Письма

Толкин Джон Рональд Руэл

Хоть заметки эти неполны, возможно, вам они покажутся чрезмерно длинными; и, вероятно, это больше, чем вы просили, хотя, безусловно, напросились вы сами. Но не вижу, как можно ответить на ваши вопросы короче, причем так, чтобы воздать должное комплименту, который вы мне сделали, заинтересовавшись хоббитами в достаточной степени, чтобы заметить лакуну в предоставленной информации.

Однако дополнительная информация всегда открывает горизонты еще более дальние; и вы, вне всякого сомнения, обнаружите, что краткий рассказ о «подарках» ставит новые антропологические вопросы, подразумевающиеся такими терминами, как родство, семья, клан и так далее. Дерзну добавить дальнейшие разъяснения на этот счет, на случай, если, рассмотрев текст в свете моего ответа, вы захотите расспросить подробнее про «бабушку» Смеагола, которую Гандальв описывает как правительницу (высокоуважаемой семьи, более многочисленной и богатой, нежели прочие, стр. 62) и даже называет «матриархом» (стр. 66).

Насколько

мне известно, хоббиты повсеместно отличались моногамностью (и вторично вступали в брак крайне редко, даже если жена или муж умирали совсем молодыми); и я бы сказал, что их семейные отношения были скорее «патрилинейны», нежели патриархальны. То есть родовые имена передавались по мужской линии (а женщины принимали имя мужа); кроме того, номинальным главой семьи обычно являлся старший из мужчин. В случае больших и влиятельных семей (таких, как Туки), сплоченных при всей их многочисленности, главой по праву становился старший мужчина по, как считалось, наиболее прямой линии происхождения. Но что до управления «семьей» как реальной единицей: «хозяйством», оно не бывало «монархическим» (разве что в силу случайности). Это была «диархия», в которой хозяин и хозяйка обладали равным статусом, хотя и разными функциями. Каждый считался полноправным представителем другого в случае его отсутствия (включая смерть). Никаких «вдовствующих» /*В оригинале dowager — женщина, которая, овдовев, носит титул или владеет собственностью, перешедшими к ней в результате смерти мужа; напр., «вдовствующая герцогиня X.», «вдовствующая королева».*/ не было. Если хозяин умирал первым, на его место заступала жена, и это включало (если хозяин занимал такое положение) номинальное главенство в большой семье или клане. Таким образом, этот титул не переходил к сыну или иному наследнику, пока была жива хозяйка, разве что она слагала с себя полномочия по доброй воле /*Здесь идет речь только о номинальном «главенстве», не о владении собственностью и управлении ею. Это — области отдельные; хотя в случае сохранившихся «обширных хозяйств», таких, как Великие Смиалы или Бранди-Халл, могут и совпадать. В других случаях главенство сводилось просто-напросто к титулу и учтивому обращению; естественно, тот из супругов, что переживал другого, от такого главенства отказывался редко. — Прим. авт.*/. Следовательно, при определенных обстоятельствах вполне могло случиться, что женщина-долгожительница с властным характером оставалась «главой семьи» до тех пор, пока не вырастали ее внуки.

Лаура Бэггинс (урожденная Грабб) оставалась «главой» семейства «Хоббитонских Бэггинсов» до 102 лет. Будучи на 7 лет младше своего мужа (который умер в возрасте 93 лет в 1300 г. по Ширскому летосчислению), она занимала это положение на протяжении 16 лет, до 1316г. Ш.Л.; и ее сын Банго стал «главой» лишь в возрасте 70 лет, за десять лет до того, как ранняя смерть настигла его в возрасте 80 лет. Бильбо унаследовал титул только после смерти своей матери по линии Туков, Белладонны, в 1334 г., когда ему исполнилось 44.

Затем положение с главенством в семье Бэггинсов, в силу странных обстоятельств, стало несколько неопределенным. Наследником титула был Ото Саквилль-Бэггинс — совершенно независимо от вопросов с наследованием собственности, что неминуемо возникли бы, если бы его кузен Бильбо скончался, не оставив завещания; но после юридического фиаско 1342 г. (когда Бильбо вернулся живым-здоровым, будучи уже «объявлен покойным»), никто больше не решался объявлять его покойником. Отоумерв 1412г., его сын Лото был убит в 1419г., а его супруга Лобелия скончалась в 1420 г. Когда мастер Сэмуайз сообщил об «отбытии за Море» Бильбо (и Фродо) в 1421 г., признать их покойными по-прежнему возможным не представлялось; когда же мастер Сэмуайз стал мэром в 1427 г., был принят закон: «Если кто-либо из жителей Шира уйдет за Море в присутствии надежного свидетеля, выразив намерение не возвращаться, или при обстоятельствах, со всей очевидностью подразумевающих такое намерение, он либо она почитаются отказавшимися от всех своих титулов, прав и собственности, которыми обладали либо располагали прежде, и наследник (наследники) таковых отныне и впредь вступают во владение помянутыми титулами, правами или собственностью, как предписано установленным обычаем, либо согласно завещанию и распоряжению ушедшего, применительно к конкретному случаю». Предположительно титул «главы» перешел к потомкам Понто Бэггинса — возможно, к Понто (II) [4].

