Питомец
Шрифт:
— Что с золотыми?
— Золотые — ищейки.
— В каком смысле ищейки?
— Они могли запоминать ауру человека, которую невозможно подделать, и по слепку найти любого человека, как бы он ни маскировался. И последние в очереди, но не последние по значению — черные.
— Базиле, если тебе надоест заниматься магией, знай: место рекламного агента тебе всегда обеспечено. Все, молчу-молчу, ты остановился на черных.
— Дам тебе небольшую подсказку. Черных рирцы называли троками. Дракончики были чрезвычайно умны, обладали магией и, в отличие от своих цветных собратьев, могли целенаправленно ее применять.
— «Трок»… Мне это слово должно что-то сказать?
— От него произошло тамрисское «трокан» и…
— И староимперское «троканот» —
— Правильно. «Трок» значит «убийца».
Ошалеть не встать. В детстве я часто мечтал стать воином-ниндзя. Сбылась мечта идиота. Добро пожаловать в клуб убийц! Только что мне там делать и какие требования к членам закрытого общества?
ЭЙСА ТРЕТЬЯ,
рассказывающая о том, что на свободу можно выйти и с нечистой совестью
И жизнь закрутилась колесом. За какие-то три дня барон развил кипучую деятельность. Если не присматриваться особо, то со стороны казалось, будто в имении и за его пределами ничего не происходит, но это если не знать о готовящемся перевороте.
Один из главных заговорщиков не сидел на месте, в его ситуации это было бы смерти подобно. Каждый день усадьбу посещали разные мутные личности. Сажу вывозил и прятал архивы, раздавал инструкции и поручения, принимал доклады и рапорты от доверенных лиц и шпионов. А еще барон потихоньку готовился к отправке детей из родного дома. Первым имение покинул Лирт. Наследник титулованного аристократа, облаченный в кадетский мундир, отбыл куда-то в сторону границы. Как я подозреваю, доверенные люди барона переправят его далее — за рубеж. Сажу Лера спешил спрятать концы в воду и выводил детей из-под удара.
Дабы не быть в чем-либо заподозренным, барон вел активную общественную жизнь. Несколько званых вечеров и пара балов, на которые приглашался весь цвет королевства, явно отвели глаза охранке и притупили паранойю его величества. В таком режиме пролетели три недели.
Первое время я лелеял призрачные надежды, что чернокрылый питомец юной баронессы отправится вместе с хозяйкой или следом за нею, но родители Лилины ни словом не обмолвились, что дочери будет позволено забрать рурга-дракончика с собой. Кота — да, а чешуйчатый останется дома и будет давить грызунов. В общем, засада! Иногда я ловил на себе задумчивые взгляды барона, за которыми угадывались тяжелые мысли, гуляющие в голове хмурого аристократа. Знать бы, что он задумал, а то неспокойно мне за свои хвост и шею. Боюсь, укоротят либо то, либо другое. Скотина-маг, это его семена дали всходы в черепушке хозяина поместья. Сволочь!
Поддавшись общей нервозности, я тоже не сидел на месте. Знаете ли, мне мои хвост и чешуя стали отчего-то очень дороги. И что с того, что нынче у бывшего наладчика появились крылья и хвост и убавился рост и вес? Своя рубаха, как ни крути, ближе к телу, каким бы это тело ни было. На фоне тщательно замаскированной суеты, царящей в поместье, ваш покорный слуга тоже облетел все окрестности. В ходе импровизированных разведрейдов велся поиск пригодных для проживания «баз». Сначала я подумывал затихариться у старины Дирка, но слишком многие знали одноногого ветерана и черного баронского дракончика. Честный служака остался таким же и после службы. Нынче мясник привечает хитрозадую тварюшку, подкармливая ее деликатесами, но если дракончик вдруг «потеряется», то старый солдат без зазрения совести сдаст потеряшку хозяевам. Обидно, ведь место у него хлебное. Поместья аристократии не подходили по тем же причинам. В свое время Лилина успела примелькаться с черным дракончиком на плече, других соплеменников и братьев-близнецов у меня не было. Прятаться в парковой зоне и среди кварталов бедноты — тоже не выход. В первом случае не подходила кормовая база, во втором — пацаны с рогатками. Это взрослые ведут себя степенно, а босоногие спиногрызы — совсем другое дело. Стоит где-нибудь перед шустрыми пострелятами мелькнуть хвосту необычного обитателя — и все, пиши пропало. Придется улепетывать через канализацию, а меня купание в потоке фекалий не прельщает. Рассматривал я и крайний вариант — выселки и деревни за городом.
