Пламя и крест. Том 1
Шрифт:
– Можем ли мы уже идти отсюда, мама? – Катерина посмотрела на ведьму.
– Идите, идите, идите, – пробормотала старуха и опустила голову.
Катерина использовала это, чтобы быстро осмотреться в комнате. Она нигде не видела наколдованных ведьмой человечков, но в этом тёмном помещении они могли спрятаться где угодно. Хотя бы в дыре, которая служила старухе канализацией.
– Да, пойдём. – Она протянула руку, и мальчик встал, но не протянул ей свою ладонь. Катерина была уверена, что никогда не узнает, что ведьма сделала в то короткое время, когда её лачуга сияла светом.
– Какое же заклинание ты сотворила,
– До свидания, матушка, – сказала она и подождала ответа, но старуха, казалось, задремала, как будто последние минуты исчерпали её огромные силы.
Катерина с любовью наблюдала за сыном. Ребёнок после посещения старухи был явно подавлен и мрачен, но женщина не связывала это со сглазом или проклятием, а, скорее, с самим ходом встречи. В конце концов, для мальчика двенадцати лет, должно быть, оно было серьёзным испытанием, хотя он, непонятно как, и не подавал виду.
– Это просто отвратительная жаба. – Взъерошила она его волосы, когда они уже пришли домой. – Забудь о ней.
– Зачем мы туда пошли? – Заговорил он в первый раз с тех пор, как они покинули лачугу ведьмы.
– Старой гнилушке хотелось тебя увидеть. Она хотела знать, какой у меня умный и красивый сын.
– Зачем? – Повторил он.
«Он прямо как я», - подумала Катерина. – «Его не так просто купить красивыми словами, и если он задаёт вопрос, то хочет услышать ответ. Что ж, иногда правдивый ответ – плохой ответ».
– Когда-то она оказала мне услугу. Это было давно, но я сохранила её в благодарной памяти. Трудно отказать человеку, который уже стоит одной ногой в могиле, – вздохнула она.
Он посмотрел на неё, и она сразу поняла, что он разгадал её ложь. И злилась на себя за то, что должна была лгать.
– Да, – произнёс он. – Значит, эта старуха отправится к Престолу Господню с грузом огромной благодарности. И, конечно, будет молиться за тебя со святыми и Ангелами.
«Он меня дразнит», – подумала, тут же разъярившись, Катерина, но лицо парня не выражало никаких эмоций. На нём не было ни ироничной улыбки, ни глумливого искривления губ. А в голосе не было ни грамма иронии.
– Надеюсь, что так и будет, – поддакнула Катерина, решив приспособиться к правилам игры, которую, в конце концов, сама же и начала.
Она подошла к окну и распахнула его, поскольку вечер был жарким. Под стеной она увидела молодого человека, который давно добивался её, и который сейчас сидел с лютней в руках.
Твои сладкие, жаркие взоры
Через очи мне в сердце закрались.
Не найти им дороги обратной,
Я хочу, чтобы там и остались
– пел он нежным голосом.
Катерина улыбнулась и помахала ему рукой, и он просиял, словно его осыпали золотом, и с воодушевлением начал новый куплет. Она вежливо послушала, но когда заметила, что он довольно сильно сфальшивил, закрыла окно.
– Старуха говорила, что ты не знаешь, кто мой отец, – раздался голос сына, и она вздрогнула, потому что, честно говоря, забыла о его присутствии в комнате.
– Что? Ах, твой отец... Конечно же, знаю, глупыш, – рассмеялась она.
– Скажешь мне?
– Когда придёт время, скажу.
Он довольно долго помолчал, не глядя в сторону Катерины.
– Могу я уже пойти в свою комнату? – Спросил он наконец. – Мне нужно ещё почитать Аристотеля.
– Ты не голоден? Не хочешь поужинать?
– Я бы предпочёл пойти в комнату, – ответил он спокойно.
– В таком случае, доброй ночи.
Она наклонилась, чтобы его поцеловать. Он не отстранился, но с тем же успехом она могла целовать статую. Он подождал, пока Катерина выпрямится, и ушёл.
«Что ты с ним сделала, старуха?» – Мысленно спросила она себя. Но самое страшное было то, что она теперь была уверена, что сын питает к ней неприязнь за то, что она подвела его любовь и доверие. – «Так, словно он знает, что я сделала», - подумала она. Но она тут же отбросила глупые мысли и утешила себя тем, что это всего лишь угрызения совести подсказывают ей неправильные ответы, а мальчик просто устал.
Катерина выполнила желание ведьмы, и теперь надеялась, что она, наконец, сдержит свои обещания. В конце концов, она клялась всем святым. Но было ли для этой жабы хоть что-то святое? Значили ли клятва сердцем сатаны или проклятие «чтоб я потеряла все тёмные силы», подкреплённые мощными словами силы, хоть что-нибудь? Сама Катерина никогда не посмела бы дать подобные обещания и не сдержать их, ибо осквернённые слова силы действовали как топор палача. А, может, ведьма знала, как защитить себя от них? Может, для неё клятвы были лишь пустыми, ничего не значащими словами? Так или иначе, Катерина знала, что терзания этими мыслями ей не помогут, так что она помчалась к ведьме, словно на крыльях, уже на следующий вечер. Но когда она вошла внутрь лачуги, её ждало ужасное разочарование. Старуха, казалось, просто не замечала её присутствия. Как тогда, когда Катерина была безупречно вежлива, так и тогда, когда она начала кричать.
– Ты поклялась, жаба! Поклялась пламенем ада и вечно кровоточащим сердцем сатаны! Ты дала мне слово силы! Будь ты проклята!
Старуха сидела неподвижно, будто она была не живым существом, а лишь грудой гниющих лохмотьев, сваленных на лежанке. Только её глаза смотрели на Катерину. Мёртво, без тени интереса.
– Иди себе, чертовка, – наконец приказала она равнодушным тоном. – Между нами всё кончено. Ты получила всё, что я должна была тебе дать, я научила тебя всему, чему должна была научить. Каждая теперь пойдёт своей дорогой. Но мы встретимся, доченька. – Голос ведьмы приобрёл неожиданную сладость, но трудно было не услышать, что под этой сладостью скрывалась насмешка. – Мы обе встретимся в аду. Может, уже скоро?
– Будь ты проклята! – Ещё раз крикнула Катерина, ибо всеми фибрами чувствовала, что теперь это не просто игра, что ведьма действительно хочет от неё избавиться и действительно не желает её больше видеть.
– Буду, есть, была. – Старуха повернулась боком. – Уходи, Катерина, не то я поступлю с тобой по-плохому, раз ты не слушаешь вежливой просьбы, – добавила она твёрдым спокойным голосом.
Катерина сдержала рвущееся с губ проклятье, но не осмелилась остаться. Она знала, что ведьма действительно может причинить ей вред, и знала также, что она сделает это без малейших угрызений совести. Она вышла, и только за дверью лачуги заплакала навзрыд. Все её планы и мечты были разрушены. И кем? Отвратительной, разваливающейся гнилушкой, которой хватало сил только на то, чтобы проявлять бессмысленное, ослиное упрямство.