Пламенные крылья
Шрифт:
Яйцо было холодным, легким и с невероятно прочной скорлупой золотого цвета – она не разбилась даже когда она стукнула по нему камнем. Абель вынула яйцо из ямы и, подумав, спрятала в своем тайнике в дереве. Дупло было у самой земли, но вся хитрость заключалось в том, что в норе имелось второе дно, которое Абель смастерила из старого корня, присыпав сверху землей. Скорее всего, яйцо принадлежало пестрым орлам, которые иногда пролетали через их землю. По крайней мере, по размеру больше всего оно подходило именно этой птице. Вопрос заключался в том, переносили ли птицы свои яйца из одного гнезда в другое? Абель с легкостью представила хищника, который разорил гнездо, и птицу-мать, которая сумела спасти последнее яйцо. Как же она тогда его выронила? И почему не нашла после падения? И что за пена было вокруг? Содержимое яйца? Если так, то мать, вероятно, поняла, что птенец мертв и оставила его в котловане. Как бы там ни было, но Абель собиралась тщательно изучить находку завтра.
– Белка, ты еще с посудой возишься? – сердито окликнула Элоиза. – Бросай ее, иди в погреб, там, кажется, капкан сработал, мышь попалась. Можешь ее торжественно похоронить, но убери эту дрянь от моих банок как можно скорее. А когда закончишь, свари какао ребятам, они в карты в зале играют. Ты у нас сегодня провинилась, поэтому уж постарайся.
Голос Элоизы звонко прокатился по кухне и исчез, утонув в раковине с грязной посудой. Впрочем, ненадолго он выплыл снова:
– Ах да, забыла. Там, в кладовке, повсюду лежит отрава, я у соседки брала, смотри, не наступи. А то еще принесешь на обуви в дом.
Намыленная тарелка выскользнула из рук и с бульканьем исчезла в маслянистой от грязи воде. Конечно, вечер не мог закончиться вот так легко – на пене. Обязательно нужно было добавить немного крови.
Мышь лежала под металлическим зажимом с переломанной спиной. Абель осторожно вытащила ее и завернула в лучшее полотенце, которое смогла найти на кухне. Элоиза сама разрешила ее похоронить, пусть потом не возмущается. Закопав бедолагу на клумбе с астрами, она поставила воду для какао и задумалась. Повиноваться было привычно. Родители говорили, она делала. Так было безопасно – до недавнего времени. Но скоро у нее на руках будут документы, открывающие путь во взрослую жизнь. Что тогда? Что ей нужно сделать, чтобы изменить свою жизнь?
Побег был последним и самым нежелательным способом. Абель не была трусихой и не хотела бегать постоянно. Но еще сильнее она не желала быть жертвой. Возможно, вариант с работой на заводе был не таким уж и плохим. По крайней мере, там она сможет заработать денег на образование. А вот ситуацию с Ратом не решали ни документы, ни уход на работу. И чем больше Абель думала о сводном брате, тем яснее ей представлялось единственно верное решение. Рат ставил под угрозу всю ее жизнь. Что только Абель не предпринимала – разговоры, угрозы, подкуп, драки – все заканчивалось по одному сценарию.
«Если гниение не остановить, надо резать, – говорила Леста. – Отсеки, отруби и выброси из головы, нечего о таком помнить».
А она и не будет.
Спустившись в подвал снова, Абель подобрала пару белых горошин отравы, щедро разбросанных по земляному полу. Голоса братьев и Клары звонко раздавались из зала. Шла любимая семейная игра, в которую ее никогда не брали – карты.
– Как отрезать, – прошептала Бель и высыпала горошины в кружку Рата с уже дымящимся напитком. К ее удаче, брат был сладкоежкой, и Абель не пожалела меда и сахара, чтобы замаскировать вкус. Она не знал, что за отраву взяла Элоиза у соседки-аптекарши, но надеялась, что небольшая доза яда надолго упрячет Рата в больницу. Убить такой здоровый организм столь крошечная доза вряд ли была способна. А там будь, что будет.
Сгрузив на поднос кружки с какао и насыпав бубликов, Абель направилась к играющим, чувствуя, как с каждым шагом у нее улучшается настроение.
У дверей она остановилась. Пока она копалась с напитками, все наигрались и разошлись, но ей везло. На диване еще оставались Рат с Кларой. Щебетала сестра, и ее голос, как всегда, завораживал.
– Братец, я так тебя люблю, – говорила она, обнимая могучую шею Рата. – Это, правда, мне?
В руках девочка держала книгу с красочной обложкой и такими крупными буквами, что даже из коридора Абель прочитала название: «Сказки старого мира». Клара была помешана на сказках, а эту книга еще недавно красовалась на витрине поселкового книжного магазина. Высокая цена отпугнула многих, но не Рата.
– Половину зарплаты потратил, – без лишней скромности сообщил он, гладя девочку по волосам. – Но для тебя не жалко, розочка. Почитаешь мне?
Клара звонко чмокнула брата в щеку и, устроившись у него на коленях, принялась с важным видом листать книгу. Какое-то время Абель подозревала сводного брата во всех грехах, в том числе и в сексуальном интересе к Кларе, но нет, с сестрой у Рата все было платонически прекрасно, похоже, он искренне любил девчонку, впрочем, как и все остальные члены семьи. Было что-то такое в Кларе, отчего никакая грязь к ней не липла. Она всегда оставалась светлой и чистой, а от ее улыбки прибавлялись силы и улучшалось настроение даже после самого плохого дня. Клара была любимицей семьи, и она искренне и горячо любила своего старшего брата – садиста и психа.
На негнущихся ногах Абель прошла к раковине и по очереди вылила содержимое кружек в мыльную воду. Потом опустила руку в мутную жижу и, нащупав пробку, открыла слив.
Грязь уходила неохотно, словно ей нравилась ее компания. Она оставляла на стенках раковине и посуде тонкую ядовитую пленку, которую ей придется скрести до полуночи.
В отличие от Клары, к Абель грязь приставала прочно и надолго, иной раз проникая даже под кожу.
Ужаснувшись тому, что едва не совершила, Абель схватила тряпку и принялась ожесточенно драить тарелки, представляя, что в ее руках не фарфор – а собственное сердце.
Глава 4
Абель снился хороший сон. В последнее время это было такой редкостью, что она едва не бросилась с кулаками на Астра, когда тот растолкал ее, выдернув из мягких, пушистых объятий сна, где Абель окружал совсем другой мир – добрый и ласковый. Какое-то время Бель молча пялилась в темноту, пытаясь вспомнить, что ей снилось, но Астр постоянно тряс ее и что-то глухо бубнил. Часы показывали половину второго ночи. Слишком поздно для работы прошедшего дня и слишком рано для работы будущего. Завтра в доме Клаусов еще не наступило, и Абель, проснувшись, сердито уставилась на Астра.
– Если тебе не спится, это не значит, что сейчас я встану и пойду готовить тебе снотворное, – прошипела он. Другой причины ее будить Абель не видела. Младшие братья вспоминали о ней лишь тогда, когда болячка начинала доставать настолько, что не замечать ее дольше было нельзя. А так как добренькой в последнее время Абель бывала редко, то чаще всего отсылала их к родителям или к сельскому врачу. Братская неприязнь усиливалась, но она и не собиралась оставаться в доме Клаусов надолго.
– Он там уже час лежит, говорит, ног не чувствует, пытаемся его поднять, а он так вопит, будто сейчас помрет. Пока ты тут дрыхнешь, может он и помер уже.