Письма в Трансильванию
Шрифт:
Мой возраст и, Душа моя,
Разлука в десять лет с тобой.
Ну как разлука, рядом ты,
Тебя я вижу, хоть и смутно.
В дожди мне не нужны зонты,
Ты надо мной паришь как будто.
Ну как ты там, Душа моя?
Какой там день, какая ночь?
Уж год как проводила я
К тебе нашу малышку-дочь.
Кораблики её, кассеты,
С собой дала в дорогу ей.
Душа моя, ты слышишь, где
Дай знак, пожалуйста, скорей!
Хоть тенью промелькни за дверью,
Мурашкой по руке пройдись!
Ведь слышишь, дай же мне проверить,
Что я права! Ну, появись!
Ты дождь? Ты в карканье ворон?
В собаке, что так долго лает?
В моих ушах вот этот звон
Твоими скрипками играет?
Ну как ты там, Душа моя?
Беру носки, твой шарф и чай.
Соскучился?
И я.
Встречай.
Душа моя. Письмо второе
Ну как я… В целом хорошо.
Меня уж десять зим пытало
С тех самых пор, как я ушёл,
С тех пор, когда меня не стало.
Снегами, вьюгой в минус сто
И водкой с привкусом тоски
Меня поили, и никто
Из них мне не вязал носки.
Теперь я не хожу – летаю,
Я обзавёлся крыльев парой.
И каждый день к тебе, родная,
Летит на землю дед твой старый.
И вьётся, вьётся в изголовьи
Чуть покосившейся кровати.
И ловит, ловит слёзы вдовьи
С её щеки, плеча и платья.
Я ветер, воздух, кислород,
Я сморщенный пакетик чая;
И кружка даже эта вот –
Я и в неё себя вселяю!
Чтоб быть с тобою неразлучным,
Я ангелом смог стать. И впредь
Я с неба сквозь дожди и тучи
Могу в глаза твои смотреть!
Но что я вижу. Ночь. Окно.
Наклон твоих плечей и дрожь.
Восьмой этаж уже давно
На твой последний путь похож.
Куда ты собралась, родная?
Стоит, сама не понимает.
А ветер, форточку качая,
Окно тихонько закрывает…
Мне не верит мой лучший друг
Мне не верит мой лучший друг
И смеётся легко и громко.
Он других защищает вдруг,
На меня смотрит диким волком.
Я гляжу на его рукав
От рубашки, часы и пальцы.
Он спокойный сидит, как удав,
А я прыгаю рядом зайцем.
Я ему расскажу про всё,
Достучусь, докричусь, доплачусь!
Разговор нас сейчас спасёт,
Сохнут слёзы от щёк горячих.
Мне так жарко, как будто я
Вся в огне и горит душа!
Дрожью сыпется речь моя
По плечам его и ушам.
Вся обмотана в белый флаг,
Он небрежно отводит взгляд.
Я стою и чувствую, как
Рвётся сердце внутри меня.
Сколько тянется ко мне рук,
Я сжимаю свою в кулак.
Мне не верит мой лучший друг,
А ведь я ему не врала.
Курица Надя
Я не стану есть, мама, этот суп.
Я не дам вам Надю – убей меня.
Я не знаю как, но её спасу.
Не боюсь угла, не боюсь ремня.
Не потушишь, мам, этот «детский пыл».
Не пронять конфетой мой твёрдый дух!
Отчего ж вы, взрослые, так глупы???
Заругайте, выгоньте – с ней уйду!
Ну чего столпились меня вокруг?
Отойди, не смей даже пальцем лезть!
Потому что курица Надя – друг!
А друзей я, мама, не стану есть!
Боюсь
Я боюсь высоты, я всего так боюсь.
Темноты, глубины на море.
Я тебе в каждом бое глазами сдаюсь,
Отвожу и ресницами крою.
Мне не выдержать сотой секунды, увы, –
Сразу режет и слёзы льются.
Я боюсь, что останусь навеки на «Вы»,
Никогда не смогу коснуться.
Закипает воздух, в пяти шагах
От твоих ботинок когда мои.
Ты мне ставишь мат, не поставив шах.
У меня все мысли о нас двоих.
Я смотрю под ноги почти всегда,
Посторонне прячусь в тылу души.
Слышать голос твой – для меня как дар.
Мой покой – твоим образом весь исшит.
И пора бы мне поменять маршрут.
И любить другого, тебя ведь – грех.
Я боюсь всего, но когда ты тут,
Рядом – пусть не мой – я смелее всех.
Камень
Страх упасть с высоты и калечит меня.
Я водою кроплю страха пламень.
С того дня, как меня на неё променял,
Я на дне живу, словно камень.
Не всплывающей даже на пару минут,
Неувиденной серой глыбой.
Меня воды морские как тесто мнут,
И снуют бестолково рыбы.
Словно камень я, словно камень я!
Ни разбить меня, ни расплавить,
С того дня, как меня на неё променял,
С того дня, как меня оставил.
Моё сердце вдали от любовных мук,