Письма к Аттику, близким, брату Квинту, М. Бруту

Цицерон Марк Туллий

7. Если слова этого бездельника могут подействовать на Брута, то можешь любить его один; твоим соперником я не буду. Но он, я полагаю, будет таким, каким должен быть. Я все-таки хотел, чтобы это дело было известно тебе, а ему я написал об этом самым подробным образом. Вообще (ведь мы с тобой наедине) Брут ни разу не прислал мне ни одного письма — даже в последний раз, насчет Аппия, — в котором не было бы чего-то надменного, необщительного.

У тебя однако часто на устах:

... но Граний И за себя постоит и царей ненавидит надменных 1062 .

Однако этим он скорее вызывает у меня смех, нежели негодование. Но он, право, мало думает над тем, что пишет и кому.

8. Мальчик Квинт Цицерон, как я полагаю — нет, наверное, — прочел твое письмо к его отцу. Ведь он обычно вскрывает их — и это по моему совету, в случае, когда ему нужно знать содержание.

Но в том письме было о твоей сестре то же, что ты мне. Я видел, что мальчик был очень расстроен. Он жаловался мне в слезах. Что еще нужно? Я подметил в нем удивительную любовь, мягкость и доброту. Тем более я надеюсь, что все будет так, как должно. Поэтому я хотел, чтобы ты знал это.

1062

Стихи Луцилия. Ср. письмо XXXV, § 1. Граний был глашатаем.

9. Не умолчу и вот о чем: Гортенсий сын в Лаодикее во время боев гладиаторов вел себя позорно и постыдно. Ради его отца я пригласил его к обеду в день его приезда 1063 и ради отца же больше ничего не сделал для него. Он сказал, что будет ожидать меня в Афинах, чтобы уехать вместе со мной. «Отлично», — говорю; ну, что мне было сказать? Но я совсем не придаю значения тому, что он сказал. Я этого не хочу, чтобы не оскорбить отца, которого я, клянусь, глубоко почитаю. Но если он будет моим спутником, то я поведу дело так, чтобы не оскорбить того, кого я менее всего хочу оскорбить.

1063

Приглашение друзей на обед в день их приезда было обычаем.

10. Вот и все. Одно еще: пришли мне, пожалуйста, речь Квинта Целера против Марка Сервилия 1064 . Напиши мне как можно скорее. Если не о чем, то о том, что ничего не происходит, хотя бы через своего письмоносца. Пилии и дочери привет. Береги здоровье.

CCLXVI. Аппию Клавдию Пульхру, в Рим

[Fam., III, 11]

Лагерь у реки Пирама, июнь 50 г.

Марк Туллий Цицерон шлет привет Аппию Пульхру, как я надеюсь 1065 , цензору.

1064

Квинт Пилий Целер, родственник Аттика, обвинил Марка Сервилия в вымогательстве. Ср. письмо CCXXII, § 2.

1065

В обращении иногда встречается переход от речи в третьем лице к речи в первом лице.

1. Когда я находился в лагере у реки Пирама, мне в одно и то же время вручили два письма от тебя, которые Квинт Сервилий переслал мне из Тарса; одно из них было помечено апрельскими нонами; в другом, показавшемся мне более поздним, число не было указано. Итак, сначала отвечу на первое письмо, в котором ты пишешь мне об оправдании по обвинению в преступлении против величества 1066 . Хотя я уже очень давно узнал об этом из писем, от вестников и, наконец, благодаря молве — ведь об этом говорили вполне открыто, не потому, чтобы кто-нибудь мог думать иначе, но потому, что о прославленных мужах обычно ничего не сообщают тайно, — тем не менее твое письмо сделало это еще более радостным для меня, не только потому, что оно говорило яснее и подробнее, чем народная молва, но также потому, что мне казалось, что я поздравляю тебя больше, когда узнаю о тебе от тебя самого.

1066

См. прим. 10 к письму CXLII. По возвращении из Киликии Аппий Клавдий был обвинен Долабеллой.

2. Итак, я мысленно обнял тебя в твое отсутствие, а письмо поцеловал и сам себя поздравил. Ведь то, что всем народом, сенатом, судьями воздается дарованию, настойчивости, доблести, — я, пожалуй, льщу себе сам, воображая, что это присуще мне, — полагаю, воздается также мне самому. Не тому, что исход суда над тобой оказался столь славным для тебя, удивлялся я, но тому, что нравы твоих недругов были столь дурными. «Какая разница, — скажешь ты, — быть ли обвиненным в подкупе избирателей или же в преступлении против величества?». По существу — никакой, ибо к первому ты не был причастен, а второе возвеличил. Тем не менее преступление против величества неопределенно 1067 , хотя Сулла и не хотел, чтобы можно было безнаказанно шуметь против кого угодно. Напротив, преступление в подкупе избирателей настолько явно по своему составу, что человека можно либо бесчестно обвинить, либо защитить. И, в самом деле, как может остаться неустановленным, был ли произведен подкуп или не был? Но кому когда-либо казалось подозрительным прохождение тобой почетных должностей? Горе мне, что я не присутствовал! Какой бы смех я вызвал!

