Писец. История одного туриста
Шрифт:
Следующие два дня мы потратили на составление и обсуждение плана предстоящего ограбления. Ну и пили джин, разумеется.
За день до дела Хэнкс запретил джин, а Тина ко мне охладела. Но её заставили вымыть волосы, наконец, и причесаться.
Дороти достала чистое платье.
– Иди сюда, сучка! – сказала она Тине.
Тина подошла, но с неохотой.
– Надень!
«Малолетка» надела новое платье и похорошела. Думаю, она была симпатичной девчонкой.
Дороти относилась к Тине с брезгливостью и неприязнью – в отличие от «малолетки»,
«Деревянный» Том был недоволен запретом на джин.
– Я без джина не чувствую вдохновения! Без джина провалим дело! У меня портится настроение! – возмущался Том.
Потом он подошёл ко мне.
– А эта дура-малолетка влюблена в Хэнкса. Всё ждёт, что он её приревнует к кому-нибудь. Всем здесь уже отдалась, кроме Хэнкса. Даже долбаному безногому! А Хэнкс её не хочет!
Я промолчал, но мне стала понятной причина интереса Тины ко мне и причина его же скорого угасания.
На дело выехали ранним утром. У нас была карета – на место кучера Том закинул калеку Финча и сел с ним рядом, а остальные разместились внутри.
Мне выдали нож и шпагу, как и итальянцу. Я не владел оружием, но отказываться не стал – всё-таки проделать в теле противника дыру шпагой или воткнуть в него нож было делом менее хлопотным, чем тесный контакт с элементами борьбы, взаимным удушением, выдавливанием глаз и прочим рукоблудием. Так мне казалось.
Помимо шпаг и кинжалов, у Хэнкса и «деревяного» Тома были пистолеты, а женщины получили по небольшому ножу.
Ехали молча, а когда выезжали из города я увидел в окне голову генерала Харрисона – она была нанизана на длинный шест и радовала проезжающих британцев. На других шестах поменьше были развешаны остальные части тела казнённого, а останки его приятеля выставлялись тут же, но по другую сторону дороги.
Картина была невесёлой и, конечно же, не поднимала настроения грабителям. Я тоже был подавлен, знаете ли.
Через какое-то время карета остановилась.
– Выходи! Приехали! – скомандовал Том и стукнул рукой по крыше.
Мы вышли.
Просёлочная дорога была извилистой и шла мимо леса. Она была размыта дождём, что затрудняло всякое движение. Это было странным – я думал, что деньги в Британии возят по хвалёным римским дорогам. Вдалеке виднелась деревня.
– Финч, спрячь карету за поворотом! Появишься только когда услышишь свист «деревянного» Тома!
– Том хоть и дурак, но свистит он громко! – ответил безногий и стегнул лошадей кнутом.
– Здесь они увязнут – к бабкам не ходи! Удача сегодня на нашей стороне! – сказал Хэнкс.
Мы с Хэнксом спрятались с одной стороны дороги, а Джузи с Томом залегли с другой.
Тина с Дороти сели на заваленное дерево, за которым лежали мы с Хэнксом.
Появилось солнце и стало как-то веселее ждать.
Прошёл час. Потом другой. За это время проехала пара-тройка крестьянских повозок, одна почтовая, карета какого-то бородатого богача.
Мы наблюдали как они вязли в грязи и вытаскивали друг друга из лужи.
А потом мы заскучали, а я даже вздремнул.
Хэнкс ткнул меня в бок.
– Едут! – сказал он.
Из-за поворота показался большой экипаж, который был запряжён двумя тяжеловозами, в сопровождении четырёх вооружённых всадников.
На козлах рядом с кучером сидел солдат с ружьём и в железном шлеме.
Я насчитал пятерых охранников. С кучером их было шестеро. Хотя, в карете тоже, наверняка, кто-то был. У всех, кроме кучера, были пистолеты и шпаги.
Как и напророчил старина Хэнкс, долгожданный экипаж завяз в грязной жиже. Из кареты высунулась большая голова в шляпе с жёлтым пером и выругалась – это была голова начальника той опасной экспедиции.
Начальник приказал всадникам спешиться и толкать экипаж, но сам из кареты не вышел.
Солдаты подчинились командиру и пристроились позади его кареты.
Хэнкс шлёпнул своей рукой по заднице Дороти. Она встала и стянула Тину с бревна, на котором они сидели.
Женщины подошли к дороге.
– Эй парни! Девочку не желаете? Недорого! – сказала Дороти.
Голова начальника обратила на женщин своё внимание, а солдаты вышли из-за кареты.
– Сколько? – спросил один из них.
– Всего по три пенса с носа. Утренний тариф.
– В Лондоне утром – по два.
– Эта с гарантией. Твой хоботок останется цел! И у неё чистые волосы!
Дороти схватила Тину за волосы.
– Посмотри, как блестят на солнце!
В разговор встрял начальник экспедиции.
– Тащите карету! Нет времени торговаться! Нас ждут в долбаном Бристоле!
– Капитан, в два счёта управимся! Отстреляемся – и в путь! Скажем, что завязли в дерьме по самые ноздри. Дороги в Англии ни к чёрту! Пускай дороги сначала сделают, а потом предъявляют! – сказал солдат.
Капитан посмотрел на Тину.
– Худая какая-то, – сказал он.
– Зато чистая! – сказал солдат.
– Тогда я первый. От вас, мерзавцев, всего можно ожидать!
Добрый начальник вылез из экипажа и с трудом протащил своё жирное тело через грязное месиво.
Он подошёл к женщинам, взял Тину за плечо и повёл в кусты. Солдаты спорили кому быть вторым, а мы приготовились.
Дороти пролезла поближе к экипажу и о чём-то заговорила с кучером.
Кусты зашевелились, послышался громкий вздох, а потом стон, и появился капитан – он качался и выпучил глаза как сицилийский краб. Обеими руками начальник зажимал своё междуножие, а руки его были в красной крови – она ручьём сливалась с паха на землю. Солдаты перестали галдеть и наблюдали необычную картину.
– Отрезала, сука, – протянул капитан фальцетом и рухнул на свой шаровидный живот.
Из спины капитана торчал небольшой нож.