Плач палача
Шрифт:
– Доктор назначил тебе новые лекарства, – холодно сказала она. Ей был неприятен этот человек.
Баклагов пожал плечами и промолчал.
«Животное, – подумала Вита. Ей вспомнилось, как Матвеев пытался заступиться за Баклагова. „Человек стесняется“, – сказал он тогда. – Посмотрим, во что превратится этот „человек“ очень скоро. Он будет таким же, как и все здесь».
– Вы не очень доброжелательны ко мне, – сказал вдруг Баклагов.
Это было так неожиданно, что Вита вздрогнула.
– Ты так думаешь? – спросила она после некоторого замешательства. – У меня к тебе обычное отношение – как ко всем.
– Неужели вы всех так не любите?
– У меня не настолько большое сердце, – усмехнулась Вита. – На всех тепла не хватит.
Усмешка получилась кривой, и она и сама это почувствовала.
– Меня сегодня совсем закололи, – пожаловался Баклагов. – Только на животе теперь могу лежать.
– Интенсивное лечение началось, – хмыкнул Коля. – Скоро тебе небо с овчинку покажется.
– Не покажется, – буркнул Баклагов и отвернулся к стене.
Ему показалось, что вокруг него сгущается темнота.
Он закрыл глаза, но все равно видел эту обступающую его темноту. Она давила на него, и ему уже трудно было дышать. Он поднял голову, хватая ртом воздух, и вдруг изо рта пошла кровавая пена, и он захлебнулся в кашле.
– Толик! Толик! – Коля подскочил к нему, приподнял, но у Баклагова уже начались конвульсии, его тело содрогалось, и Коле стоило немалых трудов удерживать его.
– Санитара позовите! – крикнул он. – Быстрее!
Прибежал Матвеев, а следом за ним и Вита.
– Смотри, чтобы он голову себе не расшиб! – сказала Вита. – Держи его!
Баклагов страшно хрипел, извиваясь на кровати, но Матвеев с Колей крепко держали его, и через некоторое время Баклагов затих. Он лежал, смежив веки, и тяжело, с хрипом, дышал.
– Родионова позови, – сказал Матвеев Вите. – Пусть он сюда придет.
Родионов пришел хмурый. Осмотрев Баклагова, он распрямился и повернулся к медсестре:
– Tы успела ему ввести лекарства?
– Да, – сказала Вита. – Полчаса назад.
– Кто видел, как все это у него началось?
– Я видел, – сказал Коля. – Он приподнялся и начал хватать ртом воздух, потом изо рта пошла пена.
– Какая неожиданность, – сказал Родионов. – Кто бы мог подумать. Все было так похоже на шизофрению. – Он потер лоб рукой.
– Хорошо, Вита, не надо пока ему ничего колоть. Я понаблюдаю его несколько дней, а то как бы мы дров не наломали. Оставьте только седуксен и феназепам.
Баклагов открыл глаза и обвел всех ясным, трезвым взглядом.
– Как дела? – спросил Родионов.
– Нормально, – сказал Баклагов и вытер рукавом пижамы рот. – Что-то случилось?
– Ничего не случилось. – Доктор ободряюще потрепал его по плечу. – Отдыхайте пока, позже поговорим.
Он вышел, увлекая за собой Матвеева и Виту.
– Что здесь было? – спросил Баклагов.
– Тебе стало плохо. – Коля присел на свою кровать. – Кажется, они тебя не от того лечат.
– Здесь всех не от того лечат, – сказал Баклагов.
После этого он до вечера не проронил ни одного слова. Лежал на спине, молча разглядывал потолок.
– Спину отлежишь, – говорил ему Коля.
Баклагов поворачивался к нему лицом, смотрел молча и опять переводил взгляд на потолок.
Вечером, после ухода Родионова, Вита заглянула в палату и сказала:
– Баклагов! Иди сюда!
Баклагов все так же молча поднялся и вышел в коридор.
– Иди за мной, – сказала Вита.
В манипуляционной, куда они пришли, никого не было.
– Рукав закатывай, – скомандовала Вита. – На левой руке.
– Мне опять будет плохо, – сказал Баклагов. – Не надо больше уколов.
– Я у тебя не спрашиваю, что надо делать, – отрезала Вита и оглянулась на дверь. – Закатывай!
Баклагов подчинился. Вита один за другим сделала ему два укола. Она заметно нервничала.
– Жжет, – сказал Баклагов и поморщился.
– Пройдет, – пообещала Вита, пряча шприцы. – Иди к себе.
Она вышла в коридор и смотрела Баклагову вслед, пока он не скрылся в палате. Ей вдруг стало жарко, и она вышитым платочком принялась вытирать выступивший на лбу пот.
– Согрелась? – насмешливо спросил проходивший мимо Матвеев.
– Не твое дело, – буркнула Вита. – Ты за дружком своим следи сегодня. Не нравится он мне что-то.
– Тебе хоть кто-то в этой жизни нравится? – поинтересовался Матвеев.
Вита зло посмотрела на него. Матвеев отвел глаза и, вздохнув, махнул рукой. Вита вернулась в манипуляционную и, завернув использованные ампулы в бумагу, положила их в свою сумочку. Ампулы она выбросит по дороге домой. Не надо, чтобы их здесь кто-нибудь видел.
Ночью Баклагов начал хрипеть. Он ворочался на своей кровати, бормоча что-то бессвязное, и Коля, поднявшись, подошел к нему. В палате было темно, и он пытался нащупать руку Баклагова, чтобы успокоить его.
– Толик! Что с тобой? – Коля склонился над Баклаговым, но тот неожиданно обеими руками схватил его за горло и потянул на себя.
Коля упал на колени и, упершись в кровать, пытался высвободиться, но захват оказался сильным, и Коля понял, что сейчас задохнется. Он, приподнявшись, ударил несколько раз Баклагова, стараясь попасть в лицо, и почувствовал, что захват ослаб. Лицо Баклагова было мокрое, и Коля понял, что у того опять начался припадок и пошла изо рта пена. Высвободившись, Коля упал на пол и залез под кровать. Он слышал, как Баклагов вскочил и шарит в темноте по кровати. Коле стало страшно.