Оставаться под крылышком барона я не видел никакого смысла, ибо задумчивые взгляды Сажу заставляли меня в страхе поджимать хвост и отбивать со спинного гребня ледяную корку. Ведь в нашем деле главное что? Правильно! Главное — вовремя смыться!
Несколько последних дней прошли в напряженной подготовке к побегу. Почти не скрываясь, я таскал с кухни различные припасы, которые могли храниться достаточно долго, набегам подвергалась и мясная лавка, из которой за крепостную стену перекочевала пара килограммов копченостей.
Занятый приготовлениями к переходу на «подпольный» образ жизни и организацией схрона в отвесных скальных обрывах, омываемых Наей, я пропустил момент отъезда Лилины. Юная магичка уже несколько дней сидела на сундуках и саквояжах. Отец девочки со дня на день ожидал прибытия отряда наемников, что должны были охранять жизнь юной баронессы в пути до магического учебного заведения. Последние, как назло, заявились нежданно-негаданно, причем в тот самый момент, когда я летал в предместья Дитара. Стража и телохранители не стали надолго задерживаться в городе. Коротко переговорив с бароном и получив предоплату, они отбыли из королевской столицы, сопровождая крытый экипаж Лилины. Вместе с девочкой уехало несколько слуг, сменил место жительства Дэсус, а я остался в пролете в прямом и переносном смысле слова.
В усадьбе проморгавшего свое счастье дракончика ждала лишь пыль из-под копыт и колес да остывший, разворошенный воробьями конский навоз у главных ворот. В доме поселились тоска и гулкое эхо. Надо мною нависла грозовая туча грядущих перемен. Черт, как все-таки погано чувствовать себя брошенной вещью. Я прекрасно понимал, что от Лилины в данном случае ровным счетом ничего не зависело, но легче от этого не стало. Я чувствовал себя брошенной хозяевами кошкой или собакой и испытывал лишь боль, непонимание и обиду, приправленные пустотой и горечью от предательства тех, к кому привязался. Разум пытался достучаться до скорбящей души, засыпая ее аргументами и оправданиями, мол, девочке будет лучше без рурга, за которым может начать охоту один неугомонный маг или ищейки королевской охранки (ежели восстание провалится). Неизвестно, как сложатся у Лилины дела в Империи, может, ей и там придется скрываться от монаршего гнева. Для легавых чешуйчатый питомец — это яркая примета, которая приведет к маленькой хозяйке и дочке главного фрондера. И так далее, и тому подобное.
Разум разумом, а душа жила надеждою. Не верил я, что все вот так закончится. Одно хорошо: какой бы сволочью барон ни был, но он любил своих детей. Сажу Лера загодя позаботился о тайных убежищах и прикрытии для сына и дочери. Тоже мне, декабрист нашелся! Путчист недоделанный…
Черным метеором промчавшись по опустевшим комнатам, я выскочил во двор. Никого. Короткий перелет в сад — тишина. Нет моей хозяйки нигде… Потоптавшись по крыше беседки и осознав, что сдерживающих факторов не осталось, я принял решение уйти по-английски. Последний раз взглянув на дом и курлыкнув на прощание, будущий отшельник направился на восток.
Летя привычным маршрутом и задумавшись над туманными перспективами, я проморгал шайку малолеток, что ошивалась в маленьком скверике за подворьем Дирка. Характерный щелчок рогатки разбудил уснувшее сознание, жаль, что оно не успело среагировать на круглый голыш, траектория которого пересеклась с траекторией дракончика. Есть накрытие. Больно-то как! Правое крыло отсохло напрочь. Будь я бомбардировщиком, полет бы продолжился на честном слове и на одном крыле, только за неимением мотора пришлось изображать пикировщика. Кувыркнувшись через голову, я брякнулся на декоративный куст, подстриженный в виде зеленого шара. Благо высота была всего метров восемь, и ничего, кроме гордости, не пострадало. Через мгновение у куста нарисовались чумазые пацанята, а на меня опустилась плотная вонючая тряпка…