский вид пытки, вскочил на ноги. По полу извивались, подползали ко мне змеи всех размеров, и у многих был довольно устрашающий вид — змеи с саблевидными клыками, змеи с рогами, змеи с ушами, змеи голубые, красные, зеленые, белые и пурпурные. Они выползали из дыр внизу и вытягивали отвратительные головы во все стороны, словно искали меня.
Итак, даже пол, который я считал своей последней надеждой, предал меня. Осталось вспрыгнуть на стол посреди отравленной еды и напитков и там опуститься на одно колено, наблюдая, как отвратительные пресмыкающиеся извиваются внизу.
Внезапно пища начала искушать меня, но не потому, что я был голоден. В ней таилось спасение от безнадежности и ужаса моего положения. Есть ли шансы остаться в живых? Тюремщики знали, когда привели меня сюда, что отсюда нет выхода. Какой напрасной и дурацкой была бы надежда в таких обстоятельствах!