Питомник
Шрифт:
Однако ничего не поделаешь, остаётся отнести разбитый компьютер в ремонт, а пока использовать для работы новенький ноутбук, подаренный Мариной на Новый год. Тем более что машина, действительно, кажется великолепная – мощная, с большим экраном. Жена ерунду покупать не станет, у неё принцип – выбирать всё только самое наилучшее…
Дома никого не было: дочь в школе, Марина повезла Луку в какой-то крутой детский центр на консультацию к логопеду и нейропсихологу. Сегодня за женой заехал на служебной машине её личный шофёр, который, наконец-то, вышел с больничного. С собой они прихватили и Веника: в присутствии четвероногого друга Лука не так боялся незнакомой обстановки и чужих людей, особенно врачей (они специально купили сыну лабрадора – так им посоветовал один толковый психолог: мол, собака-компаньон из специального учебного центра Общества слепых станет для их сына посредником между ним и окружающим миром).
Итак, можно ни на что не отвлекаясь, полностью посвятить себя творчеству. Но стоило ему всерьёз погрузиться в текст, как неожиданно вернулась из школы Эмма. Она пришла явно рановато, ведь сегодня у неё должно быть шесть уроков. Девочка выглядела чем-то сильно расстроенной. Глухо бросив отцу «привет», дочь устало опустилась на табурет и задумчиво уставилась в окно, подперев подбородок сцепленными в замок руками.
«Вероятно, снова возникли какие-то неприятности в новой школе», – догадался отец. Он понимал дочь и сочувствовал ей, сам в детстве оказывался в подобной ситуации, когда приходишь в новый класс и бывает не просто наладить отношения со сверстниками и учителями. «Надо подбодрить её, найти нужные слова – размышлял Платон, глядя на грустное лицо малышки. – Можно попробовать рассказать какую-нибудь обнадёживающую историю из чьей-нибудь, а лучше из собственной жизни».
Однако, видя состояние дочери, Платон тактично не стал донимать её расспросами и нравоучениями, решив отложить разговор по душам до более подходящего случая. Тем более что лежащая перед ним телефонная трубка вдруг призывно заиграла рингтоном. Позвонившая дама представилась классной руководительницей Эммы.
– Я уже сообщила Марине Викторовне, вашей супруге, что ваша дочь без разрешения покинула школу посреди учебного дня – раздражённым тоном объявила классная дама. Платону тут же представилась оскорблённая ханжеская физиономия воспитательницы, и ему ещё больше стало жаль свою малышку, которую против воли вырвали из привычной среды и бросили в ледяную неизвестность.
– При этом Эмма обманула охранника на выходе из школы, – продолжала возмущаться учительница. – Такое поведение противоречит правилам нашего учебного заведения. Хотя у нас в посёлке совершенно безопасно, но всё же мы несём персональную ответственность за каждого ученика, вы меня понимаете? Она сейчас дома?
Платон перевёл глаза на сбежавшую с занятий дочь и прочитал страх и отчаяние в её расширившихся глазах на побледневшем личике.
– Я обязательно серьёзно поговорю с ней, – пообещал Воронцов строгим голосом, а сам подмигнул дочери из-за очков, она растерянно улыбнулась ему в ответ. – Она у меня узнает, что значит сбегать из школы! – продолжал понарошку бушевать Платон.
– …Пожалуй, слишком суровое наказание будет чрезмерной мерой, – после паузы смущённо сказала учительница. – Это противоречит принципам, исповедуемым нашей школой, она же ребёнок!… Достаточно будет, если вы тактично объясните Эмме, что она поступила некорректно.
Инцидент был улажен, и мужчина перевёл дух:
– Ну что, Кролик, кажется на этот раз мы тебя отмазали… Ты как, голодна?
Эмма облегчённо улыбнулась, отрицательно помотала головой и попросила:
– Пап, давай лучше съездим куда-нибудь вдвоём, а?
– А куда ты хочешь? Может, в кафе-мороженое?
– Нет, лучше куда-нибудь на природу.
Быстренько наготовив бутербродов, Платон залил в термос горячего чаю с лимоном, и спустился в гараж.
