План б
Шрифт:
Я успеваю зайти за барную стойку, прежде чем меня стошнит, в мусорное ведро, при этом приседая за стойкой, скрытой от всех, кто ещё не успел поужинать. Мусорное ведро заполнено кусочками лимонной кожуры и пустыми бутылками из-под алкоголя. Ни то, ни другое не пахло противно для меня до этого момента. Теперь они сговорились против меня, заставляя меня снова задыхаться.
Кайл стоит позади меня, на его лице мелькнуло удивление — последнее, что я увидела, прежде чем упала на колени и рванула. Вокруг нас бармены прибираются, пустые бутылки с эхом ударяются о мусорные баки, в которые меня не тошнит.
Через несколько мгновений тошнота прошла. Я никогда не испытывал ничего подобного раньше
Рука Кайла лениво блуждает по моему позвоночнику, напоминая мне о его присутствии. Когда становится ясно, что меня больше не тошнит, его пальцы ложатся на мой затылок, и он наклоняется, снова приникая губами к моему уху, хотя я не думаю, что кто-то смотрит или слушает нас в данный момент.
— Ты сумасшедшая сука, — шипит он. — Ты пьяна?
Похоже, сегодня моим унижениям не будет конца.
— Нет. — Я качаю головой и в знак отрицания, и потому что хочу, чтобы он убрал от меня руку. — Я беременна.
6
Кайл
— Сейчас восемь вечера.
Это то, до чего я наконец додумался после того, как смотрел на Дейзи в течение бесконечных секунд и только после того, как она добавила саркастическое "Поздравляю" к своему объявлению, предположительно, чтобы дать мне знать, что это от меня. Это. Беременность. Ребёнок. Мой.
— Черт побери, — шиплю я.
— Прости, я не в ответе за то, как происходит утренняя тошнота. Как и не я отвечаю за презерватив. Мудак.
Этот гребаный презерватив.
— Следи за своим ртом.
— Следить за моим ртом? Ты сейчас серьезно? Ты себя слышишь? — Видно, что она чувствует себя лучше, её цвет кожи возвращается вместе с настроением. Я вывожу её с вечеринки и завожу в лифт, прежде чем она начинает сопротивляться, бросает на меня грязный взгляд и вырывает руку из моей хватки, когда я нажимаю на кнопку вестибюля.
— Куда мы идем?
— Туда, где мы сможем поговорить.
— Да, хорошо. — Она громко выдыхает, как будто находиться рядом со мной — настоящее испытание для нее. — Давай покончим с этим.
Покончим с этим? Это же чертов ребёнок, это ещё далеко не конец. Я прислоняюсь к стене лифта и смотрю на нее, не веря, что она здесь, на проклятой вечеринке по случаю выхода на пенсию моего деда. Пенсия, которую он откладывал на десяток лет, пока я работал, чтобы доказать, что готов возглавить компанию.
Я вывожу её на улицу и сажаю в машину без дальнейших споров. Она выглядит грустной. Грустной и взбешенной, когда я смотрю на нее на пассажирском сиденье моей машины, пока мы останавливаемся на светофоре. Она ничего не говорит, её голова слегка опущена, а пальцы нервно постукивают по коленям.
— Не могла насытиться мной, да? Это был чертовски хороший способ снова войти в мою жизнь, Дейзи. — Этот её трюк ставит меня в неловкое положение. Возможно, можно было бы контролировать эту историю с Марго, я бы мог положиться на её ревность, чтобы удержать её от распространения новостей. Но Уайатт? Черт. Он будет упоминать о предполагаемой помолвке в каждом разговоре, который заведет сегодня вечером. Я не смогу это контролировать.
Дейзи вскидывает голову, глаза сверкают.
— Я не могла до тебя дозвониться. Ты хоть представляешь, как трудно до тебя дозвониться?.
Вообще-то нет.