1067

Состав преступления против величества — любой акт, нарушающий интересы государства

или направленный против должностного лица. Это широкое определение допускало произвольное толкование и затрудняло защиту. Корнелиев закон (Суллы) определил состав преступления точнее. В законе о подкупе избирателей состав преступления был точно определен. После оправдания в первом преступлении Аппий Клавдий был обвинен в подкупе избирателей; он был оправдан.

3. Что же касается суда за преступление против величества, то в твоем письме мне были чрезвычайно приятны два обстоятельства: одно — что тебя, как ты пишешь, защитило само государство, которое, даже располагая чрезвычайно большим числом честных и стойких граждан, должно было бы защищать таких мужей, а теперь тем более, что недостаток граждан всех должностных степеней и всех возрастов так велик, что столь осиротевшее государство должно дорожить такими защитниками; второе — что ты удивительно хвалишь верность и благожелательность Помпея и Брута. Радуюсь их доблести и чувству долга, как потому, что это близкие тебе люди, мои лучшие друзья, так и потому, что один из них — первый человек среди всех племен во все века, другой — уже давно первый среди молодежи 1068 , вскоре, надеюсь, будет первым в государстве. Что же касается подкупленных свидетелей, которые должны быть заклеймены их согражданами, то, если Флакк 1069 еще ничего не сделал, это сделаю я на обратном пути через Азию.

1068

Первые среди молодежи — principes iuventutis; так назывались лица, которые были записаны первыми в списке всадников (список составлялся цензорами).

1069

Гай Валерий Флакк принадлежал к «когорте» Аппия Клавдия. См. прим. 4 к письму XXX.

4. Теперь перехожу ко второму письму. Оттого, что ты дал мне как бы очерк общего положения и состояния государственных дел, проницательность твоего письма меня чрезвычайно радует. Ведь я вижу и менее значительные опасности, нежели те, которых я боялся, и более сильную опору, если, как ты пишешь, «все силы государства отдались под водительство Помпея»; я также хорошо понял твою готовность и стремление защищать государство и получил удивительное удовольствие от этой твоей заботливости: при своей чрезвычайной занятости ты все-таки пожелал, чтобы я узнал о положении государства благодаря тебе. Что же касается авгурских книг, то сохрани их до времени нашего общего досуга; ведь когда я в своем письме требовал от тебя обещанного тобой, я полагал, что ты находишься близ Рима 1070 , располагая полным досугом; теперь же, так как ты сам обещаешь, я буду ждать, вместо авгурских книг, всех твоих речей в обработанном виде.

1070

См. прим. 13 к письму CCV.

5. Децим Туллий, которому ты дал поручения для меня, ко мне не явился, и со мной уже нет никого из твоих, кроме всех моих, которые все твои. Какое из моих писем ты называешь более сердитым, не понимаю. Я писал тебе дважды, тщательно обеляя себя, слегка обвиняя тебя в том, что ты быстро поверил насчет меня. Этот род попреков, право, мне казался дружеским; если же он не нравится тебе, не буду прибегать к нему впредь. Но если, как ты пишешь, это письмо не было красноречиво, знай — это было не мое. Подобно тому, как Аристарх 1071 не признает Гомеровым стиха, которого он не одобряет, так и ты — ведь я охотник до шуток — не считай моим того, что не будет красноречиво. Будь здоров, а во время цензуры, если ты уже цензор, как я надеюсь, много размышляй о своем прадеде 1072 .

1071

См. прим. 5 к письму XX.

1072

Аппий Клавдий Слепой, цензор 312—308 гг., при котором была начата постройка дороги, названной Аппиевой.

CCLXVII. Титу Помпонию Аттику, в Эпир

[Att., VI, 4]

В дороге, вскоре после 5 июня 50 г.

1. В Тарс я приехал в июньские ноны. Там многое встревожило меня: большая война в Сирии, большой разбой в Киликии, мои затруднения в управлении, так как до окончания годичного срока полномочий оставалось немного дней. Но самое трудное — это то, что на основании постановления сената я должен кого-то оставить во главе провинции. Самое нежелательное — назначение квестора Месциния; ведь о Целии 1073 никаких известий. Самым подходящим казалось оставить брата с военной властью; с этим связано много огорчений: наша разлука, угроза войны, измена солдат, и еще шестьсот. О, как все это ненавистно! Но это решит судьба, ибо разумом не много можно руководствоваться.

1073

Гай Целий Кальд; ср. письмо CCLXIII.