Пирровы победы
Шрифт:
— Не перед тобой, — огрызнулась Леонель.
— Я-то видел твое лицо, но вот любой, кто тебя встретит, кто цвет кожи твоей узрит, сразу смекнет, что без магии здесь не обошлось. Надо быть полным кретином, чтобы это не понять. И как ты думаешь, какие его действия будут?
Леонель молчала.
— Полагаю, он побежит к инквизиторам, благо за информацию, что поспособствовала поимке колдуна, они награду выплачивают. Я не понимаю, как ты вообще решилась одна по этим местам бродить?
Леонель вновь ничего не ответила, но взгляд ее изменился, стал таким пронзительным, что Стивр и без слов все понял.
— О черт, ты меня искала? Почему?
— Инквизиторы, эти трое, не меня ждали. Мое-то появление для них неожиданностью стало, а искали они, представь себе, тебя.
— Как они узнали, что мы здесь появимся?
— Они тоже магией балуются.
— И что ты думала, будто мы с ними не совладали бы?
— Скорее да, чем нет. Но что зря рисковать?
— Я все равно не пойму — зачем я нужен тебе? Зачем ты меня искала?
— Ты же разбил нечисть. Теперь помоги расправиться с инквизиторами. Их слишком много. Они вытесняют нас. Скоро никого не останется, кто магией владеет. Не той, что практикуют знахари всякие, а настоящей, которая по наследству передается.
— Вы хотите сразиться с ними стенка на стенку? — Ему было приятно, что хоть кто-то знает и помнит о его победе.
— Возможно.
— Инквизиторы не будут с вами драться. Если вы соберете войско, то вас объявят предателями рода людского и отправят вам навстречу королевскую армию. Может, и будут среди солдат инквизиторы, но простых людей большинство. Вам придется убивать невинных. Вас проклянут и меня заодно, если я соглашусь на это.
— Тогда что делать? Ты ведь тоже обречен. На тебя розыск объявят. Вознаграждение пообещают за сведения о тебе, если уже не раструбили об этом по всем закоулкам. Тебе тяжело будет укрыться, заляжешь в каком-нибудь медвежьем углу и носа на люди показывать не будешь, так и пройдет твоя жизнь. Или ты постараешься к троллям пробиться, или к варварам? Над теми-то инквизиторы не властны. Кстати, я слышала, что готовят они карательный поход против варваров, чтобы в веру свою их обратить.
— Откуда знаешь?
— Не важно.
— Тяжело им с варварами придется. Я видел, как они дерутся. Троллям-то ничего не грозит?
— Все зависит от того, насколько успешным будет поход на варваров.
— Тогда ясно, отчего король хотел у меня одну вещь выведать. К варварам я пойду. Меня там хорошо примут. Вот только когда здесь узнают, что я у варваров, — не будет ли это поводом для объявления войны?
— А сам как думаешь? Варваров попросят тебя выдать, они не согласятся, вот и начнется война.
— Черт, как же быть-то?
— Воевать.
— Тебе так кажется. Ты будешь сопровождать меня?
— Если позволишь.
— Я-то позволю. Но все же, может, замотаешь чем лицо и руки? Заметно ведь очень серебро.
— Я последую твоему примеру.
Стивру показалось, что под кожей у нее разгорелся огонь, а серебро изнутри все осветилось, стало таять, или, скорее, прогорать, точно оно было пергаментом, старым пергаментом, который бросили в камин, и теперь с ним играет огонь. Она только глаза закрыла и чуть стиснула зубы, то ли от боли, то ли по какой другой причине.
В лицо Стивру пахнуло теплом. Он чувствовал бьющую от Леонель энергию, хоть руки подставляй или лучше — рот, чтобы ее пить и сил набираться.
Волосы ее чуть приподнялись, заклубились и все никак не могли успокоиться, медленно темнея, как гниющие листья.
Для того чтобы изменить внешность, не требуется очень сильное заклинание, но чтобы вот так — просто глаза закрыть да что-то там про себя произнести — это фантастика. Руками надо поработать, знаки всякие магические изобразить. Но Леонель ничего этого не делала и все же… изменилась.
— Ну, как я тебе? — спросила она, когда кожа на ее щеках зарумянилась, а волосы стали черными.
Она не казалась уставшей, хотя должна была потерять много сил. После такого превращения у самого Стивра хотя бы одышка появилась, дыхание бы стало неровным.
— Теперь вампир не узнает, что ты для него опасна. Она, видимо, забралась в его мысли и потому теперь смотрела с вызовом. Она знала ответ. Попробуй он сказать что-то не так, она бы не поверила.
— Вампир всегда чувствует серебро. Ростовщики тоже. Моя кожа — очень ценный товар, если ее содрать да выделать, представляешь, сколько она может стоить?
— Какие ты гадости говоришь.
— Можно подумать, ты не слышал, что кочевники с пленных кожу живьем сдирали, а из черепов кружки делали.
— Слышал.
— А я вот слышала, что у главного инквизитора несколько таких посудин есть.
— У кочевников отбил?
— Какое там, — Леонель руками развела, — инквизиторы на кочевников не ходили еще. Не знаю, пойдут ли. Ищи их в поле! Они ведь как ветер — неуловимы. Чтобы обратить их в свою веру, надо, чтобы они прежде перестали быть кочевниками. А разве это возможно?