Писать поперек. Статьи по биографике, социологии и истории литературы
Шрифт:
НИЛУС СЕРГЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ
(Биобиблиографическая статья)
В 4-м томе авторитетного биографического словаря «Русские писатели. 1800—1917» должна была быть (между В.О. Нилендером и А.И. Новиковым) статья о Нилусе, и она там есть. Но обратившийся к словарю за справками о широко известном публицисте и литераторе Сергее Александровиче Нилусе, удостоившемся недавно даже собрания сочинений, с удивлением обнаружит там только второстепенного художника и третьестепенного прозаика Петра Александровича Нилуса.
Эта лакуна весьма симптоматична для нынешнего состояния дел в отечественной филологии, и, надеюсь, когда-нибудь компетентный и объективный исследователь внимательно проанализирует историю того, как одни всячески пытались опубликовать в словаре не отвечающий его стандартам текст 576 , а другие с большим трудом смогли добиться отклонения этой статьи и в результате словарь остался без С.А. Нилуса 577 . Пока же
576
Интересующиеся могут ознакомиться с ним в издании: …И даны будут жене два крыла: Сборник к 50-летию Сергея Фомина. М., 2002. С. 435—440.
577
Недавно такая работа была опубликована: Жук В. Еще раз о «Протоколах сионских мудрецов»: Почему и как была снята статья о С.А. Нилусе //(последнее посещение 26.10.2013). Будем надеяться, что своими воспоминаниями поделятся и непосредственные участники событий – члены редакции и рецензенты статьи. (Примечание 2013 г.)
578
Лавров А.В. Письмо в редакцию // Новая русская книга. 2000. № 2 (3). С. 86.
Однако радикалы из «патриотическо»-антисемитского лагеря, как, впрочем, и из «антиантисемитского», не обремененные знанием «традиционной литературной этики» либо демонстративно пренебрегающие ею, сразу же после выхода соответствующего тома словаря выступили с разного рода измышлениями и инсинуациями по данному поводу 579 . Более того, были опубликованы внутриредакционные рецензии на предложенную к публикации статью и справки, присланные в редакцию из архивов 580 , что не только нарушает ту самую «традиционную литературную этику», но и является уголовным преступлением, поскольку публикация чужих текстов без разрешения автора (контрафакция) запрещена законом.
579
См.: Есаулов И. «Мы поверили бы французу и немцу…» // Москва. 1998. № 4. С. 213; Сердцев Иван. Кто боится Сергея Нилуса? Либеральный сыск в русской культуре // Десятина. 1999. № 17/18; Золотоносов М. Размышления на середине дороги // Новая русская книга. 2000. № 1 (2). С. 8. По поводу последней публикации см. отклики в: Новая русская книга. 2000. № 2. С. 86—87.
580
См.: О «либеральном холопстве», или Кому сегодня не угоден Нилус // [Вступ. заметка и публ. С.В. Фомина] // …И даны будут жене два крыла. С. 435—472.
При всей моральной неопрятности данного «обсуждения» возникшей лакуны нельзя отрицать, что в его основе – действительно важный и, с моей точки зрения, весьма симптоматичный факт – выпадение из словаря знаковой фигуры, демонстрирующее сильную идеологическую ангажированность (или, если применить наркологическую терминологию, зависимость) современного отечественного литературоведения. Понятно, что «патриоты» занимаются не наукой, а пропагандой и идеологическим «обеспечением» соответствующих политических и идеологических движений. Но почему настоящие исследователи, которые должны были бы «без гнева и пристрастия» изучать эту явно неординарную фигуру, оказавшую немалое влияние на русскую журналистику, публицистику, а возможно (кто знает?), и литературу, столь брезгливо сторонятся ее? Почему они прячутся в «башню из слоновой кости», где обретаются только Пушкины и Мандельштамы, Платоновы и Набоковы, в лучшем случае Н. Львовы и Л. Добычины, сторонясь антисемита Нилуса, «доносчика» Булгарина, «бульварной» Нагродской, «оголтелого» В. Кочетова и т.п., и т.д.?
Ведь в результате мы получаем не историю литературы, а «историю генералов» либо кунсткамеру, в которой без внутренней логики выставлены разнородные экспонаты.
Тот факт, что С. Нилус, весьма актуальный для многих наших современников литератор начала XX в., практически игнорируется исследователями, является, по моему мнению, одним из свидетельств кризисного состояния отечественного литературоведения, весьма селективно подходящего к историческому материалу и неспособного подобрать ключи ко многим сложным проблемам, которыми полна история русской литературы прошлого столетия.
С первого тома биографического словаря «Русские писатели. 1800—1917» я тесно сотрудничал с ним (писал словарные статьи, рецензировал статьи других авторов, подготавливал архивные справки) и отсутствие статьи о Нилусе воспринял как серьезное поражение редакции (и, шире, стоящего за ней российского литературоведческого сообщества), а также как вызов себе. Мне представлялось, что, несмотря на всю остроту темы, можно написать объективную статью об этом словарном персонаже. Подобную попытку я и предпринял. Итоговый результат меня не вполне устраивает – слишком мало серьезных работ, на которые можно опереться, да и круг моих профессиональных знаний и профессионального опыта не очень предрасполагал к написанию статьи на эту тему. Но решать читателям, соответствует ли все же в итоге статья профессиональным стандартам словаря. Поэтому я опубликовал ее в «Новом литературном обозрении» в 2006 г. (соблюдая по мере возможности принятые в указанном словаре требования к оформлению статей) и перепечатываю в этом сборнике, в надежде, что она стимулирует изучение биографии и творчества С.А. Нилуса.
–
НИЛУС Сергей Александрович [25.8(6.9). 1862, Москва – 14.1.1929, с. Крутец, близ г. Александрова Владимирской обл.; похоронен там же], духовный писатель, публицист. Из дворян.
