Питерщики. Русский капитализм. Первая попытка
Шрифт:
В городе работало немало извозчиков-одиночек, однако подавляющее большинство из них не принадлежало к мигрантам. Это или жители Петербурга, или еще чаще крестьяне пригородных волостей и участков, ежедневно возвращавшиеся домой к семье. Изживанию одиночек способствовало и петербургское градоначальство, введшее в 1890-е годы правило, согласно которому у «номерного» официального извозчика обязательно должен был быть экипаж с верхом, стоивший 200–300 рублей.
Извозчики направлялись в город налегке. Все необходимое («закладку» – лошадь, сбрую и экипаж; одежду, кров, харчи) крестьянин находил в городе у содержателя извозчичьего двора. В отличие от большинства отходников извозчики требовались в Петербурге круглый год. Поэтому они могли отправляться в столицу в любое время.
Извозный промысел привлекал почти исключительно зрелых мужчин, в нем ученичества не было. Жили извозчики на извозчичьих дворах, располагавшихся в районе Диговки. По словам петербургского журналиста Н. Н. Животова,
Этот квартал города носил название Ямской слободы. Слобода возникла в первые годы существования Петербурга, когда Петр I переселил сюда «для отправления почтовой гоньбы» крестьян разных губерний (об этом напоминают и названия улиц: Воронежская, Тамбовская, Курская, Коломенская, Волоколамский переулок). Ямщикам выделили земельные участки восьми сажен по фасаду и тридцати сажен длины. Дома здесь в конце позапрошлого века были каменные, преимущественно в 1–2 этажа, дворы узкие, длинные, плохо мощенные, с деревянными службами. Здесь находилось 200 извозчичьих дворов, 35 кузниц, 40 экипажных мастерских и помещалось одновременно до 13 тысяч лошадей, столько же экипажей. Многие извозчики сами были домовладельцами. Вследствие скученности населения были чрезвычайно развиты инфекционные заболевания. По смертности населения этот участок Александро-Невской части занимал одно из первых мест в городе [185] .
185
Город Санкт-Петербург с точки зрения медицинской полиции. СПб., 1897. С. 101.
Бытовые условия жизни и работы обыкновенных извозчиков (их называли «ваньками») были чрезвычайно тяжелыми. Извозчики, работавшие от хозяина, делились на дневных и ночных. Дневные работали с 10 утра до часу ночи с перерывами, продолжительность которых определяли сами. Извозчики, ездившие в ночь, выезжали в 10 часов вечера и возвращались в 5 часов дня на извозчичий двор.
Ночевали «ваньки» тут же, в общих помещениях, отличавшихся чудовищной антисанитарией: «Ничего более зловонного, грязного, тесного, смрадного, убогого нельзя себе и представить. У извозчика нет ни угла, ни кола, ни даже иконы, а "ложе" его – общественное. Часа три спит один, часа два другой и т. д. Например, у хозяина 40 работников, а коек для спанья 20, потому что все работники в одно время не бывают дома, а если которому не хватит койки, то он приткнется в конюшне, на сеновале, на полу, где придется! Армяк, шапка, кушак, сапоги у извозчика "опчественные"; своего у него ничего нет» [186] .
186
Животов Н. Н. Указ. соч. С. 96.
Заработок извозчика зависел от квалификации и множества случайных факторов. По сообщениям земского исследователя, калужские извозчики ежемесячно получали от хозяина 8-10 рублей. При этом извозчик обязан был привести извозопромышленнику за день работы 3 рубля в праздничный день и 2 рубля 50 копеек – в будний. Если «план» не выполнялся, деньги вычитали из заработка. «Если у всех извозчиков выручка окажется значительно ниже условленной, то сам хозяин выезжает за извозчика, чтобы узнать, отчего это зависит. В случае если извозчик на такой вычет не согласен, или его жалованья для этого уже не хватает, хозяева дают ему расчет. Таким образом, риск предприятия в значительной мере взваливается на плечи рабочего, заработок которого может быть сведен к нулю» [187] .
187
Статистическое описание Калужской губернии. Т. I. Козельский уезд. Выпуск II. Калуга. 1890. С. 609.