Эмма – уже одетая – ожидала его на улице. Притормозив, чтобы подобрать её, Платон вдруг снова поймал себя на неприятном ощущении чужого взгляда и машинально оглянулся. За последние дни такое с ним уже происходило не раз – внезапно появлялось чувство, будто кто-то пристально наблюдает за тобой и изучает. Но ничто вокруг как будто не подтверждало этого. Как не пытался Платон обнаружить наблюдателя, это ему не удавалось. Тем не менее, дискомфорт не проходил. «Просто паранойя какая-то, – недоумённо подумал Воронцов, – но с какой стати?! Хотя если верить учёным, «шестое» чувство редко обманывает нас. Такая способность – одно из проявлений заложенного природой в человека инстинкта выживания».
Глава 12
Они остановились в двух километрах от посёлка, в лесу, на обочине пустынной дороги. Некоторое время просто болтали, пока Платон не заметил впереди метрах в пятидесяти нечто необычное: точно красные яблоки неожиданно выросли на ветвях заснеженной ёлки.
– Посмотри-ка, снегири! – указал он дочери и полез за фотокамерой; сделал несколько снимков через лобовое стекло и предложил Эмме попробовать приблизиться к редким птахам поближе и снять их на камеру своего телефона.
– Хорошо, папочка.
Чмокнув вылезающую из машины девочку в щёчку, Платон открыл компьютер. Первое время он украдкой поглядывал на дочь, которая увлечённо фотографировала заснеженные ели и ещё что-то заинтересовавшее её на снегу. Но постепенно работа так захватила, что Платон забыл обо всём на свете. К тому же его поджидало неожиданное открытие. В поисковом браузере совершенно нового компьютера была оставлена закладка. Да ещё какая! После щелчка мышью перед ним открылась статья с весьма цепляющим названием «Десять причин для симуляции оргазма в супружеской постели», опубликованная на сайте известного женского журнала. Пробежав глазами заголовок и «шапку» статьи, Платон уже не мог остановиться. Он читал и читал, пока не дошёл до письма, на которое ссылалась в качестве примера психолог, приглашённая автором материала в качестве эксперта. Послание было написано некой М., стиль и некоторые словечки авторши письма показался Платону очень знакомыми…
Это были откровения уже немолодой, но категорически не желающей ставить крест на своей личной жизни женщины. Она переживала не просто кризис в браке, это была настоящая драма. «Иногда, – признавалась М., – мне так и хочется сказать своему благоверному: «В своём глупом самодовольном неведении ты тешишь себя мыслями, что я кончала с тобой в те наши прошлые разы, а я просто подыгрывала тебе…».
Ещё письмо содержало такие – убийственные для, вероятно, пока ещё ни о чём не догадывающегося, супруга М. строки: «Я не просто больше не люблю своего мужа, иногда мне хочется сказать ему прямо в лицо: «Ты даже во время секса боишься смотреть мне в глаза, потому что давно превратился в ничтожество». <…> Мне всё труднее заставлять себя ложиться с ним в постель, чтобы выдерживать очередную пытку, я считаю мух. Никогда не думала, что наступит время, когда этот человек будет вызывать во мне такое неприятие….».
«Почему статья оказалась в компьютере? Зачем Марина читала её?» – задавался вопросами Платон, ведь у них всё стало понемногу налаживаться. Особенно после переезда в новый дом. Супруги будто переживали здесь заново медовый месяц. Конечно, не всё было так безоблачно, но в целом-то налицо Ренессанс, перезагрузка отношений!
«А ведь до переезда у нас с Мариной тоже наметилось охлаждение, – всё же невольно примерил описанную в статье ситуацию на себя Платон. Не так то просто было выкинуть всё из головы, тем более что он и сам стал замечать, что Марина в последнее время изменилась: – Она всё реже стала интересоваться моей жизнью, из отношений стали исчезать теплота, искренность. Мы даже часто стали спать раздельно, чего раньше почти никогда не случалось! То у неё какие-то недомогания по женской части, то она желает подольше поработать в постели с документами и якобы не хочет мне мешать. Когда же секс всё-таки случался, то всегда по моей инициативе, она же будто исполняла повинность… – От таких параллелей с письмом неизвестной М. холодок жути пробежал по позвоночнику мужчины. – Впрочем, стоп! – сказал он себе. – Не рано ли ты запаниковал, вот ведь автор письма-исповеди сообщает, что со своим мужем в браке она состоит на четыре года дольше, чем мы с Мариной, да и живут они в небольшом провинциальном городке. Так при чём же тут ты?».