Письма из Лондона
Шрифт:
Независимо оттого, задирали ли прочие газеты нос, плелись в хвосте или следили за развитием событий с высунутым языком, ни одна из них на протяжении нескольких недель не смогла, а может статься, не больно-то и стремилась опровергнуть всю эту историю; они были слишком заняты тем, что продавали газеты. Из Букингемского дворца никаких протестов также не было слышно. Так что вопрос «Правда Ли Это?» временно отошел в тень, тогда как все внимание публики сфокусировалось на проблеме «Чем Это Грозит, Если Это Правда?» и «Неужто Ублюдкам Все Позволено?». В плане конституционных норм ничего сверхъестественного эта история не предвещает. Чета может разъехаться, может развестись, принц Чарльз даже может жениться заново, и никакого конституционного кризиса не приключится. Если Генрих VIII хоть сколько-нибудь может сойти за прецедент, то жениться он может сколько его душеньке угодно; единственное неудобство состоит в том, что он не сможет вступить в новый брак в церкви, и в силу этого обстоятельства ему не удастся выполнять функции верховного владыки англиканской церкви. Гак что никаких особенных несчастий это не сулило: разве что в перспективе могло повлиять на стабильность и популярность монархии, в том случае, если нынешний правонарушитель, так и не достигнув политического совершеннолетия, откажется играть главную роль в спектакле.
Таким
Произошла курьезная перепалка между мистером Эндрю Нилом, редактором Sunday Times, который обсасывал эту историю даже тщательнее, чем сам мистер Мортон, и сэром Перегрином Ворстхорном, бывшим редактором Sunday Telegraph. Обоим ранее уже приходилось сталкиваться друг с другом в суде по обвинениям в клевете, когда самопровозглашенного старовера Ворстхорна обязали выплатить Ј1000 самопровозглашенному авангардисту Нилу за намек на то, что в тот момент, когда мистер Нил сопровождал некую Памеллу Бордес в ее прогулке по городу, ему уже было известно о том, что она не только гламурная модель и бывший сотрудник отдела информации Палаты общин, но также и шлюха высокого класса. Сэр Перегрин, который, несмотря на свое пародийно английское имя, бельгийского происхождения и который, несмотря на свою рыцарское ратование за соблюдение приличий в повседневной жизни, был одним из первых людей, употребивших на телевидении известное слово из трех букв, вернулся к теме Эндрю Нила с ликующим отвращением.
«Дважды за последнюю неделю, — написал он в колонке Sunday Telegraph, — мне приходилось видеть мистера Нила в телевизоре. Это, пожалуй, еще не то чтобы «увидеть мистера Нила и умереть», но вполне достаточно, чтобы увидеть мистера Нила и блевануть. Найдется ли хоть у кого-нибудь в целом мире столь несуразная физиономия? Скорчив рожу, напоминающую не то коровью, не то баранью морду, он пялится с экрана так, будто намеревается оставить всех нас в недоумении, собирается ли он в следующий момент перерезать нам глотку — или вылизать наши ботинки». Это правда, мистер Нил не то чтобы писаный красавец, но знатоки комической физиогномики правильно сделают, если не пройдут и мимо колоритного сэра Перегрина: в любой из серий Домье [94] он мог бы без вопросов послужить моделью для Вареного Эпикура [95] . Что до мисс Памеллы Бордес, то она является хорошим примером того, как переплетаются жизни знаменитостей. В минувшем феврале я оказался в Дели и, пытаясь разговорить таксиста, заметил, что по случайному совпадению в городе сейчас находится и принцесса Ди (она посетила Тадж-Махал и объявила его «в высшей степени целительным опытом» — замечание, которое в тот момент, казалось, не имело никакого смысла, но ретроспективно в нем можно было услышать чуть-чуть больше). Водитель сообщил, что принцесса ему до фени, но объявил, что в гораздо большей степени является поклонником Памеллы Бордес, знаменитой модели, которая также приехала в Дели. Наш разговор воспарил к ранее недосягаемым высотам, когда я застенчиво признался, что мне доводилось встречаться с мисс Бордес и даже пожимать ее руку. Я не упомянул, что в тот момент она была в компании — поразительно, до чего странные бывают сближенья — мистера Дональда Трелфорда.
