Письма. Часть 2
Шрифт:
Кое-что, думая о Вас и об Оле, смягчила. Напр<имер>, сначала было (<Александра> А<лександровна>) — „Она, сильно говоря, конечно была отравительницей колодца их молодости“, — стало: огорчительницей (курсивом).
________
Ну, вот.
Теперь во весь опор пишу Лесного Царя, двух Лесных Царей — Гёте и Жуковского. Совершенно разные вещи и каждая — в отца.
И в тот же весь опор сейчас мчусь за Муром в школу. Он Вам понравится, хотя целиком дитя своего века, который нам не нравится.
________
Орден отослан в субботу, думала, что Вы уже в Париже и что — разминетесь, но кто-то сказал, что Вы задержались.
Обнимаю
<Приписка на полях:>
Из ляписа-лазури (ордена) в древности делали краску ультрамарин.
963
Желаю счастья! (нем.)
964
Мужества к счастью! (нем.)
965
Хорошо (нем.).
27-го ноября 1933 г.
Clamart (Seine)
10, Rue Lazare Carnot
Дорогая Вера,
Вы в сто, в тысячу, в тысячу тысяч раз (в дальше я считать не умею) лучше, чем на карточке — вчера это было совершенно очаровательное видение: спиной к сцене, на ее большом фоне, во весь душевный рост, в рост своей большой судьбы. [966] И хорошо, что рядом с Вами посадили священника, нечто неслиянное, это было как символ, люди, делая, часто не понимают, чт'o они делают — и только тогда они делают хорошо. „Les Russes sont souvent romantiques“ [967] — Kaк сказал этот старый профессор. [968] Перечеркиваю souvent и заканчиваю Жуковским: „А Романтизм, это — душа“. Так в'oт, вчера, совершенное видение души, в ее чистейшем виде. Если Вы когда-нибудь читали или когда-нибудь прочтете Hoffmansthal'a „Der Abenteurer und die S"angerin“ [969] — Вы себя, вчерашнюю, моими глазами — увидите.
966
Письмо написано под впечатлением чествования И. А. Бунина русскими организациями по случаю присуждения ему Нобелевской премии
967
«Русские часто бывают романтиками» (фр.).
968
французский славист Эмиль Оман. На чествовании И. А. Бунина выступил с приветственной речью.
969
Гофмансталь Гуго фон, «Авантюрист и певица» (нем.).
И хорошо, что Вы „ничего не чувствовали“. Сейчас, т. е. именно когда надо, по заказу, — чувствуют только дураки, которым необходимо глазами видеть, ушами слышать и, главное, руками трогать. Высшая раса — вся — либо vorf"uhlend либо nachf"uhlend. [970] Я не знаю ни одного, который сумел бы быть глупо-счастливым, просто-счастливым, сразу — счастливым. На этом неумении (неможении) основана вся лирика.
Кроме всего, у Вас совершенно чудное личико, умилительное, совсем молодое, на меня глядело лицо той Надиной [971] подруги — из тех окон.
970
Предчувствующая либо сочувствующая (нем.).
971
Надя Иловайская
Вера, не делайте невозможного, чтобы меня увидеть. Знайте, что я Вас и так люблю.
Но если выдастся час, окажется в руках лоскут свободы — либо дайте мне pneu, [972]
Если же ничего не удастся — до следующего раза: до когда-нибудь где-нибудь.
972
Письмо по пневматической почте (фр.).
Обнимаю Вас и от души поздравляю с вчерашним днем.
МЦ.
— А жаль, что И<ван> А<лексеевич> вчера не прочел стихи — все ждали. Но также видели, как устал.
<Приписка на полях:>
Р. S. Только что получила из Посл<едних> Нов<остей> обратно рукопись „Два Лесных Царя“ (гётевский и Жуковский — сопоставление текстов и выводы: всё очень членораздельно) — с таким письмом: — „Ваше интересное филологическое исследование совершенно не газетно, т. е. оно — для нескольких избранных читателей, а для газеты — это невозможная роскошь“.
Но Лесного Царя учили — все! Даже — двух. Но Лесному Царю уже полтораста лет, а волнует как в первый день. Но всё пройдет, все пройдут, а Лесной Царь — останется! [973]
Мои дела — отчаянные. Я не умею писать, как нравится Милюкову. И Рудневу. Они мне сами НЕ нравятся!
16-го января 1934 г.
Clamart (Seine)
10, Rue Lazare Carnot
Умница Вы моя! Больше чем умница, — человек с прозорливым сердцем: Ваш последний возглас о Белом попал — как нож острием попадает в стол и чудом держится — в мою строку:
973
Статья М. Цветаевой «Два „Лесных Царя“» была опубликована в журнале «Числа» (Париж. 1934. № 10).
— Такая, как он без моих слов увидел ее: высокая, с высокой, даже вознесенной шеей, над которой точеные выступы подбородка и рта, о которых — гениальной формулой, раз-навсегда Hoffmansthal:
Sie hielt den Becher in der Hand.
Ihr Kinn und Mund glich seinem Rand… [974]
Это — о девушке, любившей Белого, когда я была маленькой и о которой (о любви которой) он узнал только 14 лет спустя, от меня…
974
Она держала бокал в руке.
Ее подбородок и рот были вровень с его краями (нем.).
Я сейчас пишу о Белом, cа me hante. [975] Так как я всегда всё (душевно) обскакиваю, я уже слышу, как будут говорить, а м. б. и писать, что я превращаюсь в какую-нибудь плакальщицу.
<Сбоку, рядом со вторым абзацем, написано:>
Писала и видела — Вас.
5-го февраля 1934 г.
Clamart (Seine)
10, Rue Lazare Carnal
Дорогая Вера,
975
Это меня преследует (фр.)
Разрываюсь между ежеутренним желанием писать Вам и таким же ежеутренним — писать о Белом, а время одно, и его катастрофически мало: проводив Мура в 81/2 ч. — у меня моего времени только 2 часа на уборку, топку, варку и писанье. Вы понимаете как всё это делается (по молниеносности и плохости!). Потом — провести его подышать, потом завтрак, потом посуда, потом опять в школу, и опять из школы, и поить его чаем, и т. д., а вечером — голова не та, слова не те.
Вера, был совершенно изумительный доклад Ходасевича о Белом: