Писательница для оборотня
Шрифт:
Я не знаю к чему бы привела моя попытка сбежать от самой себя. За скоростью я не следила, знаки пролетали мимо расплывчатыми пятнами. Девочки, можно сказать, уберегли от глупости. Начали пинаться, напомнив о себе. Я сбросила скорость и съехала с дороги при первой же возможности. Сказать, что мой срыв на этом прошёл, было нельзя. Я рыдала навзрыд, без конца вспоминая тот взгляд, что Макс бросил на люльки, стоящие у стены. Снова и снова, а слёзы каждый раз обжигали мои щёки. Хотелось быть гордой и сильной, а не получалось. Я так бы и растирала
Подняв голову, я удивилась. И как это я не заметила перед собой целый автомобильный кортеж траурного цвета. Опустив стекло, я удивилась ещё больше.
— Привет. Чего рыдаешь, Таня? Кто обидел? — спросил Влад, почесав бровь.
Я его и не узнала сразу, потому что он помолодел лет так на двадцать.
— Что, тоже это самое? Приоборотнились, так сказать? — всхлипнула я.
— Пришлось, да и так повеселее будет, — хмыкнул Влад.
— О да, обхохочешься! — горько усмехнулась я, утирая слёзы.
Влад заглянул в салон и, узрев мой живот, присвистнул.
— Патриота мне оставь! Сами езжайте! — крикнул Влад своим опричникам и, обойдя мою машину, уместился на пассажирском. — Рассказывай.
Вид у Влада был такой, словно он действительно собирался меня слушать и ему это было важно. И тётушка, конечно, хорошо, она всегда готова была меня выслушать, только с её женской точки зрения советы были так себе. Любишь, прости и терпи все его закидоны?! Нет, нет спасибо, нам так не хочется! Я всё рассказала Владу. Вывалила на мужика все свои страхи, неуверенности и обиды. Ну сам же напросился и его заключение и совет не заставили себя долго ждать.
— Могу ошибиться, я думаю, что он неверен в своих силах. Ты успешная писательница, знаменитость, а он теперь где? Боится, что уже не догонит тебя. Возвращайся домой и поговори с ним, к чему эти недосказанности? — серьёзно говорил Влад, действительно так думая.
И у меня проскакивали такие мысли, особенно после того, как я увидела, как Максим жил всё это время. Только как-то разбивались мои подобные мысли о поведение Макса.
— Кстати, я всё хотела спросить, ты же меня знал до всего этого? Откуда?
На мой вопрос в лоб у Влада округлились брови, и хищная улыбка его уже не выглядела столь опасной.
— Некоторые моменты, лучше оставить втайне, — ответил он, и молниеносно вышел из машины, улыбаясь чему-то своему.
— Псих, — бросила я вслед удаляющемуся внедорожнику, и сама развернула машину.
Возвращаясь домой, я не думала, что говорить Максу и как начать тот серьёзный разговор, я лишь думала, что вернусь, а его уже и след простыл. Ведь по его резким словам и общему недовольству, было не похоже, что он хотел остаться.
24
Глава 24
Вопреки моим ожиданиям, Максим оставался в доме. Я вышла из машины и увидела его силуэт в окне гостиной, он стоял с кружкой в руке, такой красивый, подсвечиваемый светом десятка ярких ламп, горящих за его спиной. И всё равно
«Я же уехала из дома, оставив волчицу, вот он и ждал меня, чтобы отчитать, да ещё, наверное, ему звериная половина велит волноваться за нерожденное потомство!» — ворчливо думала я, доходя до двери, в ещё худшем настроении, чем была до этого.
— Таня, куда ты уезжала? — взволнованно спросила тётушка, встретившая меня в прихожей.
«Никогда больше так не делай,» — рыча на меня, волчица ткнулась носом в живот, и мы объединились.
«Прости,» — извинилась я перед своей звериной половиной, ощущая волну её волнения за меня и девочек.
— Так, просто покаталась, надо было развеется, — ответила я и тёте.
Максим то же пришёл меня встречать, встал у стены и подпёр её плечом, молча попивая что-то из кружки.
— Отмылся, — заметила я, на руках и лице пятен не было, но на груди из-под майки выглядывали следы моих художеств.
— Валерьянка хорошо отмывает зелёнку, всё только оттереть не хватило, кончилась, — поделилась тётушка, вместо Аристова. — Идём в столовую, я тебя накормлю.
— Спасибо, я не хочу есть, — отказалась я, даже не представляя, что смогу хоть что-то проглотить.
«Ты должна поесть,» — настаивала волчица, волнуясь за состояние волчат.
— Вот ещё! Я полдня возилась с твоим любимым салатом и кролика запекла, я иду накрывать на стол и возражения не принимаются! — заявила тётушка, даже не представляя, как она солидарна с моей звериной половиной.
«Ладно,» — сдалась я, всё же, ради девочек я готова была и попытаться.
«Так, значит, девочки?» — послышались мне, на удивление нежные мысли Макса, и я впервые встретилась с ним взглядом, который до этого успешно получалось отводить.
— Розовые люльки мальчикам не покупают, — фыркнула я, и снова вспомнила его тот взгляд, то выражение лица и отвернулась к шкафу.
Обида в очередной раз полоснула по сердцу. Убирая ключи от машины на полку, я старалась сдержать эту обиду, чтобы она не вылилась в какие-то мысли. Это было очень тяжело, парность и всё, что с этим связано не так уж и романтично, как пишут в книгах. Как представила, что при каждой ссоре придётся держать себя в подобном напряжении, сразу стало тошно. Это очень тяжело.
— Поговорим? — мягко спросил Максим, когда я хотела уже пойти в столовую и помучить себя ещё и едой, что в горло не лезла.
Я остановилась и с вызовом посмотрела на Максима.
— Что обсудим? Как ты всего этого не хотел? Я и так всё это понимаю, чувствую. Не хочешь, не надо. То говоришь, что любишь, то так зло разговариваешь. Так ты мучаешь только меня и себя. Зачем эти олени, когда тебе они не нужны? Так стая требует? Я не хочу этого всего! У меня своя стая и я справлюсь, лучше оставь нас в покое, а через силу вот этого всего не нужно! — потребовала я, больше не в силах держать в себе всё то, что тревожило.