Пламя и крест. Том 1
Шрифт:
– Когда-то ты сжёг бы человека, который посмел бы тебя коснуться, мастер Нарсес. Когда-то ты испепелил бы его кусочек за кусочком, приказав ему смотреть и чувствовать, как его тело медленно пожирают языки пламени.
«Я?» – спросил себя Ловефелл. – «Да», – подумал он через некоторое время, – «действительно, когда-то я бы именно так и поступил».
– Чёрная Книга, – повторил он.
– Он меня не помнит, – пожаловалась ведьма в небо. – Мастер уже не помнит меня.
Инквизитор присел рядом со старухой, хотя гнилостный смрад чуть
– Чёрная Книга. Расскажи мне o Чёрной Книге.
Старуха распахнула рот, и Ловефелл увидел, что её язык покрыт гнойными язвами. Разговор должен был причинять женщине ужасную боль, но, однако, она говорила.
– Я владела ей, берегла, защищала. Шахор Сефер. Наш клад.
«Я однажды держал в руках эту Книгу», – внезапно осенило Ловефелла воспоминание. – «Я держал в руках толстый том, исходивший таким холодом, что я чувствовал, будто руки до плеч погрузились в снежный сугроб. В этом томе собраны наитайнейшие знания Востока, наитемнейшие секреты чернокнижников, демонологов и жрецов. Успел ли я узнать тайны Шахор Сефер? Могу ли я извлечь их сейчас из тьмы забвения?»
– Где она сейчас?
Ведьма захрипела и закашлялась, пряча голову в плечи. Когда она поднялась, весь её подбородок был в крови.
– Они хотели её, – пробормотала она. – Чёрные плащи искали её, всё время искали, всегда, кружили вокруг меня, чёрные плащи, как чёрные вороны... Но они боялись, боялись...
– Чего боялись? – Не понял инквизитор.
– Что я умру, прежде чем они вытянут из меня правду. Ты бы это смог, мастер Нарсес, – добавила она заискивающим тоном, в котором звучала какая-то отвратительно непонятная нотка игривости. – Ты смог бы пытать меня так, чтобы я не умерла. Правда? Ты смог бы?
Она уставилась на него с надеждой и преклонением.
– Смог бы, – заверил он её.
– О, дааа, – просияла она.
– Чёрная книга, – ласково напомнил ей Ловефелл.
– Я спрятала её. Прибегла к магии. Твоей магии огня.
Для старухи, по-видимому, всё было очевидно, но Ловефелл ничего не понял из её слов. Так что он ждал.
– Она забрала у меня всё, – прорыдала она. – Молодость, красоту, силу. Твоя страшная магия, учитель. Только ты умел танцевать среди огня из бездны. Но я должна, я должна была попытаться... Спасти. Наш дар, наше сокровище, нашу мудрость...
– Что ты сделала?
– Я сожгла её. – Она вперила в него мёртвый взгляд гноящихся глаз. – Но я спрятала пламя и пепел.
Путь Ловефелла в страну воспоминаний напоминал ползание в полной темноте. И вдруг он увидел свет. Магия адского пламени. Она позволяла сжечь любой предмет, а потом воспроизвести его в первозданном виде, если только сохранились пепел и пламя. Инквизитор вспомнил, что так же, как и с предметами, можно было поступать с людьми. Тогда из пепла и пламени восставали слепо послушные големы, не чувствительные к мощи заклинаний
– Дай мне их, – потребовал он. Она покачала головой и заплакала.
– Я боялась, – прорыдала она. – Я боялась чёрных плащей. Что они раскроют тайну.
– Что ты сделала? – Он наклонился к ней, настолько возбуждённый видением восстановления Чёрной Книги, что даже забыл о трупной вони.
– Спрятала. Хорошо спрятала. – Она вытащила из-под одеяла бурые руки и потёрла их в жесте удовольствия.
– Где?
– В нём! – Крикнула она. – Именно в нём!
«Сейчас она должна умереть», – мелькнула мысль в голове Ловефелла. – «Умереть именно сейчас, оставив меня почти в полной темноте».
– Говори! – Приказал он. – Что ты сделала?
– Сын ведьмы, – сказала она. – Он стал хранилищем, в которое я поместила Шахор Сефер. Я поклялась, что дам ей Шахор Сефер, и я сдержала клятву. Она получила то, что хотела, хотя и не так, как того ожидала!
– Сын Прекрасной Катерины? – Оторопел Ловефелл. – Это в нём ты спрятала Книгу?
– Я умна, мастер Нарсес, правда? – спросила она, снова тем же наполовину заискивающим, наполовину игривым тоном. – Ты хорошо меня обучил, правда? Ты мной доволен? Скажи-и-и...
– Я очень доволен. – Ловефелл проглотил слюну. – Скажи мне только, как восстановить Книгу? Я должен убить парня?
– Не-е-ет! – Ловефелл и не предполагал, что исхудалое тело ведьмы может издать столь страшный крик. – Она умрёт! Шахор Сефер умрёт, умрёт, умрёт... – она начала плакать с таким безграничным отчаянием, что инквизитор лишь в последний миг остановил себя, чтобы не коснуться её руки.
– Не помнит. – Ведьма обратила выцветшие глаза в сторону неба. – Мастер Нарсес не помнит. Как это возможно, что мой учитель не помнит?
Потом снова взглянула на инквизитора.
– Я создала защитников. Но у меня не было времени, мастер. У меня не было силы, – всхлипывала она. – Они должны быть из крови и алмаза, из стали и когтей орла, из сердца рыцаря и солнечного пламени. Но у меня не было столько сил... Они убежали от меня, я не успела их научить... – она начала что-то бормотать так, что Ловефелл был уже не в состоянии ничего понять. Впрочем, интересовало его нечто совсем другое.
– Скажи мне, – бросил Ловефелл жёстким, приказным тоном, – как достать Книгу?
– Ты узнаешь, – закричала она, на этот раз громко и чётко. – Но узнаешь лишь тогда, когда снова будешь им.
– Когда я буду кем? – Инквизитор на мгновение не понял произнесённых слов, но потом до него дошёл их смысл. – Когда я снова буду Нарсесом, – закончил он тихо. – Вот как.
Он сощурил глаза и сжал руки в кулаки. Только через некоторое время он понял, что дрожит всем телом, как дрожала ведьма. Вокруг было очень холодно. «Она умрёт», – подумал он с отчаянием, зная, что тайна умрёт вместе со старухой.