94
Домье Оноре (1808–1879) — французский график, живописец и скульптор, автор острогротескных карикатур на правительство и мещанство.
95
Имеется в виду «эпикур», сорт раннего картофеля, для которого характерны клубни неправильной формы.
Следующий вопрос, на который моралисты-чистоплюи предпочли не отвечать, состоял в следующем: что, если проникновение «грязных рук в душевные материи посторонних людей» в действительности осуществляется с подачи самих так называемых жертв? Может быть, все и знают, о чем напомнил нам мистер Трелфорд: королевская семья «не в состоянии ответить»; но как и большинство широко известных фактов, этот в значительной степени не является правдой. Начать хотя бы с того, что в распоряжении Букингемского дворца и его антенн находится весьма значительная часть Флит-стрит — включая сэра Перегрина Ворстхорна, и все они ходят перед королевской семьей на задних лапках. Представителям царствующего дома даже не обязательно выдвигаться на парадное крыльцо и давать интервью — им достаточно рачительно выбрать, что именно выбросить в мусорную корзину, а уж дальше можно не сомневаться, что еще до рассвета кто-нибудь там да и пороется. Похоже, принцесса Ди молчаливо одобрила мортоновскую книгу перед публикацией; впоследствии она своими действиями дала понять, что поощряет ее. К примеру, в среду после того, как новость разразилась, она позвонила своей старой подруге Кэролайн Бартоломью (один из источников Мортона) и набилась на приглашение на этот вечер. Очень скоро после этого пять газетных фотодепартаментов и один королевский фотограф были приведены в состояние боевой готовности и в восемь пятнадцать как штык торчали перед домом Бартоломью. Принцесса не замедлила прибыть, провела с подругой сорок пять минут, а затем задержалась на крыльце достаточно долго, чтобы каждый фотокор мог запечатлеть ее. На следующее утро семейство Бартоломью со всей откровенностью рассказало журналистам о визите. Может быть, в техническом смысле это и не было пресс-конференцией, но, во всяком случае, настолько близко, насколько позволяет королевский протокол, а может статься, так и еще ближе. Возьмем другой пример: прошлым летом таблоиды раскопали, что принцесса провела свой тридцатый день рождения в атмосфере чрезвычайной подавленности, тогда как сам Чарльз был не просто индифферентен, но и вовсе отсутствовал. «Друзья принца Чарльза» поведали светским хроникерам, что принц предложил ей отпраздновать день рождения, но та отказалась; примерно в то же время в прессу начали просачиваться новости о дружбе принцессы с неким майором. Согласно одной теории, Диана воспользовалась мортоновским каналом как способом ответить «друзьям принца Чарльза». В более широком смысле можно было бы взглянуть на нее следующим образом — через головы дворцовых аппаратчиков она обращается к преданной ей британской общественности, взывая о помощи в национальном масштабе.