— Я бы послала тебе сообщение на Facebook,
— У многих людей нет. Я удивлен, что у тебя он есть. По статистике, большинство миллениалов сидят в Snapchat и Instagram.
— У тебя нет Snapchat, — процедила она между стиснутыми зубами. — Или Instagram. Или Твиттера. — Она перестала сжимать зубы, чтобы повышать голос на октаву с каждым аккаунтом в социальной сети, которого у меня нет. Она также указывает на меня пальцем, как будто хочет проткнуть меня до смерти. — До тебя буквально невозможно дозвониться. Ты хоть представляешь, как это раздражает?. — Она шумно выдыхает и откидывается на сиденье, скрестив руки и подпрыгнув на коленях. В материале её платья есть длинный разрез, её подпрыгивающее колено заставляет материал сползать и обнажает её левую ногу до середины бедра. Позади нас сигналит машина, горит зеленый свет. Мое внимание отвлечено гладкой кожей, стройными бедрами и тем, что я держу руки при себе.
Это воссоединение начинается просто о*уенно.
— Так ты притворилась моей невестой? Это был лучший план, который ты смогла придумать, чтобы добраться до меня? — Интересно, она спятила? Разве это не послужит мне на пользу? Если единственная женщина, привлекшая мое внимание за целую вечность, окажется полноценной сумасшедшей?
— Да. Жаль, что мне не жаль. У меня есть дела. Я не могу посвятить всю оставшуюся жизнь поискам тебя.
— Жаль, что мне не жаль? Тебе двенадцать?
— Смотри. — Она разжимает руки и поднимает ладони вверх в каком-то очень враждебном маневре джаз-руки. — Я сказала одному человеку. Одному. Этой мерзкой женщине по имени Марго, потому что она не пустила меня на вечеринку. Кстати, я не знала, что это будет такое большое, тупое, претенциозное мероприятие, что мне нужно быть в дурацком списке, чтобы попасть внутрь. Я ничего такого не планировала, ясно? Я сказала, что я твоя пара, но она не сдвинулась с места. Я была мила с ней. Я была вежлива, но она просто продолжала смотреть на меня, как будто мысль о нас с тобой, — тут она делает паузу, чтобы резко помахать пальцем между нами, — была невозможна. Так оно и есть, потому что ты придурок, а я на диете для придурков, но, возможно, это просто вырвалось, потому что я хотела стереть самодовольное выражение с её лица. Подай на меня в суд. — Она снова опускается на сиденье, на этот раз не столько вздыхая, сколько рыча.
— Да, все это звучит абсолютно здраво.
Она игнорирует меня и продолжает.
— Это она рассказала твоей сестре, твоему кузену, тебе и Бог знает кому ещё. Это не моя вина. Я просто хотела проскользнуть внутрь, найти тебя и получить пять минут твоего времени, а потом ты бы никогда меня больше не увидел.
Пять минут. Это хорошо.
— Кроме того, я не пыталась добраться до тебя, как ты выразился, высокомерный осел. Я просто пыталась уведомить тебя, что ты обрюхатил меня, потому что, — она делает паузу, втягивая воздух, так как говорит без остановки, — это вежливый поступок, — заканчивает она тоном, который подразумевает, что ей очень, очень неприятно находиться в моей компании. На всякий случай, если то, что она назвала меня придурком, не проясняет ситуацию.
Я и сам сейчас не в восторге. У меня был гребаный план на это воссоединение, и этого точно не было в плане.
— Вежливый? — говорю я в ответ. Ничто из того, что мы делали вместе, нельзя назвать вежливым. Ничто из того, что я хочу сделать с ней, нельзя назвать вежливым. Какое недальновидное слово, чтобы описать нас.
— Знаешь что? Забудь об этом. Я выполнила свой долг. Теперь можешь отвалить. Нам действительно больше не о чем говорить. Просто высади меня на углу. Я возьму такси и вернусь в отель.