Писательница для оборотня

Мирова Ева

Артур не стал со мной спорить, и на руках донёс Макса без сознания в машину, уложил его на заднее.

— Что это может быть? Он весь в какой-то сыпи, — сказал Артур, брезгливо разглядывая лицо Макса.

— Дай-ка я посмотрю, — отпихнув от двери оборотня, я включила в салоне дополнительный свет и ужаснулась.

Там в будке было так тускло, я и не разглядела, что помимо жара всё тело Максима усыпано мелкими водянистыми прыщиками. Я точно знала что это такое, переболев

этой гадостью в детстве. Жара не было, а тело зудело так, что я неделю проходила в прихватках-варежках. Мама придумала, чтобы я не сдирала болячки, иначе могли остаться глубокие шрамы.

— Боже мой! Да это же ветрянка! — на мой восклик Артур бессовестно и громко рассмеялся.

— Ну какая? Какая ещё ветрянка?! Мы оборотни не болеем человеческими болячками.

— А собачьими? От бешенства прививку я бы на твоём месте поставила, — процедила я, зло зыркнув на Артура.

Так хотелось его стукнуть, чтобы он стал фиолетовый в крапинку, а то стоит тут и потешатся на Максом.

— Окей, допустим, разлучившись с волком, он подцепил человеческую болячку. Допустим. А дальше что? Что ты с ним делать собираешься?

— Привезу его домой, там его волк, они объединятся и оборот его вылечит, — продиктовала я очевидное, думая, что встретила самого тупого оборотня и удивляясь, как это он умудрился стать альфой стаи?

— Бессмысленно. Волк просто окажется в ловушке. Вы же не такие, как я, — процедил Артур, со злой усмешкой, словно ответный удар на мой подобный выпад. — Ваш зверь оборотом не управляет. Это мой волк может вырваться наружу, если я его не сдержу, а вы контролируете зверя сами от и до. Что он в таком виде может контролировать?

Он прав! Нельзя его объединять с волком!— поддержала альфу моя звериная половина, не желая расставаться со своей парой.

— Хорошо, волк бесполезен, будем лечить по старинке! — отрезала я, захлопнув дверь машины.

Возвращаясь домой, я заехала в аптеку за лекарствами. Фармацевт узнала меня и очень удивилась, ведь оборотни не болеют, это уже знали все.

Дома с тётей мы кое-как дотащили Макса до кровати, он хоть и был не в себе, а ногами шаркать пытался, помогал нам, а вот его волк мешал. Пришлось отгонять ногами зверя, потому что он не понимал, почему нельзя им объединяться. Успокоился только когда я выпустила волчицу, и она его отвлекла.

— И сколько там? — спросила тётя, когда я достала градусник.

— Сорок два. Может быть, ему лучше скорую вызвать?

Я везла Макса домой и думала, что справлюсь, подумаешь, ветрянка. Но пока стояла на светофорах и немного в пробках, начиталась всякого в интернете. Это дети в основном переносят её легко, а вот взрослые могут и умереть. Ладно бы у него жара не было, но сорок два градуса и спал Макс не просыпаясь, словно уже впал в кому.

— Да нет, сейчас укол ему поставим, температура спадёт, и он должен очухаться, — пообещала тётя, готовя спасительную инъекцию.

После укола я стянула с Макса мокрые от пота вещи и отправила их в стирку.

Чтобы хоть как-то отвлечься, а не проверять каждые пять минут его температуру, я вооружилась зелёнкой и принялась помечать оспины усыпавшие, казалось, каждый сантиметр тела Макса. Сначала зелёными кружочками я пометила вредоносную сыпь на его лице, потом взялась за шею, это оказался увлекательный процесс. Полчаса пролетели незаметно, тётушка оказалась права, после укола Максим оживился. Температура упала до тридцати восьми и пяти, Макс начал ворочаться и что-то бурчал во сне, пытаясь натянуть на себя тоненькое покрывало, а я его упорно откидывала, чтобы продолжить процесс лечения ветрянки. Спина затекла, и я не придумала ничего лучше, как оседлать бессознательного больного. В некоторых местах сыпи было так много, что обработать точечно грудь и живот Максима не представлялось возможным и я замазывала оспины огромным сплошным кругом. Вирус отрывался на нём по полной, даже в паху всё было в этих дурацких болячках, и только я собиралась обработать всё и там, как до меня донеслось:

— Пу-у-у-узикова? Что ты делаешь? — чёткое и осознанное произношение, хотя вид у Макса был тот ещё, дезориентирован.

Засыпал то он наверняка здоровым, в своей будке-развалине, а проснулся в своей старой комнате, и я тут склонилась над его членом с не пойми чем в руке.

— Ветрянку лечу, а ты о чём подумал? — выдала я и поставила ещё одну зелёную точечку на самую жирную оспину.

О-о-о, какой реалистичный сон...— подумал Макс.

Это не сон,— мысленно ответила я, продолжая тыкать в Макса ватной палочкой смоченной в зелёнке.

Максим после моего ответа пришёл в себя окончательно. И попытался встать, но застонав снова рухнул на подушку.

— Что-то болит? — спохватилась я, бросаясь к нему, и проверила температуру, приложив ладонь ко лбу.

— Всё тело ломит, — ответил Максим, хмурясь от боли.

— У тебя ветрянка, ты подцепил, пока был без волка, — коротко объяснила я и начала его отчитывать. — Очень опасно разлучаться с волком. О чём ты, вообще, думал?!

— М-м-м, — простонал Макс, настойчиво пытаясь сесть. — Какая ещё ветрянка? Мы не болеем таким, мы вообще не болеем.

— Расскажи это своим болячкам по всему телу, — фыркнула я, злясь на его упрямство. Никак не хотел снова ложиться.

— Где мой волк? Я обращусь, и всё будет нормально, — заявил Максим, поглядывая на меня затёкшим глазом. У него даже на веках были оспины.

— Да? Ты уверен? Просто ты был без сознания, и мы не стали его допускать к тебе, ведь оборот контролируется не волком, а человеком.

— Давай, поиграла во врачиху и хватит, — зло хмыкнул Аристов и вскочил с кровати, пошатнулся и грохнулся на пол, вновь потеряв сознание.

Я даже возмутиться его грубости и неблагодарности не успела.

— Вот какого хрена, а? Мы тебя с таким трудом на кровать затаскивали! — ворчала я, наблюдая, как Макс удобно растягивается на полу животом вниз, что-то бессвязно бурча в пол.

Вся его спина была усыпана всё теми же болячками, практически новый лист для моего творчества. И с новым азартом я принялась за дело. А учитывая то, как Макс был со мной груб перед очередной потерей сознания, довести дело до конца было особенно важно. Оборот должен был вылечить его, только от зелёнки не избавит.