Плаха Палача
Шрифт:
Знаете ли, грибная эта пора осень! Правда, молодожены Михеевы грибов не нашли, да и не было у них лукошка. Но вот мурашек поднабрались пока ...
Николай Давыдович, а особенно его жена Пелагея Семеновна, найденной пропаже были рады несказанно.
– Не знаем как вас, и отблагодарить, - бедкались они, накрывая на стол.
Ели утку жаренную да самогонку варенную. (После того, как приготовление оного продукта для личных нужд было разрешено государством, частные винокурни появились, особенно в селах, почти в каждом дворе. И у каждого «винодела» свой фирменный секрет. Например, первак старого учителя имел приятный привкус и запах груш.)
Спиртное, да особенно «беленькое», эмоции раскрепощает, а вот если это еще и натурпродукт, то иногда даже умом обогащает.
Это я к тому, что на Николая Давыдовича во время застолья, где-то между третьей и четвертой рюмкой, неожиданно сошло «озарение».
Хотя юные сыщики отсуствию у бывшего учителя математики нужной им информации и огорчились, но решили резонно не зацикливаться на одной версии. И поэтому приложили максимум усилий для того, чтобы разохотить хозяев на воспоминания о бывших знакомых из бывшего Цветово. (После трагедии от Цветово и от его некогда многочисленных жителей осталось одно кладбище.)
И так как юные следопыты на этот раз имели дело с интеллигентными людьми, (жена учителя тоже в свое время оканчивала вуз и до пенсии работала в родном селе заведующей детским садом) то легенда о написании книги - памяти, на сей раз, сработала на все сто процентов.
Вам нужны записи Светланы Хоменко! Она постоянно вела дневник, записывая туда все подряд, перечисляя поименно всех своих Цветовских воспитанников, вдруг радостно вспомнил Николай Давыдович и, не смотря на укоризненный взгляд жены, налил по четвертой.
Пелагея Семеновна вздохнула, но смирилась: уважительная причина. За это и выпили ...
– Светлана Хоменко записывала буквально все. И ее дневники - это кладезь фактов для будущей вашей книги, утверждал старый учитель, провожая до ворот гостей.
– От всей души желаю успеха!
– прощаясь, напутствовал Веру и Михаила слегка осоловевший хозяин.
А его жена, несмотря на шумные протесты молодых, вручила им огромную корзину яблок и груш, да еще и в придачупод укоризненные взгляды мужа - немного начатую бутыль самогона.
– Да еще, - вдруг вспомнил Николай Давыдович, смирившись с утратой напитка «бодрости», - Светлан Хоменко было две. Одна с седьмого «А», а другая с девятого «Б». Но какая из них вела дневник, уже не помню, - и, попрощавшись, направился нетрезвой походкой в дом.
– Я его не осуждаю, но спиться все же не дам, - как бы извиняясь за мужа неожиданно проговорила задержавшаяся у машины его жена.
– Нынешняя беспросветная жизнь со своей поголовной безработицей теперешних мужиков превратила в тряпки. Раньше даже последний пьяница и пил, и семью кормил. А сейчас даже мастеровые с золотыми руками и те оказались не у дел. Крепостничество да его «величество» всегда были нашим роком. И для новых «баре» остались мы таким же бессловесным быдлом. Вот и спиваются мужики потихоньку от бессилия, подытожила мудрая женщина многое повидавшая на своем веку.
Вера и Михаил ей не возражали, но мысленно, по молодости лет, не согласились с такой жизненной позицией. (И коль разговор зашел о позициях, то по пути в Киев трое из них прошли апробацию в действии ...)
4 глава
Компьютер сведения, полученные от бывшего учителя математики, подтвердил. Действительно Светлан Хоменко было две: Светлана Степановна 1974 года рождения и Светлана Ильинична 1976 года.
Обе они в момент аварии на Орланской плотине находились в Цветово и обе погибли и были похоронены в братской могиле жертв техногенной катастрофы.
У Светланы Степановны проживавшей с семьей в Белой Церкви под Киевом остался муж и семилетняя дочь, а у другой Светланы в Крыму в Феодосии мать с сестрой.
– Неужели все же кто-то из рожденных в Цветово остался в живых?!
– удивленно воскликну,;} Михаил и у следопытов - любителей вспыхнула призрачная надежда, когда они узнали, что у Светланы Ильиничны осталась сестра.
Но всезнающий компьютер их тут же разочаровал, ибо сестра Мария имела другое отчество и иное место рождения.
– Сводные сестры, - у Веры познания семейных отношений оказались более емкими.
– У тебя же от дяди Вани в Феодосии домик остался, - у Михаила же неплохо в памяти закрепились сведения о женушкином приданом.
– Так что начнем с юга?! Ведь еще «бархатный» сезон не окончился. Покупаемся. Позагораем, - лукаво спросила Вера и сладко потянулась.
– Еще не известно, той ли окажется крымская Светлана Хоменко, - сразу же потянулся к жене Михаил, - и придется прерывать раньше времени отдых. Давай лучше по пути в Крым заедем сначала в Белую Церковь?
На «давай» и порешили и направились в спальню и долго-долго грешили.
…
Со следующего утра, как оказалось, начинался понедельник и решили, чтобы не спугнуть удачу, в дорогу не дергаться. А занялись перетягиванием «тяжестей», то есть с Мишиной офис квартиры перебрались в Верину трехкомнатную, поближе к центру, но, слава богу, в весьма тихий и уютный район.
Несмотря на трагическое прошлое, черной вуалью все еще висевшее постоянно на Вериных хрупких плечах, попавши под родительский кров, молодята наконец-то почувствовали себя по настоящему дома.
А дома, как говорится, и стены помогают. Это я к тому, что занимаясь любовью (у молодых этот процесс шел постоянно) Михаил так старался, что даже в ... стену упирался. Дело в том, что Верино девичье приданное: модерновый белый импортный спальный гарнитур имел огромную (по ширине, но не по длине) кровать из металлопластиковых живописных дуг. И в дыры между них ноги жениха (во, ха-ха) при занятиях любовью как раз доставали до стены. (И хотите верьте, хотите нет, но как потом оказалось именно в эти дни Вера наконец-то и забеременела.)