Шрифт:
Плаха для палача
Всякая власть это есть насилие над
личностью, а политики, в большинстве
своем, амбициозная серость.
(горькие откровения из жития без бытия)
1 глава
Лето. Утро. Прохлада. Жара еще впереди. А сейчас благодатная свежесть и несколько вынужденных часов безделья.
Михаил Михеев, частный сыщик, имеющий крохотный офис на окраине
Дело в том, что и офис, и его жилые апартаменты размещались в одной двухкомнатной квартире обычного жилого двенадцатиэтажного дома. А под парадный вход в свою частную фирму Михаил переделал выходивший на проспект балкон. (Благо, что первый этаж.)
Колоритная подсвечиваемая ночью вывеска «Частный сыск», за которую пришлось выложить аж пятьдесят долларов, хорошо просматривалась ни только с тротуара. Но и даже запечатлялась в памяти водителей автомашин денно и нощно извергающихся непрерывающимся конвеерообразным потоком на проезжей части улицы.
Миша Михеев, сколько себя помнил, всегда мечтал стать сыщиком. Видно первопричиной тому была его мать, которая, не выдержав пьяных выходок мужа - самодура, бросила все, и в том числе и его двухлетнего сынишку, и бежала к себе в «хохляндию».
Мишин отец пить и дебоширить не бросил. И даже после бегства жены не взялся за ум. А через пару годков разудалого донского казака кто-то под покровом ночи увесистым колом из соседского плетня остудил до нулевой отметки.
После смерти отца Миша перешел жить к своей бабушке, которая и заменила ему непутевых родителей.
О мертвых не тоскуют, о них печалятся, а вот о матери Миша вспоминал часто. И даже пытался искать, но, увы, безуспешно. Но вот заблудших собак, кошек и даже коз и телят всегда отыскивал и иногда получал за это и вознаграждение. Конечно же, не денежное, но пару десятков яиц или добрый кусок сала было обычной таксой для его сельских клиентов.
Мальчик имел собачий нюх, выносливые ноги и неуемное желание довести начатое дело до конца.
Неприметная не бросающаяся в глаза внешность, цепкая память (и как результат успешная учеба в школе) да мускулистое тело (Миша посещал практически все школьные спортивные секции) открывали ему путь в юридический вуз.
И хотя знаменитый ученый Павлов и утверждал, что все живое, чтобы проявиться, должно ограничиться, но именно Мишина всесторонняя подготовка помогла ему, когда он перешел в старшие классы, стать восходящей звездой отечественного кикбоксинга.
Молниеносно работая руками и ногами (и все это под контролем далеко не пустой головы) Миша Михеев просто «выломил» двери ведущие в страну будущего благоденствия. И как закономерность стал студентом юридической академии и знаменитостью вузовской спортивной сборной.
Но, ох, как тернистый путь к вершине славы! И категорическое не желание молодого спортсмена накачивать свои мышцы при помощи стероидных препаратов заставило тренеров применить к несговорчивому курсанту «воспитательные» меры.
Так Михаил Михеев попал в армейские ряды и стал рядовым элитного подразделения войск специального назначения.
Вредные анаболики здесь заменялись не менее зловредными «дебилами» в форме прапорщиков.
Но и они не сломили воли Михаила, а вот пара сломанных челюстей остудила пыл некоторых не в меру ретивых старослужащих - «наставников».
От армейского беспредела Мишу освободила «святая троица»: заворовавшийся лесник, разгильдяй - летчик, и хирург«костолом», у которого весь профессионализм жижделся на родительской «зелени».
Лесник желая скрыть размеры незаконных вырубок, то есть, чтобы спрятать концы в воду, решил произвести поджег. И нанял для этой цели двух приблудных бомжей. Но пока те взбадривали себя перед «делом» «презентованным» им самогоном, ветер переменился. И пламя поглотило соседний обход, а участок заказчика остался не тронутым.
А летчик вертолета (из-за нехватки горючего учебные полеты в наших войсках стали явлением редким) о произошедшем подпале не ведал ни сном, ни духом и принял место пожара за штатную поляну для десантирования. (До этого та была единственной большой поляной в округе.)
И для рядового Михеева первый прыжок с парашютом оказался и последним. Так как горелый лес был срублен самым варварским способом.
Стараясь выхватить первыми то, что поценней, вальщики леса не очень тогда обращали внимания на стандартную высоту пеньков. И место пожарища превратилось в надолбневый капкан.
Но все обошлось. Из приземлившихся десантников никто, слава богу, не погиб. Пара сломанных ребер (царапины и синяки вообще не в счет) да сломанная у Михаила нога не такие уж большие потери для наших вооруженных сил. (Бывало и покруче).
Перелом был закрытый, боль терпимой и Миша надеялся на лучшее. Но все надежды похоронил хирург военного госпиталя, умудрившийся всего за два месяца сделать с него пожизненного калеку.
Нет, парень благодаря своей железной воли врожденного бойца (но это потом, через пару лет), выходился и даже «бодро» вышагивал не хромая, но вот на профессиональном занятии спортом пришлось поставить крест.
С Армии Мишу Михеева комиссовали инвалидом второй группы и даже в юридическую академию восстановили, правда, на вечернее отделение. (Наверное, чтобы глаза не мозолил, как жертва неудавшегося воспитательного эксперимента. Правда, искать правды и угрызения совести там, где за поступление в вуз существует почти «официальная» такса в двенадцать тысяч долларов наверное глупо.)
Михаил снял квартиру недалеко от «родной» академии, пристроился на работу ночным сторожем в одну из охранных фирм и в долгие часы бдения в одиночестве мечтал об уголовном розыске и конечно же о матери. Но о ней все реже и реже.