Дед, Пётр Богд. Нилус, «лифляндской нации», перешел в рос. подданство в 1778, дослужился до чина ген.-лейтенанта артиллерии. Отец, Ал-др Петр. (1816 – не позднее 1873), и дядя, Вас. Петр., окончили Моск. кадетский корпус, служили в Воронеже по комиссариатскому ведомству (Василий в чине поручика, Александр – губ. секретаря), в 1837 вышли в отставку, приехали в Москву и карточной игрой быстро нажили себе миллионное состояние. В дек. 1840 они были заподозрены в нечестной игре (ср. в переписке Аксаковых о дурной репутации А. Нилуса, «известного мошенника», – Аксаков И.С., Письма к родным. 1844—1849, М., 1988, с. 188, 607), на время следствия царь повелел заключить Нилусов в Петропавловскую крепость, в февр. 1841 распорядился предать воен. суду. В апреле они попали под амнистию, но им был запрещен въезд в столичные губернии. Несмотря на снятие запрета (1844), А. Нилус не сразу вернулся в Москву: в 1845—50 служил в Калуге (смотритель калуж. богоугодных заведений, с 1849 старший чиновник особых поручений у губернатора). В 1863 открыл в Москве «контору комиссионерства и агентства». Мать Н. – дочь надв. советника Нат. Дм. Карпова (1828—92), кузина И. С. Тургенева (на свадьбе родителей Н. в 1853 Тургенев был шафером). Сводный брат Н., внебрачный сын А. П. Нилуса, – актер Александрин. т-ра Ал-др Ал-др. Нилус (по сцене – Нильский; 1841—99; см.: Боборыкин П.Д., Воспоминания, т. 1, М., 1965, с. 222), автор театральных восп. «Закулисная хроника. 1856—1894» (СПб., 1897).
Детство Н. провел в Москве, приезжая на лето в имение Золотарёво Мценского у. Орловской губ. Семья его была мало религиозна. Он вспоминал, что «рос в совершенном отчуждении от Церкви, соединяя ее в своем детском представлении только со старушкой-нянею своею, которую… любил до самозабвения, да с величавым звоном московских “сорока сороков”», «молитв… не знал, в церковь заходил случайно» (ПСС, т. 1, с. 24, 26).
В 1873 Н. поступил в 1-ю моск. прогимназию, с 1877 учился в 3-й моск. г-зии. «Питомец либеральных веяний шестидесятых годов» (ПСС, т. 5, с. 12), он едва не был исключен в 6-м классе за вольномыслие (см. об этом восп. «Памяти князя Николая Петровича Мещерского» – МВед, 1901, 27 февр.). В 1882 окончил г-зию (в аттестате зрелости по Закону Божию имел 5, по рус. языку и словесности – 4, однако в аттестате отмечалась «любознательность», особенно по рус. словесности, – ЦИАМ, ф. 418, оп. 296, д. 41, л. 3) и поступил в Моск. ун-т на юридич. факультет.
В 1882 Н., по его собств. словам, «увлекся и вступил в связь» (прошение Н. на высочайшее имя цит. по изд.: «…И даны будут жене два крыла», М., 2002, с. 469) с кузиной, соседкой по имению 38-летней Н. А. Володимеровой (1844—1932), у к-рой был парализованный муж. Они уехали за границу, где во Франции в 1883 у них родился сын (после долгих хлопот Н. в 1898 добился высочайшего разрешения сыну принять его фамилию и пользоваться правами личного дворянства).
В 1886 Н. окончил ун-т и был определен кандидатом на судебные должности в Симбирский окружной суд. Однако долго на одном месте он не задерживался: с 1887 кандидат на судебные должности при прокуроре Эриванского окружного суда, в 1888 назначен пом. мирового судьи Сурмалинского отдела Эриванского суда. По словам мемуариста, Н. «почти ни с кем не уживался, у него был бурный, крутой и капризный характер, вынудивший его бросить службу по судебному ведомству…» (Дю-Шайла А. М., С. А. Нилус и «Сионские протоколы» – «Последние новости», Париж, 1921, 12 мая; цит. по изд.: Неизвестный Нилус, т. 2, с. 248). В 1889 Н. уволился со службы и поселился в Золотареве. В своем поместье деятельно занимался сел. хозяйством и торговлей (владел молочной лавкой в Орле), пытался вводить разные усовершенствования, однако на этом поприще успеха также не имел и в итоге разорился.
В Золотарёве продолжал страдать нервным недугом (сопровождавшимся припадками), признаки к-рого у него наблюдались, по-видимому, с нач. 1880-х гг. [психич. неуравновешенность Н. отмечали лица, общавшиеся с ним: Дю-Шайла вспоминал, как во время спора с Н. складывалось ощущение, «что еще немного, и разум его растворится в безумии» (цит. по: Неизвестный Нилус, т. 2, с. 255), а брат Дмитрий (председатель Моск. окружного суда) считал его помешанным].
Отчужденность от окружения из-за скандальной репутации отца, неуспешность на службе и в управлении имением вели к формированию у Н. кризисного сознания и напряженным мировоззренч. поискам. Жизнь в деревне и тесное общение с крестьянами существенно изменили его взгляды. Этому же способствовало и внимательное чтение работ влиятельных мыслителей того времени: Ф. Ницше, Л. Н. Толстого, Вл. Соловьева. К кон. 1890-х гг. у него выработалась радикальная утопич. религ.-консервативная программа. Излагая ее в печати начиная с 1899, Н. неизменно демонстрировал последовательность в проведении избранного хода мысли, бескомпромиссность, безоговорочное приятие самых радикальных (подчас антигуманных) следствий из исходных посылок.