Питомец «Ледового рая»
Шрифт:
– На-ка, помажь свои причиндалы. Это лечебный гель. Скорее заживет.
– Приревновал он меня к тебе, – пробормотал Кирилл, еле ворочая языком. – Вот и саданул.
Метелка явно что-то хотела сказать, но промолчала. Лишь открыла ему дверь в маленькую комнату.
– Очень уж ты у меня стала разговорчивая, – не удержался Кирилл.
Но ответа так и не дождался. Дверь закрылась, замок щелкнул. Протопали шаги, что-то скрипнуло.
Кирилл добрался до койки и из последних сил осторожно улегся. Есть больше не хотелось, пить – при мысли, что выпитая жидкость потом запросится наружу, – тоже. Он осторожно расстегнул штаны и принялся наносить гель из тюбика на больные места. Скоро боль начала стихать, а потом и вовсе исчезла. Кирилл облегченно вздохнул и провалился в сон.
Во сне он приснился себе сам, но не нынешний, избитый и почти без сил, а вчерашний, с «подсолнечником» и персонкодером. Он смотрел в узкое окно своей камеры и, вызвав видеопласт, объяснял Ксанке, как его можно найти. Ориентиром служила рекламная триконка, которую он видел в окно и прекрасно понимал, что именно она рекламирует.
52
Проснулся он от какого-то шума. Где-то как будто скреблась и пищала мышь. Некоторое время он пытался понять, как сюда попал этот земной грызун и где прячется, как вдруг его словно ошпарило.
Шум доносился из соседней комнаты и имел вполне однозначное объяснение: капрал елозил по Сандре на скрипучей койке. Именно Громильша издавала этот мышиный писк – видно ей было потрясающе хорошо. Во всяком случае, с ним, Кириллом, она так не пищала.
Он представил себе то, что сейчас происходило за стеной, и его снова бросило в жар. В промежности опять возникла боль, и Кирилл, не раздумывая, схватился за тюбик с лечебным гелем.
А потом, когда полегчало, чтобы отвлечься от шума за стеной, принялся создавать триконку, самую простенькую – на сложную, с акустическим сопроводом, динамическую, у него бы сейчас не хватило сил.
Вскоре под потолком висели строчки:
Гмырин кол похож на нож —Чью угодно щель пробьешь.Потом он сообразил, что эта вирша – не столько издевка над капралом, сколько над ним самим, Кириллом, чей кол, если что сейчас и напоминал, то только не нож.
Он осторожно перевернулся на кровати, чтобы перед глазами была не созданная триконка, а окно с ночным небом.
В правой стороне окна светила яркая немигающая звезда. Наверное, это был Юпитер, главный гигант среди планет Солнечной системы, никчемный с точки зрения терраформирования, но очень важный с точки зрения энергетики.
Слева, возле самой рамы, по-прежнему светилась неведомая рекламка. Обычные звезды рядом с нею просто тонули в голубом сиянии. Кирилл смотрел на нее, пока не заслезились глаза. Тогда он зажмурился. И вдруг понял, что это за реклама. Это были две стилизованные буквы П – реклама всемирно известной фирмы «Прашкевич и Первушин», уже в течение полувека держащей пальму первенства среди корпораций, занимающихся производством пищевых продуктов. Каждый третий шницель на Земле производился фирмой «П@П», а на Марсе и каждый второй. Эта реклама размещена над главным офисом представительства фирмы в Гагарине.
Так это же ориентир, лучше которого и не пожелаешь. Плоскость триконки повернута по отношению к Кириллу градусов на шестьдесят – потому он сразу и не понял, кому принадлежит реклама. И недалеко – километр, не больше…
За стеной стало тихо. Видимо, любовнички насытились друг другом.
Слава Единому, теперь можно будет заснуть!
И тут Кирилл вспомнил недавний сон. Частично сон был в руку – теперь ясно, в каком районе находится его тюрьма.
Эх, если бы и все остальное приснившееся оказалось в руку. Хотя бы по отношению к персонкодеру. Кирилл бы наплевал на все режимы секретности. Вышел бы на «Ледовый рай» по открытым каналам!
Но какой смысл терзать душу?
Персонкодера нет и не предвидится. Надо ждать и набираться сил. Вроде бы Дог с Сандрой должны улететь где-то через неделю. Только тогда и станет ясно, будет он жить или нет.
В соседней комнате опять зашебуршились – похоже, Дог шел на Сандру с очередным приступом. Вот и объяснение, почему она так за него держится. Где еще отыщешь подобного самца? В роте иногда говорили, что Сандра едва ли не нимфоманка. Да уж, такой метле самое место в Галактическом Корпусе, тут у нее на всю жизнь колов хватит.
Прошло несколько минут, и Громильша вновь превратилась в пищащую мышку почти двух с половиной метров ростом.
Кирилл задрал голову назад, посмотрел на болтающуюся в углу триконку-виршу и начал ее гнобить. Пригасил сияние почти до пепельно-серого. Потом слово «кол» превратил в изображение этого самого кола, согнул его в бараний рог, сплющил с боков, превратив в изображение того органа, куда Дог сейчас неутомимо вгонял свой кол.
Потом Кирилл заставил полученную фигурку вспыхнуть кровавым сиянием (Сандра в этот момент просто зашлась в писке) и уничтожил.
А потом он понял, что существует возможность связаться в «Ледовым раем» и без персонкодера.
Впрочем, нет, не возможность. Всего лишь надежда. И очень, очень, очень мизерная.
53
Было утро.
То ли на Дельте Павлина-III, то ли на Бете Волос Вероники-IV, то ли еще на какой-то из землеподобных планет, расположенных внутри Мешка.
В общем, это была та самая планета, на которой (то есть на виртуальном двойнике которой) Кириллу откусили голову.
Сейчас тут монстрами и не пахло. Оранжевое солнце торчало низко над горизонтом, будто приклеенный к голубому холсту апельсин. Старбола не наблюдалось – по-видимому, планета была настолько землеподобной, что второе солнышко тут попросту не требовалось.
Да и пейзаж был почти земной – холмы, заросшие высокой зеленой травой. Настоящее царство хлорофилла… Между холмами извивалась узкая речка с черной водой. Таких речек полным-полно под Питером, порой они так и называются – Черными.
Доктор Айболит иногда вывозил старших мальчиков порыбачить на одну из подобных речушек, нечасто, правда, только когда опекунше удавалось доказать, что детям от такого небольшого путешествия сплошная польза, и опекунша раскошеливалась на «мероприятие», откупаясь подобной благотворительностью от судьбы, которая, видимо, баловала ее настолько часто, что опекуншу то и дело преследовала мысль: следует платить хотя бы так, а не то…