Пламенные крылья
Шрифт:
– Хочешь?
Рат всегда спрашивал, и этот его вопрос пугал сильнее, чем предстоящие побои. А они будут, в этом Бель не сомневалась. При всей своей силе и дурости, у Рата имелся один пунктик. Вернее, два. Первым была, собственно, Абель. Когда он увидел ее в первый раз, то сразу же сообщил: «Будешь моей женой». Имелся в виду, разумеется, не брак. Родители Рата ни за что не позволили бы ему связаться с такой, как Абель, и дело было даже не в сводном родстве. Женитьба Рата должна была принести семье выгодные связи, которых у нищей Абелии не было.
Второй пунктик был на том, что у него скрывалось в штанах. А хвастаться там особо было нечем. Историю, как однажды купающегося Рата застали в реке девки и разнесли по всей деревне о его «крохотном стручке», знали все. Парни обычно переживают подобное плохо, Рат же, кажется, просто сошел с ума. Абелии среди тех девчонок не было, но почему-то именно на ней громила вымещал свою злость. Он мог давно ее изнасиловать, но ему было важно, чтобы она согласилась добровольно. Будто это было залогом, что смеяться не будут. А так как в ответ всегда звучало «нет», Рат ее бил.
Вот и на этот раз, услышав «нет», намотал куртку на кулак и, перевернув ее на живот, нанес пару размашистых ударов по спине. Куртка была нужна, чтобы не оставалось синяков, а в живот он не бил, по той же причине, что и не насиловал. В сумасшедшей голове Рата жила еще одна навязчивая идея – чтобы она родила ему ребенка. Поэтому ее живот он берег.
Она старался не дышать и не поднимать головы, чтобы не спровоцировать громилу на новые побои. Сработало. Отвесив ей пару тумаков, Рат успокоился. К тому же, он торопился. Дома ждали к обеду, да и любопытный Фарк всегда мог вернуться посмотреть, как проходит «обучение».
Дождавшись, когда тяжелые шаги старшего Клауса растворятся в звенящей пустоши, Абель выползла из-под моста и повалилась в траву у берега, ощущая пустоту на сердце и холод в душе. Когда-нибудь Рат ее не спросит, и тогда жизнь здесь точно станет невыносимой. Домой идти не хотелось. Но если не вернуться к ночи, на поиски отправят Рата, и тогда все повторится. Всегда повторялось.
До заката еще оставалось много часов, но синее небо вдруг прорезали яркие всполохи. В лазурном пространстве внезапно возникла белая точка и устремилась вниз, оставляя за собой огненную дорожку. Ни звука. Только травы на пустыре шелестели под полуденным ветром.
– Никогда не видела, чтобы звезды падали днем, – прошептала Абель, подняв руку к крохотному шару огня, который рос по мере того, как приближался к горизонту. Проследив, как звезда достигла леса за пустошью, коснулась еловых макушек и вспыхнула напоследок, Абель закрыла глаза.
– Как было бы здорово, если бы ты оказалась кораблем, – с грустью подумала она. – Я бы тебя нашла даже в самой глубокой чаще и продала бы душу, чтобы ты забрала меня к себе, обратно на небо. А ты, Козодой, будь проклят.
Глава 2
– Будь проклят этот Козодой! – кричал Мортан Вельзевул Бранвен Третий, удерживая тяжелый звездолет буквально одной силой воли. Воля тут была не при чем, скорее дикое желание отомстить тому пирату, который посмел подстрелить его любимый «Саартан». Боевой глайдер умудрился выйти целехоньким даже из мясорубки Тришты, когда повстанцы палили по правительственным войскам из экспериментальных орудий, уничтоживших половину крейсеров, зато сейчас его черный красавец потерял разом четыре двигателя, клевал носом и плевался огнем внутри и снаружи.
– Пожар в медблоке ликвидирован, но возгорание в сердечнике обширное, – доложил первый помощник Эшмонд Карро по кличке Асмодей. Если бы даже из строя вышли все двигатели, ситуация была бы не такой критичной. Огонь в сердечнике означал одно – смерть всем: и кораблю, и экипажу.
– Сколько доноров выжило? – спросил Мортан, по-прежнему не открывая глаза, но уже и так зная ответ.
– Пятнадцать. Ты не сможешь посадить нас всего с пятнадцатью телами. К тому же, люди не отдыхали после прыжка, дойка будет всухую, да ты и сам это чувствуешь.
Асмодей говорил хладнокровно, будто его ситуация не касалась. Может, так оно и было. Вероятно, ему было интересно проверить свою «неубиваемость» еще и в крушении. Эшмонд был вампиром, сыном генетических мутантов, выведенных еще три столетия назад, и был помешан на проверках своих способностей. А так как Мортану «повезло» быть его другом, он волей-неволей был в курсе вампирских экспериментов. За двадцать лет знакомства они выяснили, что Эш не горит в огне, не тонет, не взрываем и, в общем-то, неубиваем. Они еще не выкидали его в открытый космос, но у Мортана были кое-какие мысли на этот счет. И про осиновый кол тоже. Классику никто не отменял. Если Эш пил кровь его выработанных доноров, почему бы ему не сдохнуть от осины в сердце. Когда мы станем врагами, так и сделаю, пообещал ему как-то Морт. Друг отнесся к его словам серьезно, так как их отношения были редкостью: вампиры с эмпатами не дружили в принципе.
– Хватит называть моих доноров телами, – вспыхнул Мортан. Ему надо было выпустить пар, а рядом был только Эш. Остальных из рубки он прогнал. Остальные – это десять эмпатов его личной команды, которая за время службы в Императорском Флоте прошла с ним огонь и воду. Но вампир был единственный, который сейчас его не раздражал.
Пятнадцать из ста. Ничтожно мало. Полет разрешался с минимальным количеством доноров в шестьдесят человек.
– Эвакуация через катапультирование, – меланхолично заключил Эш Асмодей. – Нас подберут твои друзья-эмпаты, которые оказались удачливее, потому что их корабли не подбили. Представляю, какой ад творится сейчас там на бортах. Наверняка, они думают, что это покушение на твою драгоценную задницу. Связи с нами нет, корабль в огне уже вошел в орбиту Козодоя, о судьбе сына Адмирала Флота ничего не известно, а вот их судьбы вполне предсказуемы. Всем по старинке отрубят голову, вероятно, это сделает лично твой папочка. Ведь это он отправил с тобой армию телохранителей, которая теперь летает вокруг нашего огненного кокона и ничего не может поделать. Мы все умрем. Я – с вероятностью в пятьдесят процентов, ты – в девяносто девять. Эмпаты взрываются, тонут и вообще обладают весьма непрочной конструкцией. Когда будешь гореть, вспомни мое предложение.
Асмодей любил шутить, и когда он однажды предложил другу сделать его вампиром – через укус, как в старых добрых сказках, Мортан лишь посмеялся. Эксперимент был бы необычным, но не новым. Находились эмпаты смельчаки, которые вопреки запрету Старейшин, пытались стать вампирами разными способами. За укусом следовал долгий курс медицинских практик, заканчивающихся одинаково – смертью. Они либо умирали сами в лабораториях, либо их убивала полиция, наемники или войска, в зависимости от того, как тщательно удавалось скрыться выжившему.