В то же время извозчики свободно распоряжались деньгами «сверх плана». В результате средний «чистый» (без трат в городе) доход извозчика в год составлял у калужан 84 рубля [188] . Тверские «ваньки» получали в Петербурге меньше: отходники из Марьинской волости Новоторжского уезда – 6-10 рублей в месяц, из Мошковской – 6, из Пречистокамской – 5–8 (за лето ломовые привозили от 8 до 125 рублей,
Содержатели извоза, как видно из разных источников, предпочитали брать на работу земляков. Так, из Хотенской волости Козельского уезда Калужской губернии отходили в столицу не только наемные рабочие, но и хозяева извозных заведений. Известен был, например, Николай Кирильцев из деревни Клесово, содержавший легковой извоз на 60 экипажей и 120 лошадей по адресу Лиговка, 20 [190] .
188
Там же.
189
Сборник статистических сведений по Тверской губернии. Т. II. Новоторжский уезд. Тверь. 1889. С. 157–161.
190
Весь Петербург на 1909 год. Адресная и справочная книга г. С.-Петербурга. СПб., 1909. I паг. С. 1199, II паг. С. 358.
Статистическое описание Калужской губернии. Т. I. Козельский уезд. Вып. II. Калуга. 1890. С. 607.
Земляческая взаимопомощь у извозчиков выражалась в иных формах, нежели у других отходников. Ведь извозчик на работе с земляками не сталкивался: «в рейсе» он был один на один с полицией, дворниками, седоками. Своеобразными извозчичьими клубами в Петербурге становятся трактиры. «Ваньки» заезжали в трактиры не менее трех раз за рабочий день. Помимо тепла, выпивки, закуски, возможности поспать, извозчиков привлекало то, что во дворе трактира можно было задать корма и напоить лошадь (в большинстве случаев хозяева не давали извозчику в дорогу овса, и он кормил лошадь сам).
Ночью извозчичьи трактиры выглядели особенно мрачно: «Представьте себе, читатель, огромное разделенное перегородкой помещение, наполненное телами извозчиков. Да, телами, но "живыми", издающими смрадный запах пота, вони и всего прочего… Извозчики спят на полу, на столах, облокотившись до пояса, друг на друге… Все в полном наряде, без шляп; на сапогах лошадиный навоз, быстро разлагающийся в смрадной атмосфере и усиливающийся "букет"; храп, свист и стоны; по временам слышится площадная брань, но отрывочная, сквозь сон, когда сосед слишком навалился на "свата" или ткнул его ногой в голову…» [191] . По подсчетам Н. Животова, петербургские извозчики за месяц приносили трактирам до 350 тысяч рублей выручки.
191
Животов Н. Н. Указ. соч. С. 97.
Большая часть извозчиков ездила в «свой» трактир, куда съезжались земляки, люди одной волости, а то и деревни. При трактирах существовали своеобразные артели, где хранились деньги, получавшиеся извозчиком сверх обязательно сдававшейся выручки [192] . В извозчичьих трактирах «все сидящие… одна семья, близкие товарищи, земляки или работники одного хозяина … В Эртелевом переулке есть трактир, в который ездят извозчики известного села и уезда Рязанской губернии. Администрация этого трактира на свой счет отремонтировала сельскую церковь на родине извозчиков и послала туда новую церковную утварь на значительную сумму. Другой трактир на свой счет выстроил в деревне своих посетителей здание для школы…» [193] .
192
Там же.
193
Животов Н. Н. Указ. соч. С. 107.
У рязанцев обычай трактирной артели позаимствовали и калужане: «Извозчики-односельцы обыкновенно пьют чай и закусывают в одном трактире и в одно время. При этом выборный каждый день обходит товарищей с кружкой, собирая большую часть медяками; кроме того, хозяин трактира каждый месяц вносит 5-10 рублей. Деньги идут главным образом на украшение церкви своего села, но, кроме того, тратят и на местные училища. Так, например, учитель Хотенского двухклассного училища написал, что для училища нужен портрет государя, и они немедленно его выслали за 25 рублей. Из копилок же выдаются деньги нуждающимся извозчикам: на дорогу, для расчета с хозяевами. Иногда присылаются пособия погорельцам. Выданные ссуды иногда подлежат возврату; например если кому выдано на дорогу, то он, по возвращении в Петербург, должен из заработка возвратить взятое. Деньги из кружки вынимаются ежемесячно и при всех. За три-четыре месяца набирается рублей 70–75» [194] .
194
Статистическое описание Калужской губернии. Т. I. Козельский уезд. Вып. II. Калуга. 1890. С. 609.