Хорошо известна также история Лалии Великой [5] (или, как именовали ее соплеменники менее учтивые, Толстухи). Фортинбрас II, некогда — глава Туков и тан, женился на Лалии из семейства Клэйхангеров в 1314 г., когда ему было 36, а ей — 31. Он умер в 1380 г. в возрасте 102 лет, она же надолго пережила его и встретила свой трагический конец в 1402 г. в возрасте 119 лет. Так правила она Туками и Великими Смиалами на протяжении 22 лет как великий и

достопамятный, пусть и не то чтобы всеми любимый «матриарх». На знаменитом Празднестве (1401 г. Ш. Л.) ее не было; однако помешал ей прийти не столько возраст, сколько огромные габариты и трудности с передвижением. Ее сын, Ферумбрас, так и не женился; ибо (как утверждали) не сумел найти женщину, согласную поселиться под кровом Великих Смиалов, где правила Лалия. В последние и самые тучные годы ее жизни Лалию по заведенному ею обычаю погожим утром вывозили к Великим Вратам подышать воздухом. Весной 1402 г. Ш. Л. ее неловкая прислужница выпустила из рук тяжелое кресло, кресло наткнулось на порог и опрокинулось, а Лалия скатилась по ступеням в сад. Так оборвались правление и жизнь, что в противном случае, того и гляди, сравнились бы с долголетием Великого Тука.

Ходили упорные слухи, что прислужницей этой была Перл (сестра Пиппина), хотя Туки постарались замять дело в пределах семьи. На праздновании в честь вступления Ферумбраса в наследство неудовольствие и сожаления семьи формально нашли выражение в том, что Перл исключили из участия в церемонии и пиршестве. Однако от глаз соседей не укрылось, что позже (спустя подобающий промежуток времени) она щеголяла в роскошном ожерелье из своих «именных» жемчугов, с давних времен хранившемся в сокровищнице танов.

В том случае, если «глава» умирал, не оставив сыновей, традиции разнились. В семействе Туков, поскольку главенство также связывалось с титулом и (изначально военной) должностью тана /*Этот титул и должность наследовались сразу же и к вдове не переходили. Однако Ферумбрас, хотя и стал таном Ферумбрасом III в 1380 г., по-прежнему занимал в Великих Смиалах лишь небольшую комнатку, подобающую сыну-холостяку, вплоть до 1402 г. — Прим. авт.*/, наследование велось строго по мужской линии. В других крупных семействах главенство могло переходить через дочь покойного к его старшему внуку (независимо от возраста дочери). Этот последний обычай получил распространение в семьях не столь древних, не обладающих многовековой историей или родовой усадьбой. В таких случаях наследник (если он принимал «титул учтивости» /*Понятие из английской действительности: «титул учтивости» не дает юридических прав, обычно предоставляемых титулом (например, права заседать в палате лордов); его по обычаю носят дети герцогов, маркизов и графов.*/) брал материнскую фамилию — хотя зачастую сохранял и отцовскую тоже (которая ставилась на втором месте). Так было в случае Ото Саквилль-Бэггинсом, поскольку номинальное главенство над семейством Саквиллей перешло к нему через мать, Камелию. Его довольно нелепое заветное желание состояло в том, чтобы отличиться, как мало еще кому удавалось, став «главой» целых двух семейств (тогда он, вероятно, назвался бы Бэггинсом-Саквилль-Бэггинсом): этим объясняется его досада в связи с приключениями и исчезновениями Бильбо, не говоря уже об утрате собственности в результате усыновления Фродо.

Я полагаю, в хоббитских законах и обычаях вопрос о том, может ли «усыновление» кого-то бездетным «главой» повлиять на наследование главенства, был спорным (в данном конкретном случае властью мэра Сэмуайза он был решен однозначно). Считалось, что усыновление члена другой семьи на передачу главенства не влияет, ведь это — вопрос кровного родства; однако существовало мнение, что усыновление близкого родственника с тем же именем /*Потомки общего прадеда с тем же именем. — Прим. авт.*/ до того, как тот достиг совершеннолетия, наделяет его всеми привилегиями сына. Это мнение (поддерживаемое Бильбо), естественно, оспаривал Ото.

Нет никаких причин полагать, что у стуров Диких земель развилась строго «матриархальная» система, в полном смысле заслуживающая такого определения. Никаких следов такого рода явлений среди стуровской «прослойки» в Восточном фартинге и в Бакленде не обнаруживалось, хотя там и сохранялись те или иные расхождения в обычаях и законах. Слово «матриарх» в устах Гандальва (или, скорее, того, кто записывал его слова, а также и переводчика) использовалось не в «антропологическом» смысле, но просто-напросто означало женщину, которая, по сути дела, правит кланом. Вне всякого сомнения, лишь потому, что она надолго пережила мужа и отличалась властным характером.

Вполне вероятно, что в скудеющей и вырождающейся стуровской области Диких земель женщины (как это часто случается в подобных условиях), как правило, лучше сохраняли физический и духовный облик былых времен, и потому обретали особую значимость. Но (как мне кажется) не стоит полагать, что имела место некая фундаментальная перемена в их брачных обычаях или что там возникло нечто вроде матриархата или полиандрии /*Многомужество, пережиток группового брака.*/ (хотя это как раз могло бы объяснить отсутствие каких бы то ни было упоминаний об отце Смеагола-Голлума). В тот период на западе «моногамия» практиковалась повсеместно, а иные системы воспринимались с отвращением, как нечто, что бывает только «под властью Тени».