Плачь обо мне, небо
Шрифт:
Алексей Михайлович знал, что его ждет. Вся цепочка дальнейших событий за прошедшие дни не раз прокручивалась в мыслях, и потому каждое слово, могильными плитами давящее на грудь, было знакомо. Пройдет не так много времени, и ему предстоит ответить на допросе о мотивах своих действий. Быть может, его даже почтит своим визитом государь. Но это ничего не изменит: князь сознается сразу же, только всю вину возьмет на себя. Ни к чему Императору знать о причастности к делу Бориса Петровича: Марте понадобится поддержка, когда ей придет весть о расстреле супруга. Потерю еще и брата она не переживет, да и сложно будет ей с девочками без мужчины в семье: Петр еще молод, не сумеет взять на себя все.
Он ответит перед Богом и Царем.
И даже находясь в Аду, будет молиться за благополучие семьи.
Комментарий к Глава вторая. Отцы и дети
*Молчание — знак согласия (фр.)
**У Фридриха Вильгельма II во втором браке был сын Генрих, однако умер он в 1846 г бездетным, в браке не состоял. Поэтому
========== Глава третья. Вещие строки ==========
Российская Империя, Царское Село, год 1863, сентябрь, 4.
Во все времена слухи являлись неотъемлемой частью общества: они с равной частотой рождались и в невысоких деревянных домах с прохудившейся крышей, когда кумушкам хотелось почесать языки, да удивить друг друга новостями; и под изукрашенными позолоченной лепниной сводами дворцов, где фрейлины не знали, чем себя занять, да как разогнать скуку. Обсуждению поддавались и насолившие однажды соседки, чья псина вновь цыпленка утащила, и излишне обаятельные барышни, посмевшие заговорить с несвободным мужчиной, и холостые бароны да графы, почтившие здешние места своим визитом. На сей же раз слухи родились в солнечном и далеком Таганроге, вмиг долетели до входящего в осень Петербурга и его окрестностей, где осели в кулуарах Екатерининского Дворца, впитались в каждую картину и вазу, заняли умы молоденьких фрейлин, да изрядно утомили виновника этих бесед, в коих реальность и вымысел уже стали неотличимы.
Ее Императорское Величество Государыня Мария Александровна, урожденная принцесса Гессен-Дармштадтская, с самого утра страдала сильнейшей мигренью, что не укрылось от глаз одной из ее придворных дам. Александра Ланская, не столь давно занявшая должность свитской фрейлины, не преминула осведомиться у Императрицы, не новостями ли о покушении на цесаревича омрачены ее думы. Будучи из числа тех женщин, что, даже находясь на престоле, остаются заботливыми матерями, государыня, ничего не ведавшая о случае в Таганроге, побледнела и закашлялась, отчего на белом платке расцвели кровавые пятна. Находящаяся подле нее почтенная камер-фрейлина Антонина Блудова, графиня в летах, тут же прогнала Ланскую, посмевшую потревожить и без того неважно себя чувствующую Императрицу, и спешно заговорила о том, что Господь не позволил свершиться такой трагедии. Но волнения Ее Величества это уменьшить не могло: тут же послали за цесаревичем, вернувшимся из поездки по России вчера, но и словом не обмолвившимся о произошедшем.
Теперь, представ пред все еще излишне бледной Императрицей, Николай Александрович осознавал, что прося Сергея Григорьевича ничего не сообщать государыне, он явно позабыл о длинных языках фрейлин. В особенности тех, что так и не научились чтить свою покровительницу.
— Никса! — сомкнув на плечах сына худощавые руки, так контрастирующие с хоть и домашним, но достаточно пышным туалетом, Мария Александровна облегченно выдохнула: она могла уже боле не обнять его, если бы Господь не отвел беду. И ведь в день прибытия Наследника Престола в царскосельскую резиденцию, когда они весь вечер посвятили разговорам, не промелькнуло и намека на то, что какая-то трагедия омрачила его поездку. Зачем было утаивать подобное?
— Maman, в чем причина столь внезапной просьбы? Я и без того намеревался навестить Вас немногим позже.
Державший путь в кабинет Императора Николай был изрядно удивлен столкновением с Сашенькой Жуковской. Путаясь в словах, девушка сообщила, что государыня желает его видеть у себя немедля, и на все попытки цесаревича выведать причину подобной спешки она что-то твердила о плохом самочувствии Марии Александровны. Всерьез встревожившись за ее состояние, цесаревич попросил уведомить Императора о том, что он посетит его чуть позже, и направился в покои матери. Однако выглядела оная не в пример лучше, нежели вечером прошлого дня.
— Вы, Николай, причина моих слез, — хриплый грудной кашель помешал продолжить речь: он стал вечным спутником Ея Величества, что вызывало немало беспокойства у придворного медика, — Почему о том, что в Вас стреляли, я узнаю от своих фрейлин?
