Письмо никому
Шрифт:
— Ну что, пошли к проводнику?.. — спросил Антон.
— Да ну его… Чем позже он нас обнаружит, тем лучше. Опять же, можем сказать, что перепутали поезд, а билеты у друга… Тогда нас просто высадят и чем позже нас высадят — тем лучше.
— А что делать будем?..
Егор посмотрел в окно:
— Ночь довольно естественное время для того, чтобы спать. Чего и вам желаю.
И действительно — с верхней полки сбросил матрас, раскатал его и, сняв ботинки, тут же завалился спать.
— Может, хоть дверь открыть?..
— Да ну…
— А если вдруг на эти места кто-то сядет?
— Не боись, — пробормотал Егор, удобней устраиваясь на скупом казенном матрасе, — у проводника есть ключ, он откроет.
На секунду в окне промелькнул полустанок. Фонарь осветил лицо Егора, на нем светилась улыбка. Он явно был доволен своим положением. Антону ничего не оставалось, как последовать его примеру — завалиться спать…
— Когда человек уходит от преследования раз — это может быть случайность. Второй раз — уже тенденция. Но три раза… Это либо раздолбайство преследователей, либо мастерство преследованного. Это уже феномен…
— Но, с иной стороны, мы его три раза обнаружили… — возразил Игорь. — Вероятно, найдем и четвертый.
И он четвертый раз убежит, — подумал Игорь. Но счел за лучшее промолчать.
Меж тем, история получалась странной — на вокзале преследователи хоть и утратили контакт, но вызвали подмогу, район оцепили, искали что называется — с милицией и собаками. Казалось — никуда им не уйти. Пока железная дорога шла по городу, ее ограждал высокий забор, и, как убедился потом Макс, все выходы к полотну, вплоть до следующей платформы, были закрыты.
Но, во-первых, до платформы той бежать надо было километра три под ярким светом галогенных железнодорожных прожекторов. А, во-вторых, там уже ожидал беглецов наряд милиции.
Ни-че-го! Беглецы будто сквозь землю провалились. И поезда в расписании не было, и люди пропали…
Возникала такая мысль: может, было бы лучше их не пытаться поймать, а отследить до поезда, а там уже в тесноте вагона и схомутать.
— Ну так что будем делать?.. Люди волнуются…
— Что делать, что делать… Подавайте этого Егора в федеральный розыск. Думаю, в городе их нету…
Тем более непонятно, куда они собирались уезжать. А это было существенно — это была бы зацепка. Не походило, что конкуренты сдались — вероятно, все же что-то у них было, кроме отсутствующего кусочка шифровки.
— Я хочу все знать о старике…
— Э-э-э… О каком именно? О солдате или о его сыне?
— Об обоих! Мы наверняка что-то пропустили… Перетрусите все — учебу, службу в армии, работу…
Вроде бы, сказано было все — слишком многое надо было сделать, чтоб появилась хоть какая-то версия, зацепка. Но Игорь продолжал оставаться на месте.
— Что-нибудь еще? — спросил Макс.
— Да. Там еще пытаются отремонтировать мобильный пеленгатор. Говорят, что быстро не успеют, что проще и быстрей выписать новый…
Макс покачал головой:
— И этот, в общем, уже не нужен. Пусть уматывают назад. Передай, что учение состоялось. Всем объявить благодарность.
Проснулся Егор, когда уже солнце было довольно высоко. Антон уже не спал, а сидел возле окна. В вагоне было тепло и, удивительно, не душно. До сего дня Егор думал, что вагонов с работающей вентиляцией уже не осталось.
— А куда мы едем?.. — спросил Егор.
— Медноводск.
— А где это?
— Ты, вероятно, не помнишь, но вчера я тебе задавал тот же вопрос.
Егор посмотрел в окно: за ним проносился лес. Вот промелькнула просека, в ней дорога грунтовая, разбитая колесами. Но когда она пересекала железнодорожное полотно, переезд был обозначен только знаком из металла. О таких вещах как шлагбаум здесь, похоже, не знали.
— Где это мы? Надо будет на следующей станции выйти.
— Мы не останавливались всю ночь. Я следил…
— Это странно. А к нам в купе никто не ломился?
— Кто-то по коридорам ходил, но к нам никого не было.
— Ну и хорошо… Километров четыреста мы уже отмахали. Будет остановка — сойдем… И так хорошо проехались.
Но шли минуты, потом часы — поезд шел, но остановки все еще не было. Состав, не сбрасывая скорость, пролетал через какие-то платформы, рассчитанные, может быть, на три вагона. Станции были пусты — никто не выходил показать зеленый флаг проносящемуся поезду. Вероятно, жители уже убедились в бесполезности этого занятия — какой флаг этим поездам не показывай — все равно не остановятся.
— Нет, это уже становится неприличным, — не выдержал, наконец, Егор. — Но ведь должен же этот поезд когда-то остановиться. Не до Владивостока же он идет? К тому же, не знаю как ты, но я жрать хочу.
Он поднялся с полки:
— Пойду, прогуляюсь по поезду. Вероятно, все же здесь должен быть вагон-ресторан или буфет. Или хотя бы где-то должно висеть расписание?..
— Подожди, я с тобой, — отозвался Антон.
— Сидел бы лучше здесь… Поесть я тебе принесу.
Но уверенности в голосе Егора уже не было. Антон бы, вероятно, тоже предпочел забиться в угол, переждать, пересидеть. Но что толку с того, что он будет прятаться, когда его приятель разгуливает по поезду. Опять же — останешься один, а тут как раз придет проводник, что говорить ему, как выкручиваться?..
Вышли в коридор, прошлись к купе проводников: оно по-прежнему было закрытым. Расписания же возле него не было.
— Ну и ладно, — кивнул Егор. — Пошли в другой вагон.
Действительно, прошли коридором, мимо туалета, тамбур… На секунду прошли над грохочущей сцепкой двух вагонов. Снова тамбур.
Открыли следующую дверь, вошли в нее по инерции.
За ней не было пассажирского вагона. Не было того узкого коридора, по которому и самому не пройти, не то, что с чемоданом. Отсутствовали купе проводников, соответственно, не было и стенки, на которой должно было висеть расписание. Не имелось котла с пресловутой железнодорожной водой, той самой с пылью, ржавчиной и угольной крошкой. Правда, были окошки, завешенные шторами до половины, и экранами, закрывающими вторую часть.