Пламя смерти
Шрифт:
— Илонна, что ты себе позволяешь? — в голосе отца прозвенел металл.
— А что такого я себе позволяю? — в противоположность отцу голос девушки был мягок и тих.
— Ты обнажена в присутствии чужого мужчины.
— Это необходимо для лечения. Зато Мейс одет, поэтому тебе нечего волноваться о моей чести, — зелёные глаза Илонны потемнели. — А даже было бы по-другому, я — вдова и воин. Я могу сама выбирать себе спутника жизни. И я уже сделала выбор.
Челюсть Тео отвалилась книзу. Нет, он, конечно, не смел осуждать Илонну — она действительно воин, вдова
— Я ехал сюда, чтобы попытаться хоть немного утешить тебя, — тихо сказал он. — Вижу, напрасно торопился. Тебя есть кому утешить.
— Не твоё дело, с кем мне быть, — резко ответила девушка.
— Конечно, не моё. Но так быстро выбрать его, — Тео сделал короткий жест в сторону Мейса. — Ты глумишься над памятью Дилля.
— Дилль мёртв, — в зелёных глазах Илонны засверкали злые искры. — Ему всё равно. А мне — нет. Я хочу прожить жизнь с человеком, который любит меня. И не просто любит — обожествляет. Тебе — жалкому полукровке, этого не понять.
Тео дёрнулся, словно его ударили по лицу. Он помрачнел и замолчал. Зато заговорил мастер Фиррис. Теперь его голос был спокоен, оттого слова казались ещё тяжелее.
— Значит, ты сделала выбор? Пусть так. Тогда я объявляю брачные поединки за право назвать тебя, воин Илонна, своей женой.
Все: и сама Илонна, и Тео, и Мейс удивлённо посмотрели на мастера Фирриса. Кто будет принимать участие в поединках? Тео, что ли? Так Мейс владеет мечом не хуже полувампира. Не сам же отец будет претендовать на руку дочери. Впрочем, мастер Фиррис тут же пояснил:
— Я иду в Веир. Через час здесь будут все веирские холостяки.
— Ты не посмеешь отказать мне в счастье! — лицо Илонны исказилось от гнева. — Зачем ты пытаешься довести меня до смерти? Я клянусь, что совершу ритуал вечной верности, если Мейса убьют.
Самодовольная улыбка появилась на лице Мейса, но тут же угасла, когда мастер Фиррис жёстко сказал:
— Честь превыше всего. Значит, ты умрёшь.
Илонна вскочила на лежаке. Простыня соскользнула с неё, и девушка предстала перед отцом и Тео полностью обнажённой. Она нагнулась, выхватила меч из ножен на поясе Мейса и прошипела:
— Не бывать тому! Остановись, отец, или я убью тебя!
Лезвие меча начало накаляться. По стали поплыли красные разводы, а с режущей кромки начали сыпаться крохотные искры. Тео отступил на шаг и выхватил меч. Мастер Фиррис, напротив, остался неподвижен.
— Значит, ты предпочитаешь забвение имени и жизнь с ним вдали от родного дома?
— Да! — крикнула Илонна, а в глазах её заплескалось дикое бешенство. — Ненавижу! И тебя, с твоими строгостями, и клан с его трухлявыми устоями. Я хочу жить с любимым…
Девушка вдруг замолкла. Тео напряжённо смотрел на неё, не зная, на что решиться, если Илонна бросится в атаку. И хотя она была явно не в себе, он просто физически не мог ударить её — ту, которую больше жизни любил его друг. И ту, которая раньше была его другом.
Мейс поднялся и сказал:
— Мастер Фиррис, позвольте нам с Илонной спокойно уехать. Я…
Мейс не договорил, уставившись на меч в руках девушки. Красное полыхание пропало — теперь это было обычное оружие. Взгляд Илонны перестал метать молнии, а на её лице появилось сначала выражение задумчивости, потом замешательство, потом понимание, потом душевная боль. А потом зрачки Илонны расширились, как у кошки в полночный час. Повернувшись к Мейсу, она приблизилась к нему и тихо спросила:
— Мразь, как ты посмел сделать это со мной?
— Илонна, но…
Меч вспыхнул с такой силой, что лезвие его разлетелось во все стороны расплавленными каплями. И мастер Фиррис, и Тео отпрянули. А Мейс нет. Потому что раскалённый огрызок, оставшийся в руках Илонны, вонзился ему в сердце. Мантия на адепте загорелась, из раны хлынула горячая кровь. Мейс схватился за белую от жара сталь, и его пальцы задымились. Илонна молча провернула в ране остаток меча, и Мейс рухнул ей под ноги.
— Мразь! — тихо повторила она. — Какая же ты был мразь.
Девушка рухнула на постель и зарыдала. Тео поймал взгляд мастера Фирриса и понял, что здесь и сейчас он лишний. Он тихо удалился из палатки Илонны, озадаченно поскрёбывая затылок. Тео так и не понял, что всё это значило.
Глава 28
Уже в третий раз Дилль просыпался от колдовского сна. Первое, что он видел, это мрачные физиономии женщин. Потом женщины удалялись, и вместо них появлялся чернобородый эмир, так похожий на коршуна. И дело было не в крючковатом носе, напоминающем клюв этой птицы — эмир напоминал хищника своими повадками.
Первые две беседы заключались в том, что Дилль отвечал на разные вопросы эмира. Ему пришлось рассказать о себе, о том, как он получил драконий дар и стал магом. Он рассказал о боях с тилисцами и поединках со всеми вампирами Григота. О том, как действовал во время осады Григота и почему вышел за стены в самоубийственную вылазку против лича. Эмир слушал, гладил густую чёрную бороду и задавал новые вопросы. Дилль честно отвечал, не понимая, чего хочет от него этот странный человек.
Сегодня был третий раз, когда Дилля освободили от магического сна. Мало того, сняли опутывавшие его верёвки. Тело его одеревенело, ноги отказывались идти, а руки — повиноваться. Два воина подхватили его и усадили на мягкую шкуру какого-то пустынного зверя, после чего встали рядом, уткнув ему в шею кончики кинжалов. Эмир уселся рядом, налил в пиалу арака и протянул Диллю.
— Пей.
— Не могу. Руки не слушаются.
— Наверное, верёвки затягивали слишком туго, — меланхолично заметил эмир. — Я слышал, что физически слабый шаман не может колдовать. Правда это?
— Правда. И я сейчас не способен ни на что.
— То есть, если дать тебе отдых, колдовать ты сможешь? — получив в ответ молчание, эмир налил себе арака и пододвинул к Диллю блюдо с мясом. — Когда руки начнут слушаться, ешь. А вы, оставьте нас.
Воины спрятали кинжалы и ушли, оставив эмира наедине с пленником.