— Боюсь, длиной их языков заведую не я, — сокрушенно качнул головой цесаревич, чем заслужил неодобрительный взгляд со стороны матери; осознавая свою вину в этой неуместной шутке, он преклонил колени перед осевшей на обитую малиновым сукном кушетку государыней. — Я не хотел Вас понапрасну волновать, — успокаивающе сжимая тонкие пальцы матери в своих ладонях и прижимаясь к ним щекой, голосом, полным раскаяния, сознался Наследник. — Бог милостив, он не дал страшному свершиться, рукой неизвестной девушки отведя пистолет. Пуля пролетела мимо, виновный уже наказан и ожидает расстрела в Алексеевском равелине: Император утром подписал ему приговор. Прошу, не терзайте себя понапрасну.
О том, что дело о покушении на члена царской семьи еще не завершено, цесаревич не счел нужным упоминать. Все участники заговора были выявлены, их участь вскоре решится, и потому не стоило продолжать этот разговор.
— Вы нарочно утаили от меня все?
— Я беспокоился о Вашем здравии. Доктор Боткин мне писал, что у Вас участились приступы, и я посчитал, что подобное известие все лишь усугубит.
Из-за тонких, всегда словно стянутых
Чужая страна, которую немецкая принцесса пыталась полюбить всем своим сердцем, не желала ее принимать: если бы все ограничилось лишь сплетнями во дворце, юная Мария бы сумела это преодолеть — за ее спиной с детства судачили о происхождении незаконнорожденной девочки. Но недоброжелательным оказался не только российский двор: климат холодной России и влажность Петербурга так отличались от погоды в родном вечнозеленом Дармштадте, что и без того слабое здоровье принцессы стало ухудшаться. Простуды следовали одна за другой, и хотя отчаянно желающая остаться в этой стране невеста Наследника Престола выполняла все указания медиков, болезнь не намеревалась оставить ее насовсем. Единственной причиной, по которой Мария находила в себе силы улыбаться, являлся цесаревич, чье ответное чувство давало повод поверить в возможность счастья и верность принятого решения. Спустя год после состоявшегося в апреле браковенчания родилась дочь Александра, а следом за ней — долгожданный преемник Российского Престола, названный в честь своего царственного деда Николаем. И именно вокруг сына, перенявшего от матери глубокие синие глаза, сосредоточился весь мир будущей Императрицы, особенно когда дочь скончалась за пару месяцев до седьмого дня рождения от менингита. До коронации оставалось более десяти лет, и Мария могла посвятить себя семье, насколько это было возможно для супруги цесаревича.
Несмотря на то, что после Николая на свет появились еще пять сыновей, более всего принцесса была привязана к тому, кому уготовано было сменить отца на Российском Престоле. Потому и воспринимала все с ним связанное близко к сердцу; и, зная о том, Николай старался не волновать лишний раз Императрицу.
Вдали от суеты и блеска Петербурга, в Царском Селе, она ощущала себя немногим лучше: те месяцы, что находилась здесь императорская фамилия, становились глотком свежего воздуха для государыни, но почти никак не влияли на болезнь легких, хоть и лечили сердце. Три года назад на Рождество ей был подарен Ливадийский Дворец, находящийся на Южном берегу Крыма, а в августе Мария Александровна впервые посетила свою резиденцию, где провела несколько месяцев, что пошли ей на пользу. Стоило бы уговорить ее перебраться в Ливадию и на всю зиму: доктор Боткин давно уже настаивал на этом, в чем Николай его полностью поддерживал. И без того резкий контраст между бледностью кожи и темнотой кудрей усилился, отражаясь и в хрупкости черт; и сейчас, увидев, как государыня закашливается, прикрываясь батистовым платком, а после старательно прячет окровавленную ткань, цесаревич осознавал, что готов лично остаться с матерью, если бы ему было это позволено, лишь бы ей стало лучше.
Эти учащающиеся приступы беспокоили все сильнее и выбрасывали посторонние мысли из головы, включая ту, что подразумевала визит в кабинет Императора. Все разговоры о случае в Таганроге могут подождать.
***
Российская Империя, Таганрог, год 1863, сентябрь, 12.
Вопреки всем своим планам в имении Шуваловых Катерина задержалась не на неделю и даже не на две. Сентябрь входил во вторую свою декаду, а княжна, порывающаяся уехать обратно в Карабиху, каждый раз останавливалась под влиянием уговоров Елизаветы Христофоровны, желающей подольше пообщаться с будущей невесткой. Елена тоже поддавалась просьбам маменьки, откладывая свою поездку в Петербург, однако понемногу начинала переживать, как бы государыня не разгневалась на нее. И потому, после многочисленных обещаний навестить графиню до прихода зимы, было принято решение паковать саквояжи и закладывать карету следующим утром. Тем более что надлежало испросить прощения у Марты Петровны, выславшей Катерине гневное письмо еще на исходе августа: княгиня упрекала дочь в ее необдуманном побеге в Таганрог, о коем она никого не уведомила. Запоздало осознавая, что надлежало хотя бы пару строк черкануть еще в момент выезда из деревни, да послать их с графским слугой, княжна начинала полагать, что ее беззаботность не выветрится из головы и к старости.