Плачь обо мне, небо
Шрифт:
Столь разительный контраст восприятия стал для Катерины, принимающей помощь Дмитрия, чтобы покинуть душное нутро кареты, неприятным открытием – до сего момента она ни разу не видела столицу в таких… отсутствующих красках. Зябко дернув плечами, когда в спину ударил новый порыв ветра, она, силясь не выдать собственного замешательства, проследовала за женихом, ведущим её ко входу в особняк, принадлежащий кузине Елизаветы Христофоровны – вместо того, чтобы отправиться в Семёновское, где наверняка имелись шпионы князя Остроженского, было решено привезти невесту в место, о котором тому не известно. Или, по крайней мере, о котором подумают не сразу.
Если кроме Глафиры никто в Карлсруэ за Катериной больше не следил,
Один слуга принял у господ верхнюю одежду, другой пригласил следовать в гостиную, где их уже дожидалась хозяйка – невысокая полноватая женщина с густыми волосами пшеничного цвета, уложенными косой вокруг головы, в домашнем платье из желтого шелка. С Анной Михайловной, княгиней Васильчиковой, Катерина виделась впервые – она едва ли вообще знала родственников жениха, и, пожалуй, не думала, что столь скоро удостоится знакомства с ними. Однако судьба распорядилась иначе.
– Тетушка, – Дмитрий, взявший на себя инициативу, почтительно поприветствовал княгиню, просиявшую, стоило ей завидеть племянника. – Спасибо, что согласились принять нас. Позвольте представить Вам княжну Голицыну, Екатерину Алексеевну, мою невесту.
Пребывающая в каких-то смешанных чувствах Катерина при этих словах с оставшимся незамеченным промедлением сделала быстрый книксен. Она едва ли вслушивалась в слова жениха – с самого утра её донимали мысли о предстоящей затее, и она не могла найти в себе силы отвлечься на что-либо извне. Как сохранять спокойствие те несколько часов, что Дмитрий будет отсутствовать, она и вовсе не представляла. Она было попросилась участвовать в задуманной авантюре, но получила твердый отказ – и даже не потому, что это было риском для нее, а потому, что её присутствие бы порушило все. Дмитрий мог замаскироваться и заменить кучера, а Катерине же роли бы не нашлось. Потому ей оставалось лишь готовиться пребывать весь сегодняшний день в неведении. Жених, возможно, надеялся, что она сумеет занять себя приятной беседой, но это было напрасно.
Анна Михайловна обвела заинтересованным взглядом из-за маленького аккуратного пенсне, в котором до того разбирала корреспонденцию, Катерину, что опустила глаза, прежде чем все же улыбнуться и кивнуть:
– Наконец-то мне посчастливилось увидеть твою очаровательную невесту, Митенька.
Черты лица Дмитрия на доли секунды исказились неудовольствием.
– Тетушка, я же просил оставить это детское прозвище.
Княгиня на это только рассмеялась и, взяв за руку Катерину, потянула ту за собой к маленьким пуфам, поставленным возле стеклянного кофейного столика. Остановившись в паре шагов от них, она обернулась и беспечным тоном бросила через плечо:
– Можешь не тревожиться за невесту – мы прекрасно проведем время.
Между строк повисло «Можешь идти». Дмитрий на это только хмыкнул – другого от тетушки он и не ожидал. Она всегда была крайне… своеобразной натурой. Однако ей можно было доверять более чем полностью – Катерина с ней действительно будет в безопасности; по крайней мере, если не попытается сбежать. Напряженно сцепив руки в замок, он еще с полминуты наблюдал за невестой, что приняла приглашение и опустилась напротив хозяйки особняка, тут же настойчивым звоном колокольчика затребовавшей сюда прислугу, чтобы распорядиться о подаче чая и сладостей. Впрочем, он мог хоть целый час изучать эту картину – едва ли бы нашел новое решение.
Резко развернувшись как раз в момент, когда двери распахнулись, впуская вызванную служанку, Дмитрий уверенным спешным шагом покинул гостиную, а спустя пару минут – и дом.
Княгиня Васильчикова в действительности предприняла попытку занять гостью беседой, но на вопросы о свадьбе
Впрочем, оно и неудивительно – народ возлагал большие надежды на цесаревича, да и его невеста пришлась всем по вкусу. Даже то, что она не являлась немкой, сыграло в какой-то мере ей на руку, хоть и некоторые не понимали, что им ждать от Дании – все же, до сего момента с Романовыми роднились преимущественно Дома Германии.
Так и не успевшая выведать подробностей от самого цесаревича о его помолвке, Катерина сейчас искусно создавала иллюзию интереса к этой новости, в действительности понимая, что едва ли что ценное сможет услышать. Тем более что теперь для нее это не значит ровным счетом ничего – вряд ли она когда столкнется с принцессой: разве что на каком придворном балу, если Дмитрию придется оный посетить. К чему возводить заново сожженные мосты?
– … вызвать на дуэль Наследника Престола?
От возмущенного голоса Анны Михайловны такая идеальная маска вежливого интереса треснула, сменившись вспышкой испуга. Вздрогнув, Катерина, уловившая лишь окончание фразы, подавила в себе волну дурноты.
– Простите?
Княгиня, заметив недоумение на лице собеседницы, вздохнула и повторила:
– Я говорила о том, что нужно совсем потерять рассудок, чтобы вызвать на дуэль самого Наследника Престола. N’est-ce pas?
Ей не послышалось. Слова «дуэль» и «Наследник Престола» действительно соседствовали в одном предложении. Катерина ощутила, как внутри начинает зарождаться паника. Сглотнув густой комок, она уточнила:
– Кто осмелился на такое?
С шелестом раскрылась газета, которую до того листала княгиня, и мягкий голос Анны Михайловны, моментально нашедшей источник информации, зачитал:
– Князь Голицын, – и, оторвав взгляд от текста, та добавила: – Дуэль не состоялась – его отправили в Россию, для заключения в Петропавловской крепости.
Если княгиня не взрастила в себе актрису, с сидящей перед ней Катериной имя князя Голицына она никак не связала. К лучшему ли это, или нет никакой разницы – сейчас не хотелось даже думать. Разум заполнила одна-единственная мысль – неужели дурное предчувствие не обмануло? Еще когда маменька сказала ей, что Петр направился в Дармштадт, ей на миг подумалось, что он должен был оказаться там ровно в день её падения. И, если он столкнулся со слухами, которые она сама же породила, он…
Взволнованно сделав глоток травяного чая, Катерина предприняла попытку унять сорвавшееся на бешеный ритм сердце – ей была хорошо знакома импульсивность брата, готового вступиться за сестер, даже если ситуация того не требовала. Вряд ли бы цесаревич принял вызов, не попытавшись объяснить происходящее, хотя, если вспомнить, что им надлежало сохранять легенду для возможных людей князя Остроженского, становился реальным любой исход.
Голову начало распирать от противоречивых мыслей; понять, что именно произошло, что стало причиной дуэли и почему оная не состоялась, не представлялось возможным. Но отчего-то Катерина ни на миг не усомнилась – появление брата в Дармштадте именно в тот самый день отнюдь не случайность. Без Бориса Петровича не обошлось.