Да, это правда, таблоиды часто ведут себя отвратительно; они толкуют выражение «общественный интерес», как «все, чем публике заблагорассудится заинтересоваться, и в особенности секс». Осатанелые папарацци, друг у друга на головах сидящие орды фотографов, готовые заснять страдание или врасплох щелкнуть жертву в бикини, явно меньше всего беспокоятся касательно ранимости своих объектов; также мы не должны воображать, будто мистер Мортон равнодушно относится к финансовому вознаграждению или мистеру Нилу безразличен гигантский взлет тиража (210 ООО дополнительных экземпляров с первой статьей из цикла с обещанием продолжения). Но и имидж королевской семьи как безгласных марионеток далек от истины. Обычно Дворец успешно обрабатывает покладистую и монархическую прессу. Мало кто жаловался, когда десять лет назад популярные газеты широко разрекламировали процесс ухаживания и свадьбы Чарльза и Дианы самым елейным, сикофантским и, как теперь кажется, ложным образом: принцесса Золушка, Самая Романтическая История Нашего Века и прочее бла-бла-бла. Мортон предлагает несколько поправок, касающихся того периода, который все считали сказочным. Перед свадьбой Диана узнала, что Чарльз предлагал Камилле Паркер-Боулз браслет с выгравированными на нем их интимными прозвищами Фред и Глэдис, следствием чего стало обсуждение с сестрами возможности разорвать помолвку. В медовый месяц она увидела фотографии своей «соперницы» — они вывалились из дневника мужа, и заметила пару запонок с двумя переплетенными литерами «Ч» и «К», доставшихся Чарльзу от миссис Паркер-Боулз. Даже во время помолвки у нее начали проявляться симптомы булимии, которые тогда были приписаны предсвадебной нервозности. Может статься, все это — назойливые ля-ля-шу-шу, которые читатели национальных газет не должны иметь право знать. Но если есть выбор между счастливой ложью и печальной правдой, то что из этого наносит больший вред? А ведь печальная правда, когда она неизбежно раскрывается, кажется еще печальнее — и все потому, что в 1981 году никому не пришло в голову дать по губам сочинителям порнографичных панегириков и тошнотворных эпиталам [96] .
96
в античной поэзии — свадебное стихотворение, свадебная песня, исполняемая на брачных торжествах.
Краткий гид по имущественному положению и популярности Августейшей Фамилии — или по крайней мере наиболее очевидных ее членов — мог бы выглядеть примерно следующим образом:
Королева Мать: член королевской семьи Номер Один. Любимая бабуся всей страны. Любезная, улыбчивая, профессиональная, однако даже и в пожилом возрасте предпочитает одежду пастельных тонов.
Королева. Популярная, уважаемая, что называется, «на своем месте то, что нужно». Подозревается в наличии законспирированного чувство юмора. С возрастом над ней все меньше потешаются за ее пристрастие к твиду, карликовым моськам и высокий голос. Все скептики в вопросе о ней сходятся в следующем: если уж мы никак не можем обойтись без монарха, то, похоже, она отвечает всем требованиям лучше, чем кто-либо другой.
Герцог Эдинбургский. Не вызывает ни особой любви, ни особой ненависти. Имеет обыкновение допускать герцогские оплошности — однажды, например, в каком-то восточном турне кто-то услышал, как он называл азиатов «косоглазыми». Что скорее укрепляет в пристрастном мнении как его почитателей, так и недоброжелателей.
Принцесса Маргарет. Теперь меньше светится на публике. В свое время регулярно поставляла сырье для душещипательных драм — Питер Таунсенд, лорд Сноудон, развод, Мустик [97] , Родди Ллевеллин и т. д. Сейчас фигура нейтральная. Несомненно, популярна среди представителей табачной промышленности.
97
Остров в Карибском море.
Принц Чарльз. Вызывает противоречивые реакции. Теперь уже не тот нескладный юноша с оттопыренными ушами, играющий на виолончели. Но в чем состоит его роль, пока он кантуется в лимбе, зная, что тем, кем родился, он может стать только после смерти своей матери? Поддерживает органическое земледелие, беседует с растениями, испытывает неприязнь к современной архитектуре, последователь великого путешественника Лоренса ван дер Поста. Чуточку ку-ку, в глазах народа ставший похожим на человека после своего брака с Дианой. А теперь куда? Будут ли на него смотреть как на очередного непутевого фон-барона, которого не хватает даже на то, чтоб ублажить собственную жену?
Принцесса Ди. Сказочная принцесса, непорочная и обворожительная. На ранних стадиях своей великосветской карьеры часто называла себя «жирной тушей». Поначалу подозревалась в том, что не воспринимает свой королевский статус с достаточной серьезностью, поскольку вкушала исключительно удовольствия и забывала об обязанностях, но затем взялась за ум, а после того как она пожала руки больным СПИДом, ее репутация в обществе была восстановлена полностью. Сейчас в значительной степени ее жалеют из-за ситуации, в которой она оказалась, но кого тут можно обвинить?