Пламенные крылья
Шрифт:
Наверное, никто так сильно не желал заполучить технологию порталов, как эмпаты. И в этом вопросе Мортан был первым из первых. Поэтому, когда перед его глайдером замаячило крыло пиратского «шмеля» – так называли чужие звездолеты, то Морт решил, что удача просто обязана улыбнуться ему снова. Ловушка была уже активирована, и, по его мнению, пиратский корабль с порталом был куда более достойной добычей, чем птица, покрытая протуберанцами.
И тут случилось то самое – непредвиденное. Рой расступился, перестроился, образовал круг и… вспыхнул. Вероятно, на кораблях имелись особые датчики, потому что, когда пираты выстроились в определенную фигуру, между ними загорелось пространство.
Глайдер Морта был, разумеется, первым, так как остальные корабли эмпатов держались на расстоянии, уступая ему право захватить падающую вниз жар-птицу. И когда из портала высунулся нос тяжеловеса, аналогичного императорским крейсерам, звездолет Мортана, казавшийся крохой на фоне гиганта, встретил его первым.
Пиратский крейсер сильно не напрягался. Пальнул в него и принялся втягивать в себя птицу. Пиратам даже прицеливаться особо не пришлось. Заряд оторвал глайдеру крыло и помял хвост, превратив в падающую звезду. Птице тоже не повезло, Морт только и успел увидеть, как захлопывается брюхо монстра, пряча в себе его добычу.
Ослепительно белые пальцы Асмодея аккуратно легли на дисплей управления. Вампир глянул на Морта своими невозможными бирюзовыми глазами, будто спрашивая – катапультируемся?
– В другой раз полетаем, – Эмпат усмехнулся и накрыл его руку сверху. – Еще не время.
Мортан был не просто хорошим пилотом, он был лучшим из всей эмпатовской эскадрильи, служившей Императору. Пятнадцать оставшихся доноров, конечно, не доживут до Козодоя, но ему их хватит. Морт мог посадить корабль и с вдвое меньшим количеством людей, однако предпочитал о своих талантах не распространяться. В данном случае первенство было удобнее скрывать во избежание пристального внимания родного Альянса, императорских служб и врагов, разумеется. У эмпата с его положением просто обязан был быть туз в рукаве.
Звездолет приземлился, как и предсказывал Мортан. Так мягко, как только мог упасть на землю истерзанный корабль без хвоста и крыльев. Второе крыло отвалилось незадолго до столкновения с землей.
Как ни странно, но сознания Морт не потерял, хотя кровь из носа хлестала так, что залила панель управления. Удара головой не было, то было дикое перенапряжение, потому что доноры сгорели вместе с сердечником при входе в воздушное пространство. О том, что он посадил корабль в одиночку, без доноров, никому знать не следовало.
Рядом валялся без сознания «неубиваемый» Эш, которого придавило куском обшивки. Морт чувствовал, что тот был жив, как и остальные эмпаты, которых разбросало по кораблю от «мягкого приземления». На треснувшем, но чудом работающем экране внешнего обзора уже отображались остальные корабли его армады. Они торопливо садились, готовые справлять панихиду по капитану и своей карьере. Возникла мысль помучить негодяев и притвориться мертвым, но внимание Морта уже захватил Козодой.
И судя по информации, которую выводил на экран компьютер «Саартана», эта планетка была самой никчемной из всех, где ему довелось побывать.
Глава 3
Абель вернулась домой поздно. Несмотря на страх, что на ее поиски отправят Рата, она не смогла пересилить себя и отсиживалась в бурьяне у реки почти до заката. День безделья грозил обернуться тяжкими трудовыми буднями, так как приемные родители лени не прощали, но Абель все смотрела в небо, воображая звездолеты разных видов, заполонивших пространство над Козодоем. Все подростки тайно подглядывали за грузовиками, заправлявшимися на космодроме, и мечтали улететь с родины в заветных трюмах, но проникнуть за силовое поле не мог никто. Мечтали до
Может, из дома убежать? Она слышала, что на Козодое были и другие города. Ей удалось скопить немного денег на подработках у местных фермеров. Клаусы разрешали взрослым детям проводить выходные самостоятельно, но, когда ее сводные братья развлекались в поселковом клубе или ездили в город, Абель полола морковь или собирала гусениц с капусты у соседей, держащих большие огороды. Собирать червяков полагалось в баночку с химией, но Абель оставалась собой и потом тайно выпускала их в лесу. Однажды она видела, как похожие гусеницы обглодали за неделю целое дерево, оставив его без единого листа, но найти компромисс не смогла и предпочел в войну растений и насекомых не вмешиваться. Итак, деньги у нее были, но мысль о том, что документы, подтверждающие совершеннолетие, она получит только к новому году, оптимизма не придавала. В двадцать лет человек считался взрослым и самостоятельным, но формально он был еще зависим от семьи до тех пор, пока не получал паспорт. А чиновничья машина Козодоя работала еще медленнее, чем поселковая почта.
Все с нетерпением ждали паспорта Абель. Семья – чтобы отправить ее на завод, сама Абель – чтобы сбежать. Поселок, где жили Клаусы, находился в сутках пути от столицы Козодоя, которая так и называлась Козодой. У администрации колонии, видимо, было туго с воображением, потому что большинство поселений именовалось по номерам, а другие города имели порядковое число: Козодой-1, Козодой-2 и Козодой-3.
Козодой-3 лежал за огромными пустошами выработанных рудников, раз в месяц туда отправлялся поезд, и Абель однажды собиралась отправиться вместе с ним.
К ужину она вернулась почти сытой и почти здоровой – по крайней мере, физически. По дороге Абель заглянула в один из своих тайников, устроенном в дупле старого дерева рядом с колодцем. За лето она набила его достаточным количеством сушеных ягод, орехов и клубней, хотя и понимала, что запас смешон и продержаться на нем всю зиму не удастся. Там же, под деревом, она сварила пару клубней одного растения, которое показала Леста. Старуха не помнила его названия, но вкус у корней оказался изумительным, а состав питательным. Эта трава росла повсюду, и Абель удивлялась, почему козодойцы до сих пор не догадались массово употреблять его в пищу. В том же котелке она сварила несколько целебных листьев из запасов Лесты, обработала царапины и к вечеру чувствовала себя почти идеально.
Это «почти» преследовало ее всегда. Почти сытая, почти проснувшаяся, почти довольная – редко, но и такое случалось.
Уже стемнело, когда она подошла к дому и какое-то время наблюдала за семьей через окно. Дом Клаусов был небольшим, но мать вкладывала в него столько сил и любви, что каждая его деталь – от подоконников до ковриков – выглядела изящной и уютной. Отец и мать сидели вместе, улыбались. По правую руку от родителей расположились братья – по старшинству. Рат выглядел объевшимся рыбой котом. Он сыто жмурился и добродушно поглядывал на пустующее место Абель. По левую руку сидела Клара и две девушки, помогающие по хозяйству. Какие-то дальние обнищавшие родственницы, приехавшие в их семью этой весной. Мать прониклась к ним непонятной любовью и даже собиралась отправить их на учебу в женский колледж Козодоя, за что Абель, не раз просившая родителей послать ее учиться, девиц сразу невзлюбила. Впрочем, те тоже не питали к ней симпатии – за красные глаза, как объяснила Клара.